Чужая весна

Над черной оградою сквера
Сплетения черных ветвей.
Весь город сиренево-серый
В штрихах предвечерних теней.

Намечены мелом перила
И крыши крутые домов,
И тщательно тушь выводила
Решетки прибрежных садов.

Еще у моста серебрится
Свободной воды чешуя,
Но изморозь дымом ложится,
И меркнет живая струя.

Ни красок, ни линии четкой,
Всё смыто грузною мглой,
И мост не мостом, а лодкой
В тумане плывет над водой.

Погаснет за тучами скоро
Беспомощная заря…
Проходит северный город
Сквозь темный туннель ноября.

1948

«Из мира смутных сновидений…»

Из мира смутных сновидений,
Из тусклой теплой глубины,
Где полузвуки, полутени…
Но здесь оборван бег волны.

Разбиты сомкнутые створки
Непрочной раковины сна.
Еще глаза твои не зорки,
В них дымкой дремлет глубина,

А мир другой, предметно-резкий,
Уж обступил тебя кругом.
Ты поднимаешь занавески:
Что в этом мире за окном?

Над угольным квадратом дома
Край неба в розовом огне,
Совсем прозрачный, невесомый
Ущербный месяц в вышине.

Он тает, синью окруженный,
Обломок бледно-золотой,
И лиловатые колонны
Над крышей строит дым витой.

И ты уносишь в день рабочий
Все эти чистые тона
И хрупкое наследье ночи —
Осколки матового сна.

Они бесследно канут в память,
Забвеньем порастут глухим,
Но временами будут ранить
Неясным острием своим.

Пока опять волна с разбега
Со дна не выплеснет на свет
Те звезды снившегося неба,
Которых на надземном нет.

Перемешав цвета и тени,
Два разных неба вместе слив,
Тебе несет в дрожащей пене
Виденья новые прилив.

1948

Ветви