Кесарь во всех отношениях был выше всех людей, [кроме брата своего и племянника, двух непревзойденных императоров].
XVIII. В письме царь сначала упомянул о тяжком изгнании, о том времени, которое вдали от своих и отчаянной бедности провел Фока, о его грязном плаще и рваных одеждах; потом написал о том, как по его приказу Фока вернулся, с какими великими почестями его приняли во дворце, с каким неописуемым радушием встретили, какими, как говорится, сатраповскими благодеяниями осыпали, как без промедления предоставил он ему все самое высокое и чтимое, что только есть в Ромейской державе, как наградил его титулами и воинскими чинами, вознес выше всех и одарил богатствами, достойными его сана[19]. «Кто, – продолжал он, – получил от меня ранг выше твоего? Кто еще наречен был другом царя, его ушами и оком? Кто еще мог при желании уговорить меня в чем угодно? С кем еще делил я важнейшие заботы? Ибо тебе одному открывал я то, что таил от брата и матери[20]. Кто ныне возводит на высшие должности и кто их отбирает? Не ими ли снискал ты себе известность, не этим ли возросло твое могущество? Не говорю уж о том, что ради тебя сделал я для твоего отца, брата и другой родни, скольких тебе в угоду из смирения частной жизни вознес к высшим чинам, сколько богатств приобрели эти вскормленные в бедности, а ныне облеченные высокой властью, гражданской и военной! Я даже на преступления их, тайные и явные, смотрел сквозь пальцы. А ведь знал, какое множество их совершается, но все сносил ради тебя, ибо надеялся, что ты один, помимо божьего благоволения, станешь моим утешением в бедах. Потому и выбрал, потому и приблизил я тебя, чтобы ты твердой рукой распоряжался моими владениями, полагая, что в одном тебе среди всех людей приобрел я союзника и соратника; с твоей помощью мечтал я унять разгулявшуюся бурю. А теперь? О тщетные надежды и напрасные ожидания! Какова неблагодарность! Я искал сокровищ, а нашел уголья. Надежды не напрасны только тогда, когда в них еще не разочаровались. Но мы только себе делаем хуже, полагая, что пожар можно загасить маслом[21].
XIX. Молва, если она справедлива, ясно уличает тебя, что стал ты мне горем вместо утешения, врагом вместо союзника, губителем вместо помощника. Утверждают, что ты взялся за оружие, дабы наказать меня, от которого будто претерпел ты тягчайшую обиду и зло, что ты прилагаешь все силы, чтобы прогнать меня от прекрасного царского очага, и хочешь присвоить его себе. Только не это! Нет, магистр, нет – и в мыслях не держи такого! Да сгинут выдумщики и разносчики слухов – эти негодяи сеют плевелы[22] и из одной зависти рассказывают всякие небылицы, на их несуразицы и нелепицы нельзя обращать внимания. Этим чужакам, как я полагаю, нужно только одно: расколоть наше единомыслие, нарушить наше добровольное согласие. И да не восторжествует враг над нами, снова говорит он, если вспомнишь ты об этом богопротивном и несравненном по мерзости деянии. Не выкажи столь великой неблагодарности и несправедливости – ведь тебе не в чем упрекнуть твоих благодетелей; не сделай имя свое проклятием для людей и не послужи им позорным примером!»
XX. Отметив, что Фока призвал бога свидетелем страшных своих клятв, царь напомнил, что недремлющий промысел божий непрестанно обходит вселенную и неусыпным оком взирает на земные дела и всегда воздает за них людям после смерти: промысел каждому воздает той же мерой, в его сети попадают идущие кривым путем, он обращает в свою противоположность игру случая. «Если трепещешь ты перед божьим судом, если ждешь его приговора своим поступкам, поразмысли о непостоянстве земных дел. Пусть добрый совет предшествует делу, рассуждение замыслу, а мысль идет перед умыслом, ибо дело прежде всего принесло вред тому, кто рассудил дурно».
Список сокращений
ВВ – Византийский временник
ВИ – Вопросы истории
BZ – Byzantinische Zeitschrift
Byz. – Byzantion
Курц—Дрексль –
Примечания
Василий II
1.
«Хронография» не имеет обычного для византийских исторических сочинений предисловия (подробней см. статью, с. 232). Император Иоанн I Цимисхий умер 10 января 976 г. По слухам, он был отравлен евнухом паракимоменом Василием, о котором речь пойдет ниже. Василий и Константин были сыновьями Романа II, умершего в 963 г., когда мальчикам было соответственно 5 и 3 года. Фактическая царская власть находилась в руках Никифора II (963 – 969) и затем Иоанна I. При том и другом братья были лишь формальными соправителями, поэтому Пселл и говорит, что царская власть полностью оказалась в руках юношей.
2.
Василию и Константину было соответственно 18 и 16 лет.
3.
Паракимомен – высшая придворная должность, которую могли занимать евнухи. Паракимомены спали в одних покоях с императорами и заботились ночью об их безопасности. Паракимомен Василий – незаконный сын Романа I Лакапина – был могущественным «первым министром» при дворах Никифора II Фоки (963 – 969) и Иоанна I Цимисхия (969 – 976). Василий и Константин приходились паракимомену внучатыми племянниками. В определении родства Пселл допускает ошибку: паракимомен был не сводным братом Романа II (отца Василия и Константина), а его дядей.
4.
Под «захватившими власть близкими», которых сменил на престоле Василий, имеются в виду Никифор Фока и Иоанн Цимисхий.
5.
Греческое слово ??????????, переведенное здесь как «племянники», может означать также и «двоюродные братья». Подразумеваются Варда Фока и Варда Склир, о которых речь пойдет ниже. Первый был племянником Никифора II Фоки, второй – шурином Иоанна I Цимисхия.
6.
Варда Склир – выходец из богатого и могущественного византийского рода, выдающийся полководец, облеченный при императоре Иоанне I Цимисхии властью доместика схол Востока (т. е. командующего всеми восточными армиями империи). Вступивший на престол Василий II опасался могущества Варды Склира, лишил его должности и отправил командовать войском в фему Месопотамии, Возмущенный Склир выступил против Василия летом 976 г. Мятежнику удалось овладеть почти всей Малой Азией, а в начале 978 г. его войско уже приблизилось к Константинополю. Ни военные экспедиции царя Василия, ни мирные посольства к Варде успеха не имели.
