— Сесили, — одернул ее Бекнем, следом вошедший в комнату. — Буду тебе очень обязан, если ты воздержишься мгновенно выкладывать все то, что взбредет тебе в голову.
— Но я этого не делаю. Уверяю тебя, Бекс, ты бы в ужас пришел, если бы я действительно говорила все, что у меня на уме.
Бекнем стиснул зубы.
— Этой особе придется научиться себя вести, прежде чем она соберется выезжать в следующем году, — сказал он герцогу.
— Не имею ни малейшего желания представить леди Сесили ничего не подозревающей публике без соответствующей подготовки, — едва заметно улыбнулся герцог. — Розамунд проследит за этим, не так ли, дорогая?
— Конечно, ваша светлость. — Тон ее был серьезным, но глаза весело поблескивали.
— Восхищаюсь твоей силой духа, — сказал Бекнем. Он окинул Сесили взглядом от темных локонов до носочков туфелек. — Ей требуется хорошая выучка.
— Ты говоришь обо мне как о лошади, — фыркнула Сесили.
— Вовсе нет. Я очень уважаю лошадей.
Бекнем отвернулся, строгое выражение его лица смягчилось, и он протянул руки к Джейн. Она ответила ему быстрым нежным объятием. Бекс всегда напоминал ей большого черного медведя — такой огромный, теплый, но яростный, когда инстинкт борьбы берет верх.
— Фредерик был хорошим человеком, — сказал он, подсознательно повторив менее искренние чувства Монфора. — Все будут по нему тосковать.
Джейн кивнула, высвободившись из его рук:
— Спасибо. Да, по нему будут тосковать.
«Только не я». Нет, в этом она никогда не признается.
— Может быть, сядем? — попыталась развеять напряженную атмосферу Розамунд.
Бережно проводив Джейн к кушетке, она села рядом.
Милая Розамунд. Она демонстрировала свою поддержку и любовь без причитаний о молодости Фредерика, без печали от его ухода. Джейн ценила это также, как восхищалась спокойной скромностью, подчеркивающей ошеломляющую красоту кузины. Розамунд всегда облегчала жизнь окружающим. В отличие от Джейн, которая порой приводила всех в замешательство своей неожиданной прямотой.
Появившийся в гостиной поверенный Фредерика засыпал присутствующих многословными извинениями и жалобами на толчею карет. Герцог, поприветствовав, проводил его к письменному столу, оба о чем-то тихо заговорили. Поверенный перелистал страницы и аккуратной стопкой положил на стол.
Бекнем выбрал кресло рядом с Розамунд и Джейн. Подавшись вперед, он пробормотал:
— Как я понимаю, ни Ксавье, ни Эндрю не соизволили явиться.
— Конечно, нет, — фыркнула Сесили, плюхнувшись между Джейн и Розамунд. — Мы не видели Эндрю с тех пор, как он вернулся из Египта. Ксавье… — Она пожала плечами: — Кто знает? Мне на это наплевать.
— Сесили.
Розамунд сказала это тихо, но ее мягкое предостережение сработало там, где не помогало рычание Бекнема.
Все они выросли под одной крышей, под опекой герцога Монфора. Как ни странно, Монфор взял на себя попечение над многочисленными сиротами, но знавшие герцога не удивлялись: он хотел всех держать под своей пятой.
Девочки были наследницами, мальчики обладали титулами и землями или были следующими в очереди на них. И герцог считал целесообразным поселить этих сирот в одном из своих владений, в Харкорте, пока мальчикам не приходила пора отправляться в свои поместья.
Ксавье и Розамунд были среди них единственными родными братом и сестрой, но все они были родственниками. Порой родственные связи были слишком дальними, чтобы принимать их в расчет, но дружеские узы между ними были крепкими.
Джейн задавалась вопросом, где герцог подведет черту. Определенно не на ее браке с Фредериком, у которого было слабое сердце. Сердце, которое у нее никогда не было надежды завоевать.
Отпустит ли ее герцог на этот раз? Вряд ли! Если только она потеряет все свои деньги, играя на бирже, или учинит вселенский скандал.
Ох, возможно, официально она теперь сама себе хозяйка. Но Монфор знает способ вернуть ничего не подозревающую пешку в свою игру. Нужно постоянно на шаг опережать его, чтобы уклоняться от его хитростей.
— О, кто-то новый приехал! — сообщила Сесили.
Дворецкий Фидер провожал тех, кого интересовала воля покойного, в музыкальный салон.
Обычно для таких случаев самое подходящее место — библиотека, но она всегда была для Джейн святая святых. И пока невозможно смириться с ее утратой.
Джейн принимала соболезнования, вежливо бормоча благодарности.
Гостиная быстро заполнялась. Господи, сколько здесь народу! Над всеми главенствовал скрипучий голос одной дамы, ее высокая шляпа и ее столь же высокое мнение о себе.
Гризельда, графиня Эндикотт. Одна из тетушек Фредерика. Джейн съежилась в кресле, но эта слабая попытка остаться незамеченной не увенчалась успехом. Леди Эндикотт направилась к ней, ее массивный бюст разрезал толпу подобно носу корабля.
При ее появлении три кузины встали и сделали реверанс.
— Джейн! Надеюсь, ты объяснишь мне, о чем ты думала, заказывая этот обшарпанный гроб для бедного Фредерика, — заявила графиня Эндикотт. — Когда его сняли с катафалка, я не знала, куда глаза девать!
Высказывания графини привлекли внимание собравшихся, щеки Джейн порозовели.
— Гроб именно такой, как просил Фредерик, миледи.
Красивый, из отполированного красного дерева, с медными ручками. Какие могут быть претензии?
Джейн давно знала, что графиня критикует всех и вся. Она только хотела, чтобы тетушка Фредерика делала это не на людях.
Чуть выпуклые карие глаз леди Эндикотт прищурились.
— Фредерик выбрал этот кошмар? Что он вообще понимал? — отмахнулась она. — Дорогая моя, похороны Фредерика не его забота. Долг жены проигнорировать его желания и сделать все по высшему разряду. Я думала, что после стольких лет брака ты это поняла.
Джейн не знала, что ответить, но, к счастью, в этот момент вошел их сосед, мистер Трент. Поприветствовав собравшихся, он повернулся к графине с самой обворожительной улыбкой:
— Ах, леди Эндикотт! Вы, как всегда, восхитительны. Вот-вот начнут читать завещание. Идем?
Графиня, растаяв, взяла его под руку. Уводя ее, Трент оглянулся на Джейн. «Спасибо», — сказала она одними губами. Он кивнул, уголки его губ чуть приподнялись.
Маленький поверенный многозначительно прочистил горло. Наконец чтение началось.
Замысловатые юридические термины делали документ невозможным для понимания, и внимание Джейн тут же рассеялось. Конечно, в завещании будет мало сюрпризов. Поместье перешло к Константину Блэку, все это знали. Небольшие суммы оставлены слугам, арендаторам, родственникам. Причем то, что полагалось по расчету, не более. Фредерик был пунктуальным, но отнюдь не щедрым человеком.
Нахлынули непрошеные воспоминания о Фредерике, о временах до их женитьбы, до того, когда все пошло плохо. О том, как Фредерик навещал ее в Харкорте во время школьных каникул, как привозил конфеты, катал в своей коляске. Он ухаживал за ней ради приличия. Глупая девчонка, она видела в этом гораздо больше, чем он намеревался вложить.
С детства воспитывавшаяся как будущая жена Фредерика, Джейн строила грандиозные планы на их совместное будущее.
А теперь никакого будущего. Он умер.
У нее вырвался дрожащий вздох.
