— А мне странно, — признался я, левитируя из небольшого шкафчика чашку для кофе и сахарницу.
— С мужчиной? — не замедлила ехидно уточнить Таня.
— С незнакомым человеком. — Опять акцентировать на расовой принадлежности я не стал. Некрасиво. И на провокацию тоже не поддался.
— Мама предупредила, что ты, как домашнее животное, можешь гавкнуть и когти показать, но вреда не причинишь, — спокойно разъяснила девушка.
Собрала со стола тарелки и перенесла их к облюбованной тараканом (слава веселому крестьянину, пока одним!) предшественнице. Растерянно посмотрела на еще одного едока и молниеносным движением стряхнула его на пол, где рыжего негодяя и настиг точный удар тапочки. Затем все-таки сгрузила посуду в раковину, включила воду, сделала руками несколько пассов, после чего посуда покладисто начала мыть друг дружку, укладываясь в сушку аккуратной стопочкой.
Я мрачно допивал черный кофе, обдумывая «лестную» характеристику. Неохота признавать, но действительности она соответствовала. Ну, скорчу я рожу пострашнее, ну напомню, кто здесь Темный князь, а потом махну рукой и отправлю на все четыре стороны. Вон Ририэля пожалел из-за старой дружбы, даже не покалечил.
А разве это плохо?
Я до слияния таким был, что на всю вечность хватит. Проще надо быть, проще.
— Что еще про меня рассказала «мама»? Следить послала, посильную помощь оказать велела… Нет сразу бы признаться, что это мне за тобой следить.
— Она сказала, что ты все быстро поймешь. А объяснить не могла: с Хель поспорила, что Убийца найдет того, кто за учениками охотится. Но та, как обычно, пошла от противного, решив просто наблюдать, пока тот проколется. И так пришлось уступать два мира, чтобы прикрыть твой вызов. Я просто не знала, что так скоро по списку моя очередь настанет. Думала, есть еще до меня несколько человек в запасе.
Какая добрая девочка!
— Наша Таня громко плачет — не утопит в речке мячик, — пробормотал я.
Дальше можно было ничего не говорить. Более забавного и невероятного расклада представить не получалось. Кроме того, что на меня повесили величайшую драгоценность Пресветлой Алевтины, так еще и защищать девчонку придется под носом Хель. А она женщина сложная, упрямая, они бы с Анабель хорошо поладили. И живет по принципу: что не съем, то понадкусываю. В смысле: не убью, так покалечу. А уж как она отца моего ненавидела, подумать страшно.
Гы! Давно мечтал и ей какую-нибудь гадость устроить.
— Ладно, сейчас чуть-чуть приведу мысли в порядок и пойду осматривать места преступлений. Надо же хоть с чего-то начать?
Выстроив этот бесхитростный план, я пришел к выводу, что жизнь в общем-то не заканчивается. После чего переместил из соседней квартиры половину большого торта. Таня посмотрела на такое хулиганство спокойно, только включила заново чайник и достала две ложки.
— Я поеду с тобой?
— Как хочешь. В принципе раз уж так получается, то тебе будет безопаснее находиться под постоянным присмотром, но против воли никуда не тащу. А вообще, странно…
— Что именно? Тут такого завались.
— То, что дочь Пресветлой Алевтины живет в простой квартирке без особых излишеств и походит на обычного смертного человека. А где презрение к «жалким людишкам»? Где высокомерный тон и горделивая осанка вкупе с безупречными манерами? Где трехэтажные апартаменты? Мир сошел с ума?
— И давно, — согласилась Таня. — Ты себе не представляешь, сколько мне пришлось устроить истерик и скандалов, чтобы вырваться из-под описанной тобой опеки в нормальную жизнь. Еле сбежала от отца! Мама-то ладно, она сама не лучше. А вот он… ужас. Не знаю, если, — девушка развела руками, показывая на кухню, — надоест, могу в любой момент вернуться в его мир или купить себе замок в Англии. Считай это капризом.
— Как скажешь, — тут же согласился я, чтобы не пришлось следующие два часа выслушивать проблемы семейных отношений тетушки.
— Откровенность за откровенность? — Таня заинтересованно придвинулись ближе к столу. — Мама предупредила, что ты будешь считать это все проверкой и бояться сделать ошибку. Что-то про вето. Расскажи, а? Зачем бояться, если тебя нельзя убить?
А мне в общем-то и несложно. Что скрывать-то? Все равно от этого знания ни холодно, ни горячо. Правда, длинная история будет и невеселая.
— Слушай, горе-подопечная. Теорию творения ты и так знаешь. Все миры скреплены меж собой тонкими каналами силы и, собственно, поэтому и существуют. И на самом деле создать полностью автономный мир невозможно. Отступник подошел к решению проблемы очень близко, буквально в шаге от разгадки остановился. Но до конца изучить и понять не смог. Только удачно замаскировал свое творение. Я оказался одним из первых и неудачных экспериментов. Время тогда было сложное. Первое восстание творцы уже подавили. Гэбриэла выкинули из Поколения, изгнали, пригрозив полным уничтожением, и большим количеством рабочего материала он не располагал. Уж почему отец решил обратиться именно к Тьме, сложно сказать. Отщипнул кусочек, сформировал… однако вместо небольшого и такого желанного мира на стол перед Отступником из ниоткуда упало странное, весьма мерзкое на вид существо. У Тьмы весьма однобокое представление о том, как должно выглядеть ее детище: крылья, жуткая рожа, набор клыков, хвост, шипы… Что еще добавить? Самый натуральный монстр. Но тут Тьма присмотрелась к Гэбриэлу, и то ли он ей понравился, то ли просто посмеяться захотелось… На это уже никто не ответит. Она не только нашпиговала созданное существо положенным набором внутренних органов, но спустя минуту еще и изменила форму, создав точную копию Отступника. А он тогда, надо заметить, был молод. Что Гэбриэлу оставалось делать? Привязать какую-нибудь душу к сформированному телу и превратить неудачный эксперимент в послушного слугу. Но, как обычно, произошла случайность: Отступника отвлекла его смертная жена. Момент, когда можно было что-то исправить, оказался упущен.
Я с отвращением отодвинул от себя остатки торта, осознав: еще небольшой кусочек — и я точно лопну. Продолжил рассказ:
— Эксперимент заперли в клетке. Гэбриэл всегда отличался особой мстительностью. И вместо того чтобы, посетовав на свою криворукость, отпустить создание обратно во Тьму, Отступник обвинил его в неудаче и привязал к своей крови. Чтобы монстр точно не смог вырваться. Такое вот наказание. Принцип известный: и пристроить некуда, и выбросить жаль. А потом у него все-таки получилось сотворить автономный мир: небольшой, очень уютный и главное — уникальный. Да вот беда, величайшее творение оказалось недееспособным. Нужно было постоянно перекачивать в него энергию, чтобы мирок не рассыпался на составляющие. Вот тут-то Гэбриэл и вспомнил про свою неудачу. У существа была одна особенность: канал, соединяющий его с Тьмой, не перекрывался до конца, а значит, его можно было использовать как генератор. И недолго думая Отступник привязал свое детище еще и к сотворенному миру. По сути, он превратил эксперимент в душу реальности, которая должна была ее поддерживать и постоянно подпитывать энергией, чтобы та продолжала ввергать остальных творцов в уныние одним своим существованием.
Я хмыкнул.
— Одна, но серьезная проблема: если долго дразнить тетушку, есть шанс, что она обидится и даст по роже. Вот и творцы после очередного восстания вломились в мир Гэбриэла и развеяли этого экспериментатора по ветру. Встал вопрос: что делать с созданной им реальностью? Сложно представить, что некогда бывшее Тьмой окажется белым и пушистым котенком. Скорее кровожадным монстром. Вот только за прошедшие года «монстр» так обособился от Тьмы, что возвращаться в нее уже не желал. К тому же жена Отступника, умирая, смогла подловить Алевтину на обещании защищать детей Гэбриэла. И напоследок, Пресветлой было жаль уничтожать диковинку: существо, созданное без души и само ставшее таковым для целого мира. В общем, выбор оказался сложным у всех сторон. В результате заключили договор. Реальность продолжает свое существование, а неудачный эксперимент срочно перевоспитывается. Иначе, если он начнет представлять угрозу для множественной вселенной, обещание Алив перестанет действовать. И связь существа с миром будет разорвана.
