потому, что в морских портах очень много крыс развелось и никакие яды их не берут. Представляешь?
Бабушка молчала, и по выражению её лица нельзя было понять, слышала ли она вообще Серёжкины слова.
— Ба, ну что ты молчишь? Тебя это не интересует? — спросил он, снова забежав вперёд.
— Меня интересуют не портовые крысы, — не глядя на Сергея, сухо сказала бабушка, — а странное поведение моего младшего внука.
Сергей сник. Как ни старался он отдалить минуту объяснения, увести разговор в сторону, минута эта всё-таки наступила. Да ещё именно сейчас, когда в бабушке не успел остыть гнев, вызванный беседой с директором.
— Ба, — понуро спросил он, — ты меня хорошо знаешь?
— До сегодняшнего дня я была в этом уверена.
— Я очень плохой человек?
Марина Павловна остановилась, приподняла очки двумя пальцами и внимательно посмотрела на Сергея из-под очков, снизу вверх (за последний год он перерос её почти на голову). Потом сказала:
— Не очень. А что?
— Если… если тебе сказали про меня плохое, ты вот так… сразу и поверила?
— За последние два часа я не слышала о тебе от директрисы ни одного хорошего слова… Думаю, что здесь какое-то недоразумение. Уверена в этом.
Сергей облегчённо перевёл дыхание, словно всё время боялся услышать другое. И тут же устыдился. Как он мог сомневаться — это же бабушка!
— А она сразу поверила…
Он сказал это самому себе, своим мыслям, но Марина Павловна услышала.
— Если ты имеешь в виду вашу директрису, то, во-первых, она не знает тебя так, как знаю я, а во- вторых, в твоём возрасте пора бы уже осознать силу слова. Кулак не аргумент.
— Это смотря для кого, — с горечью возразил Сергей.
Димитриевы жили в угловой квартире на шестом этаже громадного дома с несколькими дворами.
В первом дворе Сергея ждал Вадим. Он был не один. Рядом с ним стоял девятиклассник Емельянов, или, как его звали во дворе, Меля. Он был самым добродушным парнем во всём доме. Ребята его возраста давно уже упорхнули со двора в жизнь, а Меля всё таскался за пятиклассниками. Чинил им велосипеды, точил коньки, собирал микромоторчики, и если кто-нибудь из них просил «дать по лбу» очередному обидчику, охотно давал, не спрашивая, за что.
Марина Павловна рядом с недругом не входила в план Вадима. Он несколько растерялся, но всё же толкнул Мелю локтем, а сам с независимым видом отошёл в сторону.
Меля шагнул к Сергею.
— Здравствуйте, Марина Павловна, — смущаясь и краснея, пробормотал Меля. — Сергей, отойдём, а? Поговорить надо…
Сергей остановился.
— Ба, ты иди. Я сейчас.
Марина Павловна испытующе посмотрела сначала на красного, потного Мелю, а потом на притаившегося Вадика…
— Понятно, джентльмены. Наёмные силы в действии?
— Да нет… — ещё больше смущаясь, пробормотал Меля. — Дело тут одно… Поговорить бы надо.
— Ба, ты иди. Я сейчас, — с досадой повторил Сергей. Ну как она не понимает?! Не хватало ещё, чтобы Вадька и Меля решили, что он прячется за бабушкину спину.
— Ага! Вот вы где! — раздался за спиной Сергея весёлый голос брата. — Я пришёл голодный, а в доме хлеба нет. — Славка покрутил над головой авоськой, набитой хлебом, батонами и бубликами. — А как поживает дорогой товарищ Емельянов? Как успехи в области народного образования?
— Да ладно тебе… — невольно отступая, пробормотал Меля и растерянно оглянулся на Вадима. Дело приняло неожиданный оборот.
А Славка не унимался.
— Грызёшь гранит науки? Усвоил наконец разницу между винчестером и Манчестером?
— Усвоил…
— В институт небось решил подаваться?
Меля потупился.
— Ага. Мать хочет… Только вот… конкурса боюсь.
— Ничего, — подбодрил его Славка, — жми, Меля, твоя неделя.
— Вячеслав! — остановила Славку Марина Павловна.
Меля достал из внутреннего кармана носовой платок и вытер лоб. Вид у него стал совершенно потерянный. Сергей смотрел на него с жалостью. Вот уж, действительно, сила есть, ума не надо. Хотя, с точки зрения Сергея, Меля был не такой уж никчёмный, как его считали ребята. Пусть бы кто-нибудь из женщин попробовал испечь такие пироги или ватрушки, какие печёт Меля! Пальчики съешь! Однажды Сергей застал его на кухне. Меля смутился, начал лепетать что-то, мол, мать попросила его приглядеть, а когда убедился, что Сергей не смеётся и с удовольствием уничтожает один пирожок за другим, да ещё похваливает, обрадовался и чуть не закормил его до смерти.
На кухне Меля совсем другой человек: даже не узнаешь в нём всегдашнего недотёпу. В фартуке, с засученными рукавами, весёлый, находчивый, даже быстрый. У него на плите не сгорит и не выкипит. Только мать Мели и слышать не хочет о поварской школе. А что здесь такого стыдного, если у родителей- врачей сын получится повар? Меля, бедный, переживает… Нет, он не такой уж глупый, он просто выбитый из колеи, что ли…
— Ты, Славка, совсем уже, — недовольно сказал Сергей.
Ефимов потерял терпение, ожидая, пока кончатся разговоры и Меля начнёт бить Сергея.
— Он тебя оскорбляет, а ты рот раскрыл! Да он от зависти!
Сергей буквально перелетел через двор и снова изо всей силы стукнул Вадика портфелем по голове.
— Опять за своё, да? Мало тебе было?
Ефимов схватился руками за голову и бросился бежать, выкрикивая на ходу:
— Все на одного, да?! Я тебе это припомню, жени…
Последнее слово докричать он не успел. Сергей догнал его и подставил ногу. Вадик с размаху грохнулся на землю. Тяжело дыша, Сергей наклонился к нему.
— Последний раз предупреждаю. Услышу ещё раз — пожалеешь!
Первым опомнился Славка.
— Какая муха тебя укусила? — спросил он, подбегая.
— Цеце, — угрюмо сказал Сергей и отвернулся.
Бабушка дрожащими руками поправила берет и вздёрнула подбородок. В семье это движение Марины Павловны означало разрыв дипломатических отношений.
— Боюсь, Сергей, что ты потеряешь моё уважение, — сердито произнесла она.
Славка поднял Ефимова, отряхнул ему курточку.
— Не хнычь, смотреть противно.
Ефимов вырвался из его рук, отбежал в сторону и закричал, размазывая по щекам слёзы:
— Можешь не смотреть! Одна шайка! Ну, теперь погоди, Серёженька, теперь тебе мало не будет! Вместе с твоим братцем!
Славка непринуждённо помахал ему рукой. Сергей стоял нахохлившись и смотрел себе под ноги, словно угроза Ефимова относилась к кому-то другому. «А бабушка ещё говорит «слова»… — горестно размышлял он. — Где же их взять, эти слова, чтоб до такого типа, как Вадька, дошли? Где?»
Славка подошёл и обнял Сергея.
— Братец, за что ты его?
— За подлость.
— Помочь?
