Душеприказчик почему-то стремительно стал уменьшаться в росте, так, словно Джоанна смотрела на него в перевернутую подзорную трубу. Джоанна попыталась встать с кресла, но провалилась в немую темноту.
Очнулась она оттого, что кто-то упорно повторял ее имя. Этот мужской голос был ей противен, она не желала его слышать и даже застонала в знак протеста.
Неохотно открыв наконец глаза, Джоанна обнаружила, что лежит на кушетке, а Гейбриел сидит рядом и держит в руке бокал с водой.
— Что случилось? — приподнявшись на локте, она удивленно оглядела пустую комнату. — Куда все подевались?
— Ушли, когда ты потеряла сознание, — флегматично сообщил Гейбриел.
— Я упала в обморок? — переспросила Джоанна. — Со мной такого никогда раньше не случалось!
— Всем нам приходится сталкиваться с чем-то впервые, — философски заметил Гейбриел. — Лежи спокойно! Вот, выпей! — Поднеся бокал к ее губам, он заставил Джоанну сделать глоток. — Все отнеслись к случившемуся с пониманием. Ведь эта неделя совершенно измотала тебя!
У нее все еще кружилась голова, поэтому она откинулась на подушку и закрыла глаза, борясь с подступающей тошнотой. Полежав немного молча, она вновь взглянула на Гейбриела. Лицо его оставалось невозмутимым, рыжевато-коричневые глаза смотрели внимательно и задумчиво.
— Я вела себя очень глупо, — промямлила Джоанна. — Но завещание Лайонела стало для меня настоящим потрясением. Разве могла я предположить, что он так поступит со мной?
— Ты причитаешь, словно страдать придется тебе одной! — раздраженно заметил Гейбриел. — Но я тем не менее предпочел не терять сознания.
— Ты считаешь, что я притворялась? — ахнула Джоанна. — Не волнуйся, я откажусь от своей доли наследства.
— И будешь дурой, — поморщился Гейбриел. — Это не имеет смысла.
— Почему? — сжалась от тревожного предчувствия Джоанна.
— А потому, милая, что я подумал и решил выполнить волю отца. Мы остаемся мужем и женой.
— Нет! Это невозможно!!!
— Почему? Вполне возможно, если заранее обговорить условия, — живо возразил Гейбриел. — Спустя год мы вернемся к этой теме, но сейчас нам лучше подумать, как с пользой провести время. Тебе придется смириться, дорогая!
— Я категорически возражаю! — взвизгнула Джоанна. — О примирении не может быть и речи! Представляю, какие ты предложишь условия. Нет, нет и нет!
— Я готов пойти на определенные уступки и учесть интересы обеих сторон. Но не надейся, что я вновь исчезну на год ради твоих прихотей. Мое изгнание закончилось. Это мой дом, и я намерен в нем жить.
— Замечательно! В таком случае я перееду в «Три клена»!
— К сожалению, — огорченно вздохнул Гейбриел, — условия завещания этого не допускают. Ты должна жить вместе со мной здесь. Так что мы обречены на проживание под одной крышей. К счастью, только на определенный срок.
— Я так не считаю, — фыркнула Джоанна. — У меня свои планы. Условия завещания для меня не приемлемы, я намерена сама зарабатывать свой хлеб.
— И каким же образом, если не секрет?
— Я надеюсь получить место экономки, — с достоинством ответила Джоанна.
— Не слишком ли ты молода для такой работы? — вскинул брови Гейбриел.
В ее глазах сверкнул вызов.
— У меня есть немалый опыт! После твоего отъезда все заботы об Уэстроу легли на мои плечи.
— Но у тебя нет рекомендаций! — мягко напомнил он. — А без них никто не примет тебя в своем доме. Люди имеют право знать, кого нанимают.
Джоанна нахмурилась: черт возьми, он опять прав! И с робкой надеждой спросила:
— Но ты, конечно, дашь мне рекомендацию?..
— Даже не мечтай, моя дорогая женушка! — покачал головой Гейбриел.
— Не смей меня так называть! — выкрикнула Джоанна.
— Почему? Разве ты мне не жена? А поскольку год совместного проживания будет стоить мне весьма недешево, такое обращение мне кажется вполне оправданным.
Джоанна сделала глубокий вздох.
— Послушай, почему бы тебе не отпустить меня? К чему играть? Я ведь совершенно тебе не нужна! А мне опостылело это место. Я ничего не стану у тебя просить, только позволь мне уйти. Зачем ты меня удерживаешь?
— Я исполняю волю отца, Джоанна. Он тебя очень любил и хотел дать тебе время на размышление о дальнейшей судьбе. Он наверняка не представлял тебя в роли служанки у какого-нибудь толстосума. Я намерен отнестись к его воле с уважением. Вот и все! — спокойно пояснил Гейбриел.
— А что будет, если я все-таки уйду? — не сдавалась она.
— Тогда забудь о легком и быстром разводе! — Он сверкнул глазами. — Я не стану тебя щадить! Развод затянется на многие годы и добром для тебя не кончится, заруби это себе на носу. Ну, и как же ты думаешь поступить, Джоанна?
— Похоже, у меня нет выбора, ты все предусмотрел. Скажи, Гейбриел, тебе не надоело навязывать всем свою волю? Или ты испытываешь при этом особое удовольствие?
— Если ты вообразила, что я в восторге от всего этого, тебе следует обратиться к врачу. Похоже, обморок пагубно сказался на твоих мыслительных способностях. — Встав, он добавил: — Живи спокойно, Джоанна, веди себя достойно и ровно через год ты получишь и развод, и прекрасную рекомендацию. Договорились?
— Будем считать, что да.
Она тоже встала.
— Что ты сделала с обручальным кольцом? — строго спросил Гейбриел.
— Оно у меня в кармане, — призналась Джоанна.
Гейбриел протянул руку.
— Дай сюда!
Джоанна неохотно выполнила просьбу. Гейбриел рассмотрел золотое колечко, будто видел этот предмет впервые, и надел его на палец жены.
— Полагаю, повторять супружескую клятву у тебя нет ни малейшего желания, — насмешливо сказал он и лукаво добавил: — Однако мне кажется, что нужно закрепить торжественный момент.
Гейбриел, положив руки ей на плечи, привлек Джоанну к себе, чтобы поцеловать, словно невесту.
Она хотела оттолкнуть его, но он держал ее так крепко, а его губы показались ей такими теплыми и настойчивыми, что Джоанна застыла в оцепенении, утратив способность сопротивляться.
Гейбриел целовал ее так нежно и неторопливо, словно имел в распоряжении вечность. Казалось, он вообразил, что ей нравится прикосновение его языка и губ. Он упивался моментом так, будто в их отношениях не было никакой боли, никаких разочарований и долгих разлук. Удерживая одной рукой, другой Гейбриел поглаживал ее по спине и бедрам, заставляя Джоанну трепетать вопреки ее воле. Наконец он отстранился и с улыбкой сказал:
— Будь я менее осмотрителен, поклялся бы, что тебе понравилось.
— Ты и впредь намерен тискать и слюнявить меня, когда тебе вздумается? — ехидно осведомилась она. — Это одно из твоих условий?
— Нет, считай это минутной слабостью. Больше ничего подобного никогда не повторится! Но не жди от меня извинений. — Он провел пальцем по ее щеке и тихонько рассмеялся. — Успокойся, дорогая! Один день уже почти пролетел! Год тоже промчится незаметно, уверяю тебя.
С этими словами он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Джоанна проводила его остекленелым взглядом и пробормотала:
