— Что ты делаешь? — Джейн стояла на пороге спальни Константина и смотрела, как он собирает вещи.
Он едва взглянул на нее.
— Я уезжаю в Лондон.
— Но мы же едем завтра. — Когда он не ответил, Джейн обратилась к сновавшим по комнате слугам: — Оставьте нас, пожалуйста. Что все это значит? — тихо спросила она.
Константин выпрямился, потом повернулся к ней:
— Я уже сказал. Я уезжаю в Лондон.
— Сбегаешь?
Его глаза сверкнули, но он только пожал плечами:
— Называй как хочешь. Мне нужно навести кое-какие справки о Люке, и это не терпит отлагательств.
От того, как его взгляд скользнул прочь, ее сердце словно сжали ледяные пальцы.
— Значит, ты оставляешь меня? — прошептала Джейн.
Константин иронически наклонил голову, но Джейн не пропустила ярости в его глазах.
— Ты оставила помолвку в силе. Но я посмею сам сделать выбор в этом деле.
Кровь так стучала у нее в ушах, что Джейн едва разбирала его слова.
Инстинктивно она шагнула к нему:
— Но, Константин…
Он поднял руку:
— Гордость. Я знаю, это мой главный порок. — Константин вздохнул. — Я старался победить его. Думал, что справился, но… Джейн, неужели это слишком много — ожидать, что ты веришь в меня, несмотря на слухи и сплетни? Я ожидал только этого.
Правда внезапно открылась ей.
— Господи! — прошептала Джейн. Что она наделала?! — Ты не отец Люка.
Константин медленно покачал головой:
— Могу поклясться всем, чем ты потребуешь, что я никогда не имел дело ни с одной горничной и у меня нет отпрысков.
Его слова сокрушили ее праведный гнев, как если бы слон растоптал мышь.
— Но я… но ты… — запиналась Джейн, — ты назвал Вайолет…
— Она первая пришла мне на ум, — раздраженно сказал Константин, — только и всего.
— Но почему? — Слова с трудом пробивались сквозь ком, стоявший у нее в горле. — Почему ты позволил мне поверить в худшее, Константин? Ты так легко мог сказать мне правду.
— Да, я так и намеревался сделать, пока не увидел в твоих глазах осуждение. — Он выдохнул. — Я дурак, правда? Поддался глупому порыву и позволил тебе продемонстрировать, что ты на самом деле обо мне думаешь. Жалею, что я это увидел. Но не могу сбросить со счетов то, что ты высказала мне в библиотеке. Когда у тебя на уме такие серьезные опасения относительного моей порядочности, совершенно ясно, что наш брак станет большой ошибкой.
Угрызения совести болезненной тяжестью давили грудь. Почему она так быстро усомнилась в нем? Константин не раз показал ей, что он хороший человек. Его отношение к арендаторам и слугам достойно подражания. Находясь в Лейзенби, он ни разу не заигрывал ни с одной служанкой. Он даже не выпорол тех мальчишек на конюшне, как на его месте сделал бы любой.
И при всем этом она легко поверила, что он способен соблазнить и бросить горничную в доме своего дядюшки.
Слезы жгли ей глаза. Да, его упрямый отказ объясниться подлил масла в огонь, но Константин прав. Она обвинила его прежде, чем у него появился шанс защититься. Она громоздила улики, как судья, а не как любящая женщина.
Она тогда решительно настроилась не быть одураченной во второй раз.
Джейн смотрела в лицо Константина, и боль в его глазах открыла ей правду. Даже если он не сказал этого вслух, он любит ее.
Она предала его, отказалась верить в его порядочность, точно так же, как члены его семьи.
И теперь потеряла его.
Джейн двинулась к нему, намереваясь взять за руку. Он напрягся, словно готовясь к удару. С болью, которая разрывала ей сердце, Джейн опустила руку.
— Не уходи, — шептала она. — Пожалуйста! Я совершила ошибку… огромную ошибку. Но…
Его лицо, казалось, окаменело.
— Нет, Джейн, слишком поздно. Между намивсе кончено. Можешь проинформировать герцога, Что признала его правоту. И тебе не следует выходить за такого… как ты изволила выразиться?.. за такого негодяя, как я. — Константин сжал челюсти. — Не беспокойся, в Лондоне я всем представлю доказательства своей порочности. Никто не обвинит тебя, что ты меня обманула.
Нет! Нет, это плохо. Все плохо! Ум призывал ее действовать, остановить Константина.
— Я не могу расторгнуть помолвку. Константин, что скажут люди?
Он на миг взглянул на нее:
— С каких это пор Уэструдеров интересует, что скажут люди?
— Нет. Я не из-за себя… Мне невыносимо бросить еще одно незаслуженное пятно на твое имя.
— Я это переживу, — холодно усмехнулся Константин. — Я к этому давно привык. Не тревожь свою головку заботой обо мне.
Мысль, что он пустится во все тяжкие, доказывая всем, что мнение общества о нем верно, разъярила Джейн. Храбрость снова вливалась в нее.
— Я этого не сделаю.
— Что? — свел он темные брови.
— Я тебя не отпущу. — Джейн вскинула подбородок, едва сознавая, что копирует его упрямое выражение. — Ты женишься на мне, Константин. Я не дам тебе свободу.
— По-прежнему собираешься принести свое счастье в жертву на алтарь долга? — Он удостоил ее циничной улыбкой. Или, может, это из-за Люка? — Он пожал плечами: — Не волнуйся, я буду посылать его к тебе по графику, который мы согласуем. Не собираюсь лишать тебя всяких контактов с ним.
— Да не в этом дело! — Как же ей хотелось кинуться к нему! Джейн чувствовала его боль, спрятанную за горькой иронией. — Я люблю тебя, Константин. И надеюсь, что со временем ты простишь меня.
Закрыв глаза, он покачал головой:
— Джейн, Джейн, это не сработает. Позволь мне уйти. Ради себя самой, ради собственного достоинства отпусти меня.
Ах, если бы она, как многие женщины, владела искусством поставить мужчину на колени, она бы сейчас этим воспользовалась. В отчаянии Джейн вцепилась в его руку:
— Константин, ты не понимаешь!
Его мышцы под ее рукой были напряжены, как тетива лука.
— Боюсь, я слишком хорошо понимаю, Джейн. Но я сужу людей по их поступкам, а не по приятным словам. Ты продемонстрировала мне свои сомнения, и весьма откровенно. — Константин в упор смотрел на нее. — А что произойдет в следующий раз, когда ты услышишь грязную сплетню обо мне? Ты тоже поверишь в нее? Ведь в твоем сердце всегда были сомнения.
— Мое сердце велело мне доверять тебе, — дрожащим голосом тихо сказала Джейн. — Но я была напугана, не уверена в глубине твоих чувств ко мне. Во многом не уверена… — Она облизнула губы. — Константин, ты знаешь, как умер Фредерик? С ним случился апоплексический удар, когда он развлекался с одной из своих шлюх. В последние недели жизни он не выходил из своей спальни, но это не мешало ему приглашать женщин. Я привыкла слышать, как они… — Она зажмурилась.
Хрипло вдохнув, Джейн открыла глаза.
— В ту ночь какая-то девица как сумасшедшая колотила в мою дверь, лепеча, что Фредерик умер. Мне пришлось тайком выпроводить ее из дома и приличия ради притвориться, будто это я была с ним, когда он
