шарик силы, искрящий и переливающийся всеми цветами радуги, и, казалось, он мог в любой миг сорваться даже без приказа хозяйки.
— Это исключительно по желанию, к удовольствию принуждать я не люблю. — Улыбка у Хель получилась весьма двусмысленной, но женщина больше заинтересовалась магией племянницы: — Ого! Однако какой прогресс. Не думала, что твоих способностей может хватить на такое. Матери не показывай. А у меня к вам деловое предложение.
Все дружно поставили в памяти галочки, чтобы потом обязательно спросить у Тани, что же она такое наколдовала, раз даже в интонациях Хель появилось уважение. Если, конечно, оно будет, это «потом».
— Сама знаю, что показывать нельзя. После цирка, устроенного вами, я всю ночь искала в книгах хоть что-нибудь. Удивительно, но с первого раза получилось, — недовольно откликнулась девушка, и шарик моментально впитался обратно в ее ладони.
Ририэль краем глаза отметил: кожа вокруг немедленно покраснела и немного вздулась, как от несильного, но болезненного ожога. Таня поморщилась.
— Ну? Нам уже известно, что голова Элли сейчас самая дорогостоящая вещь на свете. И мы знаем, что ты точно не остановишься ни перед чем, пока Гэбриэл не исчезнет окончательно из множественной вселенной.
Хель скривила и без того безобразное лицо так, что друзьям стало страшно (даже Элли!). Правда, за саму Убийцу. Будто все мышцы творца резко свело судорогой, разом острая боль пронзила зубы, и вдобавок именно в этот момент она укусила незрелый лимон.
— Милая, не следует верить сплетням из непроверенных источников. Тебе пора бы уже уметь добывать самые точные сведения, а ты ловишь шепотки тех, кто не имеет никакого доступа к реальной информации, и пытаешься самостоятельно соединить части мозаики, теряя ценные куски.
Хель, не боясь показать им открытую для удара спину (впрочем, личностей, состоящих в клубе самоубийц, здесь не имелось), прошла к лавочке и села рядом с Анабель. Сиятельная леди, чувствуя некоторую опаску и неловкость, быстро передвинулась на край, освободив для Убийцы больше места.
— Скажешь, то, что я узнала, неправда? — притворно удивилась Таня.
— Лишь малая, малая часть, — улыбнулась Хель и протянула девушке руку. — Помогу убрать боль от твоего маленького хвастовства. Я не целитель, но слишком часто сама пренебрегаю правилами и прекрасно представляю всю гамму твоих ощущений.
Таня замешкалась, попытавшись спрятать руки за спину, но затем, видимо, решила, что попробовать стоит. Она приблизилась к Убийце, протянув ей обожженные магией творцов ладони. Женщина покачала головой, видно, не согласившись с какими-то своими мыслями, и быстро нарисовала в воздухе сложную фигуру, чем-то напомнившую схему лабиринта, после чего подула на предоставленные в ее распоряжение конечности. И действительно, краснота не замедлила пройти, а Таня совершенно искренне принялась благодарить Хель.
Видимо, это правда было весьма больно.
— Так вот, — как ни в чем не бывало продолжила творец, отмахнувшись от четвертого «спасибо», — признаю, что сейчас все поколения с ног сбиваются, чтобы найти «таинственного наглеца». Кстати, Элли, зайчик мой, я тебя обязательно расцелую за ту феерию, которую ты сотворил. И клянусь, как только это закончится, ты можешь попросить у меня все, что только захочешь, ничего не пожалею за твои изумительные шалости. Они пролились лечебным бальзамом на раны моего сердца, и те перестали кровоточить.
Элли заметно порозовел и засмущался, пробормотав, что это было исключительно ради мести за милорда, но от щедрого предложения творца отказываться не стал. Кажется, еще никто во всей множественной вселенной не удостаивался такой чести.
— Хм… я опять отвлеклась. Алив солгала. Она это делает постоянно, так что сие новостью не является. Не стану пересказывать весь разговор с Отступником, лишь уточню, что твоя мать сказала: «Мы не знаем, кто это сделал», — и это было действительно так. Я на тот момент вообще чуть не забыла, как меня зовут, а Алив лишь подозревала. Так что мы (а Гэбриэл осчастливил своим бесподобным явлением только нас) действительно не знали. Посему Пресветлая, заключая сделку, учла, кажется, все нюансы, чтобы и волка умертвить, и овечек не потерять. Точнее, нашего чудесного ангелочка.
— Если честно, я ничего не понял, — признался Алир, не боясь выставить себя дураком.
Действительно, говорила Убийца странно: путала ударения, растягивала буквы или, наоборот, теряла окончания слов, совершенно не соблюдала интонации. Поэтому из всей ее речи друзья поняли только то, что у Хель есть план. Даже План с большой буквы, и утаскивать Элли на расправу к Гэбриэлу она не собирается, ну-у в ближайшие десять минут точно.
Хелена устало потерла глаза и снова уткнулась взглядом в свиток. Проблемы вселенского масштаба — это, конечно, серьезно и страшно. Но не настолько, чтобы забыть про остальные дела. По словам Гериона, мир мог начать рушиться в любой момент… и, безусловно, такая причина бы сняла с императрицы много обязательств. Пока же он не думал это делать, и потолки родного замка не падали ей на голову, Хелена внимательно изучала схему новой академии колдовства, к строительству которой в столице недавно приступили.
По сведениям доверенных слуг, группа лиц, недовольных новым положением магов, собиралась устроить диверсию, подкупив строителей, чтобы те замуровали в поднимающихся стенах артефакты, отнимающие волшебные способности.
— Что думаешь? — спросила она у сидящего напротив Радека (который, к слову сказать, до сих пор не до конца свыкся с тем, что стал архиепископом). — Такое вообще возможно?
Сомнения Хелены имели право на существование. Несмотря на то что вроде бы императрице положено было знать все, магия, разрешенная на землях Светлой империи совсем недавно, продолжала оставаться за гранью понимания обычных людей. Одаренную молодежь пока что отправляли в Черные земли обучаться в тамошних школах. И это уже считалось прогрессом (ранее таковых попросту сжигали). Ну да… вот такая у них Светлая империя. А что? Знаете, как от большого костра светло бывает? То-то!
— Почему бы и нет? — Радек придвинул бумаги к себе и, просмотрев их, указал Хелене: — Видишь, доклад о недавнем проникновении в храмовую библиотеку? Ничего не украли, но в книгах порылись изрядно. А следом, — он снова чуть повернул свиток, быстро отыскав нужные строки, — вот, отчет сотника, что воров, пробравшихся в здание старой тюрьмы, так и не поймали. Не удивлюсь, если они взяли искомое, но пропажу просто не обнаружили — сейчас та башня используется как огромная свалка ненужных вещей. Ты думаешь, так просто было привести пленного мага на казнь? Нет, им на шее защелкивали ошейники, которые не позволяли им колдовать.
— Насколько я помню, лишь на небольшой промежуток времени, затем магия возвращалась, — согласилась с Радеком Хелена. — Ничего не перепутала?
Архиепископ покачал головой.
За прошедший год мальчишка, ранее выглядевший непропорционально тощим, заметно похорошел, возмужал и, что еще важнее, поумнел. Фанатичности в нем за время их приключений заметно поубавилось, а после и оставшаяся часть исчезла. Зато появились дальновидность и желание сделать окружающий мир лучше.
Пока получалось неплохо.
— Не путаешь, и поэтому я согласен с твоим недоверием. По всем расчетам выходит, что если украли ошейники, думая заложить их в стены при строительстве, то от них не будет никакого проку. Но?.. — Радек вопросительно посмотрел на императрицу, подозревая, что, если бы у Хелены не появилось идей, она бы не позвала его.
— Теперь, когда в нашем мире может произойти все что угодно, эти ошейники послужили лишь основой для чего-то большего.
— Значит, они сами маги?
— Или у них есть маг, которого заставляют это делать, — возразила женщина на категоричность архиепископа. — Не это главное. Для такого масштабного проекта мало охватить лишь пару нижних этажей и подвальные помещения. Думаю, они не закончили и еще не раз заглянут на стройку. Я приказала темным, которых прислал к нам Габриэль, отыскать уже заложенные тайники. Но ничего с ними не
