открыла во внутренней философии большей части сект, образовавшихся в лоне католицизма. Во главе этого гигантского Движения ума и совести, которое обрекло своих последователей на самые странные суеверия для того, чтобы сбросить иго Рима, находятся гностицизм и манихейство, — восточные секты, последний и достославный успех теогонии, которая, видя, что управление такой большой частью земли ускользает от нее, вздумала возвратить ее посредством таинств и вызывания поэтических призраков.
Манес, выкупленный из рабства богатой персидской вдовой, отчего его прозвали «сыном вдовы», а учеников его «сынами вдовы», привлекательной наружности, сведущий в александрийской философии, посвященный в Митраические мистерии, проехал Индию, доезжал до границ Китая, изучил евангельское учение и таким образом жил среди религиозных систем, извлекая свет из всех и не оставаясь доволен ни одной. Он родился в благоприятную минуту, и его темперамент делал его способным к трудным и фантастическим предприятиям и планам. Обладая большой проницательностью и непреклонной волей, он понял обширную силу христианства и решился воспользоваться ею, скрыв гностические и каббалистические идеи под христианскими названиями и обрядами. Для того, чтобы придать этому учению вид христианского откровения, он назвался своим ученикам Параклетом (т. е. «возвещенным Христом»), приписывая себе, гностическим способом, превосходство над апостолами, отвергая Ветхий Завет и приписывая языческим мудрецам философию выше иудейской.
Печальные умозрения дуализма, чистого и простого, вечность и абсолютное зло вещества, вечная смерть тела, неизменность принципа зла — вот что господствует в смеси, принявшей от Манеса свое название и смешивающей магизм с иудаизмом. Неведомый Отец, Превечное Существо Зороастра, совершенно отвергается Манесом, который разделяет вселенную на две несогласуемые области: света и тьмы одну выше другой; но между ними большая разница: первый, вместо того чтобы склонить последнюю к добру, доводит ее до бессилия, побеждает, но не подчиняет и не убеждает ее. Бог света имеет бесчисленные легионы воинов (эонов), во главе которых находятся двенадцать высших ангелов, соответствующих двенадцати знакам Зодиака. Сатанинское вещество окружено подобной же ратью, которая, будучи пленена прелестями света, старается завоевать его, поэтому глава небесного царства, для отвращения этой опасности, вливает Жизнь в новую силу и поручает ей стеречь границы неба. Эта власть называется «Мать Жизни», она и есть душа мира, «божественная», первобытная мысль высшего существа, небесная «София» гностиков. Как прямое истечение из вечного, она слишком чиста, чтобы сливаться с материей, но у нее родится сын, первый человек, начинающий великую борьбу с демонами. Когда у человека недостает сил, «Живой Дух» является к нему на помощь и, отведя обратно в царство света, возносит выше мира ту часть небесной души, которая не заражена прикосновением к демонам — совершенно чистую душу, Искупителя, который привлекает к себе и освобождает от материи свет и душу первого человека. В этих темных доктринах кроется митраическое поклонение солнцу.
Последователи Манеса разделялись на «избранников» и «слушателей»; первые должны были отказаться от всяких телесных наслаждений, от всего, что может помрачить в нас небесный свет; со вторыми обращались не так сурово. Оба могли достигнуть бессмертия посредством очищения в обширном озере, находившемся на луне (крещение небесной водой), и освящения солнечным огнем (крещение небесным огнем), где витают Искупитель и блаженные духи.
Карьера Манеса была неудачной и бурной — предвестие бурь, которые должны были возникнуть против его секты. Пользуясь непостоянной милостью двора и приобретя славу искусного врача, он не мог спасти жизнь одного из сыновей царя. Он был изгнан и странствовал по Туркестану, Индостану и Китайской империи. Год он прожил в пещере, питаясь травами, а в это время его последователи, не получая известий, говорили, что он вознесся на небо, и им верили не только «слушатели», но и народ. Новый царь призвал его ко двору, осыпал почестями, воздвиг для него пышный дворец и советовался с ним о всех государственных делах. Но преемник этого второго царя заставил его дорого поплатиться за это короткое счастье, потому что подверг его жестокой смерти.
Управление сектой, уже существовавшей со степенями, обрядами посвящения, знаками и тайными словами, продолжалось хитрыми начальниками, которые все более и более привлекали к себе христиан посредством православного языка и уверяли, что цель их — восстановить христианство во всей его первобытной чистоте. Но секту эту ненавидела римская церковь, потому что она возникла в соперничествующей Персии, и в продолжение двухсот лет она была изгнана из империи и кодекс Феодосия наполнен законами против нее. В конце четвертого столетия она распространилась в Африке и Испании. Она спокойно процветала при матери императора Анастасия (491–518), но Юстин возобновил преследование. Изменив название, место и эмблематический язык, она распространилась по Болгарии, Ламбардии (патерийцы), Франции (катары, альбигойцы и пр.), соединилась с сарацинами, открыто вела войну с императором, и последователи ее погибали тысячами в сражениях и на костре; от ее столетнего ствола произошла так называемая ересь гуситов и последователей Уиклифа, проложивших путь протестантству. Действительно, в мрачные Средние века возникли бесчисленные легионы сектантов, связанных общим договором, существование которых только тогда становится очевидным, когда зловещий свет горящего костра запылает в темноте, в которой они скрываются. Франкмасоны, несомненно через тамплиеров, заимствовали от них немалую часть своих обрядов; их было очень много при всех дворах, и даже при папском, они кровавым крещением приняли новые наименования и уставы.
Священный язык манихейства был очень известен и основан на согласии голосов и идей, называющемся в пифагорействе «гармонией сфер», фразеологии, устанавливающей связь между мистическими степенями и эмблематическими сферами посредством условных выражений и образов; известно, что альбигойцы и патерийцы узнавали друг друга посредством знаков. Один провансальский патериец, бежавший в Италию в 1240 г., повсюду встречал дружеский прием, обнаруживая себя братьям посредством условных фраз. Он повсюду находил секту прекрасно организованной, с церквами, епископами и самыми деятельными проповедниками, которые наводняли Францию, Германию и Англию. Манихейский язык, кроме того, был аскетический, любящий и христианский: но неофит, вступивший в секту, постепенно отчуждался от папской церкви. Таинства имели в виду две главные цели — руководить неофитом, сначала незаметно изменяя его прежние мнения и склонности, а потом постепенно обучая его условному языку, который, будучи сложен и разнообразен, требовал длительного изучения и много времени. Но не все допускались до высших степеней. Те, которые возвращались назад или не могли отказаться от прежних идей, оставались всегда в церкви и не были вводимы в святилище. Это были простые христиане и искренние слушатели, которые, из усердия к реформе, часто подвергались смерти, как например, орлеанские каноники, осужденные на сожжение королем Робертом в 1022 г. Но не возвращавшиеся назад посвящались во все те вещи, которые необходимо было знать самым верным членам секты. Разрушение Рима и основание небесного Иерусалима, о которых говорится в Апокалипсисе, были главной целью стремлений секты.
Религия любви не кончилась с истреблением альбигойцев, и последние ее отголоски не были песнью трубадуров, потому что мы встречаем ее в германской секте, которая в 1550 уверяла, будто получает сверхъестественный свет от Святого Духа. В Голландии также возникла в 1580 г секта христиан, под названием «Семья Любви», распространившаяся до Англии, где она издала множество книг, процветала во времена Кромвеля и, по-видимому, имела некоторую связь с пуританами.
Исмаилиты
