донорской спермой меня оплодотворяли. И ничего не получилось. А почему, никто не понимает. Все у меня вроде бы в порядке…
В общем, Наташа явно попадала в те пресловутые проценты людей, причина бесплодия которых остается невыясненной. Но ребенка-то она хотела! И, по правде говоря, отсутствие ребенка у такой женщины, как Наташа, казалось мне даже большей несправедливостью судьбы, чем отсутствие у нее мужа… Очень уж хорошо она приспособлена для материнства, причем не столько из-за домовитости своей, сколько из-за доброты и самоотверженности.
В общем, я немедленно познакомила ее с Мариной – той самой, которая готова была читать лекции по вопросам фертильности. Лекции она Наташе, естественно, читать не стала, а вот в клинику репродукции человека, где наблюдались ее «детки», то есть сын с невесткой, сразу же отвела.
И тут – как все-таки тесен мир! – произошло вовсе уж невероятное событие. Дело в том, что сама я интересовалась проблемой женского бесплодия лишь однажды: когда это было мне необходимо по сюжету моего романа «Последняя Ева». Героиня этого романа решила расстаться с нелюбимым мужем, когда увидела, как он радуется тому, что она не может забеременеть. Для того чтобы прояснить медицинскую сторону вопроса, то есть узнать самую простую причину, по которой женщина «за тридцать» может надеяться на беременность только с помощью пробирочного зачатия, – я и обратилась к врачу- репродуктологу Виктору Андреевичу. Уж не помню, кто дал мне его телефон.
– Вас какие факторы бесплодия интересуют? – узнав о причине моего звонка, немедленно оживился Виктор Андреевич. – Только женские, или мужские тоже? Или вот еще можно поподробнее описать цервикальный фактор. Очень интересно получится!
Представив, как интересно получится, если я примусь живописать в романе какой-то неведомый цервикальный фактор, от подробностей я вежливо отказалась.
– Ну, тогда напишите, что у нее непроходимость фаллопиевых труб. – Голос у Виктора Андреевича сразу поскучнел. – Просто и понятно. А зря! Бесплодие – интереснейшая тема, между прочим. Увлекательное было бы произведение.
Спорить с ним я, разумеется, не стала. Да и о разговоре этом как-то позабыла. До тех пор, пока Наташа не назвала мне имя-отчество-фамилию врача, который взялся ее вести в клинике репродукции. Как нетрудно догадаться, им оказался тот самый энтузиаст, который готов был рекомендовать интереснейшие проблемы бесплодия для описания в романах и даже, я подозреваю, на спичечных этикетках.
Что ж, в Наташином случае такой живой интерес доктора к своему делу можно было только приветствовать. Тем более что Виктор Андреевич оказался для меня просто кладезем полезной информации. Он охотно согласился побеседовать о проблемах бесплодия для вот этой самой книжки и рассказывал о них так, что впору было писать поэму.
Но поэму я писать все-таки не стала. А хотелось мне написать такую книжку, которая…
Практически все мои знакомые, когда узнавали, какую книжку я вдруг взялась писать, удивлялись и говорили: «Ведь ты не врач, как же ты будешь давать советы на медицинскую тему?»
Меньше всего мне хотелось давать какие-то советы. Потому что я глубоко убеждена: советы на медицинские темы действительно имеет право давать только врач, и в каждом случае эти советы будут разными; никаких универсальных советов на все случаи жизни в медицине не существует.
Но дело в том, что я давно заметила: любая мало-мальски существенная проблема – неважно, медицинская она или, к примеру, кулинарная, – в какой-то момент обязательно переходит на уровень
На самом же деле женские разговоры часто становятся своеобразной лакмусовой бумажкой, с помощью которой проверяется жизнеспособность разнообразных тем и идей. Если они взволновали женщин настолько, что те готовы посвящать им свое время, свою пытливость и даже страсть, то, скорее всего, эти темы и идеи прочно укоренены в жизни.
Вот такой, прочно укорененной в жизни, показалась мне тема искусственного зачатия. Потому что интерес и волнение, которые она вызывала у самых разных женщин, да и у мужчин тоже, действительно были очень сильны.
Так и получилась эта книжка – своего рода женский разговор.
Мне хотелось, чтобы этот разговор помог понять, через что проходят двое, после того как осознают, что для зачатия ребенка им придется приложить особое усилие.
Каким будет это усилие? К чему эти люди должны быть готовы? Кто им поможет это усилие совершить? От чего они, возможно, впадут в отчаяние и от чего наверняка проникнутся воодушевлением? Что дастся им трудно, а что – неожиданно легко?
Из последовательных попыток ответить на эти вопросы и состоит книжка о том, КАК ЗАЧАТЬ РЕБЕНКА.
Глава 2
Нарушенное чудо
Женское бесплодие
И все-таки о женщине
Времена, когда бесплодие считалось исключительно женской проблемой, ассоциируются в сознании современного человека со словом «мракобесие». Естественно, если речь идет о нормальном человеке, который, правда, встречается гораздо реже, чем хотелось бы. Помнится, герой чеховского рассказа «Дом с мезонином» впадал в уныние, когда слышал рассуждения деревенских баб: ребеночек, дескать, кричит оттого, что криксу увидал. Дело было в девятнадцатом веке, но людей с таким уровнем сознания достаточно и сейчас. И живут они не только в деревнях, и воззрения их распространяются не только на проблемы детского крика, но на все вопросы бытия, в том числе на бесплодие… Но вот честное слово: пусть с людьми подобного развития считаются политики, когда готовят свои предвыборные кампании! Им иначе нельзя, поскольку и пещерные люди, раз уж они живут на определенной территории, являются избирателями. А нам при размышлении о том, отчего бывает бесплодие, нет необходимости учитывать чьи-то пещерные взгляды.
Так что будем считать: времена, когда в отсутствии детей была «виновата» исключительно женщина, миновали вместе со Средневековьем. Именно тогда мужчина мог попросту выгнать жену из дому, если она в течение трех лет не родила. Сам же он считался бесплодным только после того, как детей у него не получится в трех браках…
Так что рыдания на тему: «Это у меня, несчастной, в наказание за грехи деток нету!» – лучше сразу оставить. Грехи есть у каждой женщины, кто бы спорил (как, впрочем, и у каждого мужчины), но лучше все-таки, не забывая о грехах, поискать и другие причины бесплодия.
Это вовсе не праздный призыв, уверяю вас! Потому что многие женщины, сообразив, что отсутствие детей в их браке явно затянулось, впадают просто-таки в исступление. Причем чем духовнее дама, тем экзотичнее оно может оказаться. Помню, одна моя знакомая филологиня приводила в качестве аргумента строки Пастернака из «Доктора Живаго» – те, в которых поэтически переосмысливаются слова, обращенные Христом к бесплодной смоковнице: «О как ты обидна и недаровита!»
– Слышишь – недаровита! – восклицала ученая женщина. – Думаешь, можно жить с сознанием того, что ты бездарна и жизнь твоя прошла зря?!
Зря или не зря прошла жизнь женщины, у которой не было детей, можно поспорить. Но то, что с
