Чужая весна

Творенья Фальконета не задень,

Дугою обогни святой Исаакий,
Адмиралтейства стройного не тронь,
Пади в Неву и сгинь в подводном мраке
И в волнах ярый потопи огонь.

Растрелли, Воронихин и Баженов,
И многие, чьи славны имена,
И безымянные — за сменой смена —
Бесчисленные — за волной волна —

В пыли кирпичной, на лесах, стропилах
Проведшие свой краткий век земной,
Строители, истлевшие в могилах,
Восстаньте многотысячной толпой!

По набережным, на мостах, у зданий
Соборов, и музеев, и дворцов
Несите стражу, призраки преданий,
Невидимой опорою бойцов.

Рукой бесплотной тайно отводите
Угрозу тяжких вражеских гранат.
Вы, ставшие бессмертными в граните,
Спасите наш прекрасный, гордый Град.

1942

II. «Здесь Пушкин проходил, и дом на Мойке…»

Здесь Пушкин проходил, и дом на Мойке
Хранит в стенах его предсмертный вздох.
…Безумный Герман на больничной койке,
Тасуя карты, бредит: с нами Бог!

На черном небе зарева большого
Разрозненные сполохи горят,
И над Невою сумрачно-багровой
Летит из тучи вражеский снаряд.

Над Зимнею Канавкой о перила
Облокотилась Лиза, вся в слезах…
…Подруги милые, мне — крест, могила,
А вам резвиться в солнечных лучах.

Хрустальным пламенем сияла зала,
Столетья блеск впитали зеркала:
Здесь музыка Чайковского звучала,
Здесь славы русской радуга взошла.

Подъезд театра, как пустая рама,
И ветер крутит мусор и золу.
Но в полночь выйдет Пиковая Дама,
Пройдет по улицам в туман и мглу.

Пройдет, растает в площади пустынной,
В зияньи стен разбитых пропадет,
И луч прожектора иглою длинной
Над памятником бронзовым скользнет.

Ты ждешь, Евгений, но не с прежним страхом,
С надеждой жаркой ожидаешь ты,
Что ринется одним могучим махом
Чудесный конь с гранитной высоты,

И по торцам столицы непокорной,
В развалинах не сдавшейся врагу,
Проскачет он, строитель чудотворный,
Свой клич войскам бросая на бегу.

1942

III. «Медаль за оборону Ленинграда…»

Медаль за оборону Ленинграда.
«Светла адмиралтейская игла»,