— Все просто: выдайте мне кого-нибудь из своих вампиров, кому доверяете. Пойдем искать пропавших. Ты с нами или кого-нибудь из своих друзей сосватаешь? — обратилась Габриэль к рыцарю и получила заверения, что он за ней и в огонь, и в воду, и куда угодно, а друзья пусть в тенечке подождут.
— Вы хотите идти прямо сейчас? — удивился Нельх.
— А чего ждать? Чем раньше приступим, тем больше вероятность, что хоть кого-нибудь спасти удастся.
Натянув полог невидимости, я проследил за друзьями, дабы убедиться, что у них все в порядке. Хотя данное определение было относительно: Анабель с Таней, быстро нашедшие общий язык и, кажется, решившие подружиться из одной женской вредности, атаковали модные магазинчики, а вот Элли и Алир переглядывались так уныло, будто мысленно договаривались повеситься на ближайшей подходящей для этого перекладине. Однако мои указания были просты и четки — любой ценой не допустить, чтобы с нашими дамами случилось что-нибудь нехорошее, иначе придется напомнить, почему меня назвали именно Темный князем, а не пушистым белым хомячком.
Элли, оторвавшись от своих безрадостных дум, посмотрел в тот угол, из которого я наблюдал за друзьями, и скорчил жуткую гримасу. Я показал ангелу кулак, чтобы тот не думал меня выдавать, а то мигом оформлю как подарок Тане и даже ленточкой перевяжу с кокетливым бантиком. Элли страдальчески вздохнул и что-то шепнул Алиру, рыцарь, в свою очередь, огляделся, но меня, естественно, не заметил (ангел-то у нас уникальный!) и что-то ответил Азраэлю, кивнув на Таню и характерно чиркнув по горлу большим пальцем. Пришлось теперь погрозить ангелу пальчиком, чтобы тот не думал шалить, а то я даже из угла заметил маниакальный огонь, разгоревшийся в глазах Элли.
Князь бдит и не одобряет, так что без шуток, пожалуйста!
Азраэль кивнул, говоря, что никого убивать не станет, после чего я со спокойным сердцем отправился разыскивать демона.
Правда, далеко не улетел.
Стоило только набрать высоту, как неведомая сила гранитной плитой обрушилась мне на плечи, предлагая снизиться и выбрать местом посадки уютную детскую площадку, скрытую в тени деревьев просторного двора девятиэтажки. Какое-то время из чистого упрямства пытался махать крыльями, надеясь преодолеть чужое воздействие. Но на плечи давило все ощутимее, отнюдь не мягко намекая, что в этом мире я не всесилен, и, если со мной хотят поговорить, натягиваю на лицо улыбку и не смею перечить.
…Хель раскачивалась на старых скрипучих качелях, задевая босыми ногами песок детской площадки. В такую жару двор был пуст, тих, и единственным звуком, аккомпанирующим протяжному скрипу, был сухой шелест листвы. Даже механический гул машин за домами не слышался. Впрочем, Убийца всегда не любила шум.
Я пристроился рядом с качелями, прямо на земле, не спеша убирать крылья: могло статься, что в ближайшую пару минут мне придется, несмотря на сопротивление, прорываться с боем из этого мирного дворика. А высота, кажется, была единственной слабостью Хель.
Не считая давно почившего Гэбриэла.
Впрочем, творец успешно притворялась, что к моей экстренной посадке не имеет никакого отношения и вообще даже не знает, что тут есть кто-то, кроме нее. Я же с интересом разглядывал Убийцу. Мы пересекались всего несколько раз, и то в каждый из них, схватив ноги в руки, я спешил убраться куда- нибудь от греха подальше. Теперь же мне выпал редкий шанс застать родственницу в благодушном настроении, а не точащей на меня топор, и я с удовольствием любовался творцом. Хотя «любовался» — громко сказано. Скорее изучал, подобно музейному экспонату. Тощая, какая-то нелепая, с грязным загаром, облезающим на плечах, Хель никак не походила на легендарную Убийцу. Коротенькие, неровно обрезанные шортики с неопрятной «бахромой» из торчащих ниток больше бы подошли школьнице, а уж колтун темных, давно не мытых волос, который лениво трепал ветер, и вовсе описанию не поддавался.
— Ты не хочешь поздороваться? — вдруг спросила женщина, по-прежнему не смотря в мою сторону.
— Не-а… это же ты меня сюда пригласила. Кстати, в следующий раз лучше мысленно связывайся, а то ощущения, будто по одному перышку пинцетом выдергивают. Брр!
В этот момент я возблагодарил Тьму и веселого крестьянина, что больше не являлся копией Отступника. Любое напоминание о Гэбриэле для нее подобно красной тряпке для быка.
— Можно подумать, что, если бы ты услышал мой голос, не помчался стремглав как можно дальше. Вот еще! Упрашивать, когда достаточно просто приказать, — фыркнула Хель и совершенно неожиданно сказала: — Раз не хочешь первым, начну я. Здравствуй дорогой… мм… родственник.
Творец задумалась.
— А, правда, Габриэль, кем ты мне приходишься?
Удивившись вопросу, я бодренько отрапортовал:
— Алевтина называет меня племянником и при этом бесится, когда я в ответ называю ее тетушкой, — честно признался я.
Когда-то давно кто-то «особо умный» брякнул, что все творцы друг другу родственники, но, кажется, у Убийцы на этот счет было свое мнение.
— Лицемерка! — заявила она. — С учетом того, что мы с Гэбриэлом состояли в официальном браке, это уже извращение какое-то получается. Вот зараза, никогда не упустит шанса плюнуть в мой огород!
Если бы я не сидел — точно бы упал. Почему-то от таких новостей нестерпимо захотелось зарыться под землю.
— Всегда мечтал о такой мачехе, больше этого только об отчиме — веселом крестьянине! — вместо этого заявил я, натянув на лицо радостную улыбку идиота.
Хель покачала головой, но ничего отвечать не стала, свернув на другую тему:
— Ладно, зря я это затеяла. К делу. Будем считать, что на ближайшую пару дней я раздумала тебя убивать и хочу предложить сотрудничество. Помогу поймать создание Гэбриэла, а потом ты вернешься в свой приторный мир и постараешься пару лет не высовываться, дабы я успела убедить себя, что в твоем существовании нет ничего апокалипсического. Идет?
— Думаешь, сам не справлюсь?
— Проблема не в этом, — отрезала Хель, — я поклялась убить одного из детей Гэбриэла: не тебя, так твою сестру. Сейчас у вашей сумасшедшей семьи появился шанс подсунуть мне очередное его творение и зажить в мире и согласии, не ожидая от меня очередной подлости. Подумай, что выгоднее — трясти своим бессмертием на каждом углу или же отойти в сторону и позволить закончить эту партию более опытному игроку. Алив нарочно подстраховалась, испугавшись, что я слишком увлекусь охотой и за компанию отправлю на тот свет ее дочь.
Я подобрал валяющуюся на грязном песке веточку и задумчиво начертил перед собой крестик; наклонив голову набок, изучил свое творение и дорисовал еще один. Тихо поскрипывали качели в такт мерному раскачиванию творца, где-то хлопнуло окно, потревоженное сквозняком. В голове медленно собиралась мозаика, но Хель об этом знать было необязательно.
— Хорошо, согласен. Когда она объявится, чтобы убить Таню, я просто отойду в сторону. Делай что хочешь, но дочь Алевтины пострадать не должна.
— Спасибо, Габриэль, — кивнула Хель, — знаешь, что бы другие ни говорили, ты совсем не похож на Отступника. Я знала его лучше остальных и могу говорить об этом с уверенностью. Да… бесплатный совет: твой демон сейчас на Фрунзенской.
Я совершенно искренне поблагодарил Хель и, уточнив, что на этом наша беседа закончена и мне можно быть свободным, шустро полетел в указанную сторону. Кажется, Убийца и не заметила этого: закрыв глаза, женщина полностью погрузилась в свои мысли, продолжая раскачиваться, будто бы и не слыша мерзкого скрипа, от которого начинали болеть все зубы разом.
А дело становится все интереснее и интереснее! Я сделал в воздухе петлю, чтобы перетряхнуть распирающие черепную коробку мысли, и, выровняв полет, в очередной раз восхитился замысловатостью проблем, в которые влип, как муха в мед.
Знал бы раньше, что у творцов такая нескучная жизнь, давно бы бросил Цитадель и перебрался сюда.
