была, конечно, не еда, а так – баловство одно. Да и людям на одних бутербродах долго не протянуть, это всем было ясно.
– Я еще картошку нашла, – будто извиняясь, сказала Соня. – В ящике под столом. Но там ее – на два раза пожарить…
– Надо что-то делать, – высказался Нича и сам же поморщился от банальности фразы. Он ожидал встречной подколки от Виктора, но тот, на удивление, остался серьезным и развил Ничину мысль:
– Надо по другим квартирам прошвырнуться.
– Но они же закрыты! – развела руки Соня.
– Значит, надо открыть, – сказал Нича, и Виктор снова его поддержал:
– Я пойду в кладовке и на антресолях пошарюсь – может, найду какой-нибудь инструмент. – Он встал и вышел из кухни. Волк зацокал когтями следом.
– Ничо так! А они и впрямь подружились, – хмыкнул Нича, проводив взглядом странную парочку.
– Мне кажется, волк просто за ним следит, – подавшись к нему, шепнула Соня. – Не доверяет.
– Ты же просила насчет Виктора не того самого… – покрутил Нича ладонью. – А сама…
– Так это ж не я, – улыбнулась Соня. – А волку я – не указ. У него свое мнение на сей счет. Кстати, пока его нет, – оглянулась она на дверь, – расскажи, что ты тогда начал, про поезд… Кто там все-таки ехал?
Нича тоже бросил взгляд на дверь и, понизив голос почти до шепота, вкратце рассказал Соне о двойниках. Девушка по мере его рассказа все больше хмурилась, а когда он замолчал, выглядела совсем расстроенной и даже подавленной.
– Ты чего? – спросил Нича.
– Так… – поморщилась Соня. – Все нормалек.
– Я ж не слепой, вижу, – сказал Нича, и вдруг до него дошло. – Погоди-ка, но если есть такой поезд… если он у каждого есть, то получается, что твоя версия о снотворителях неправильная?..
– Я ведь не знаю, при чем тут этот поезд, – стала оправдываться Соня, хотя видно было, что она подумала именно так. – Может, это такая же нелепица, как и все здесь…
– А может, и нет… – В Ничину голову пришла вдруг неожиданная мысль. – Ты знаешь, на что этот поезд похож? На компьютерную базу данных. Под названием «Николай Бессонов – пятилетние вехи». Ты не смейся, у меня отец – программист, он и меня пытался приобщить к таинству. Вот смотри, некий программист написал программу моей жизни, а под нее заготовил эту таблицу, чтобы заносить результаты. Вот они и заносятся по мере поступления…
– Почему именно через пять лет? Почему не каждый год, не ежедневно, не ежесекундно?
– А может, и такая имеется! Может, это вообще упрощенная модель… – Нича вспомнил вдруг сегодняшний сон. – Потому что на истину моим мозгам флюктуаций не хватает.
– Чего твоим мозгам не хватает? – неожиданно прыснула Соня.
Нича обрадовался, что сумел поднять ей настроение, и собрался закрепить эффект, но тут в кухню вошел Виктор.
– Пойдемте, я нашел инструменты.
Инструменты были что надо – топор, кувалда, ломик и даже… кирка! Нича обалдел: откуда такой специфический набор в городской квартире? Разве что хозяин шабашил по строительству, а гаража не имел. Хотя таким инструментом не строить, а скорее, ломать… Впрочем, им-то как раз это и было нужно.
Витя вооружился ломом, Нича взял топор.
– Нормалек!.. – хмыкнула Соня. – Мне что потяжелее оставили?
– Тебе пока ничего, – сказал Нича. – Пойдем сначала посмотрим. Не думаю, что до кувалды дело дойдет.
Они вышли на площадку. Виктор направился к соседней двери, но Нича остановил его:
– Это однокомнатная, тут еды много не будет. Надо ту, что напротив нашей попробовать, «двушку».
Витя пожал плечами и уступил Ниче дорогу.
– Прошу!
Нича подошел к обшитой черным дерматином двери квартиры под номером тридцать три. Почесал затылок.
– Вообще-то она внутрь открывается, можно ногой попробовать. Отойди-ка…
Виктор опустился на пару ступенек. Соня осталась стоять в дверном проеме «их» квартиры. Волк замер возле ее ног.
Нича поставил к стенке топор, поплевал зачем-то на ладони, разбежался и двинул ногой в район замочной скважины. Удар получился сильным и громким – Соня даже вздрогнула, – но дверь устояла.
– А ну-ка еще… – буркнул Нича и отошел для разбега. Соня зажала уши.
Удар!.. Металлический скрежет смешался с треском дерева. Видно было, что между дверью и наличником дверной коробки появился зазор в пару сантиметров – замок скорее всего сломался.
Нича подошел и толкнул дверь. Она не открылась. Подалась, но совсем чуть-чуть, и тут же спружинила назад, словно с той стороны к ней привалилось что-то тяжелое. Или кто-то.
– Эй! Откройте! – на всякий случай крикнул Нича. Никто ему, разумеется, не ответил.
Тогда он еще раз врезал по двери ногой, почти без разбега. Дверь приоткрылась сантиметров на пять, но снова со стуком захлопнулась.
– Ничо так!.. Там будто мешки навалены, – отдуваясь, сказал Нича. – Замок не держит уже, а она не хочет…
– Сейчас захочет, – усмехнулся Виктор, подошел к двери, отжал ее плечом и вставил в образовавшуюся щель лом. – Против лома нет приема!
Он всем своим весом налег на второй конец полутораметрового рычага. Дверь снова чуть-чуть приоткрылась, но распахиваться не желала. Затрещало ломающееся дерево. Лом вывалился из щели, и Витя чуть не упал.
Тогда Нича снова взял в руки топор. Мотнул головой Виктору – отойди, мол, – и прищурился на дверь.
– Ну, не хочешь по-хорошему…
Он размахнулся и начал рубить дверь. Топор с сочным чмяком входил в тонкое дерево. Полетели клочья дерматина и щепки. Вскоре ему удалось прорубить в двери отверстие, достаточное, чтобы просунуть в него руку. Нича сначала заглянул в дырку, но ничего не увидел – за дверью была темнота. Тогда он осторожно поднес к дыре руку. Ладонь сразу на что-то наткнулась. Это что-то было упругим, словно резина. Не темнота – а черная резина! Ему удалось продавить ее совсем ненамного.
Нича вновь стал орудовать топором, расширяя отверстие в двери. Странно, но через дыру, в которую можно было теперь просунуть голову, темнота за дверью не казалась чем-то материальным и плотным. Если бы это и впрямь была резина, она не выглядела бы такой непроницаемо черной – была бы видна хоть какая-то структура, ее поверхность так или иначе отсвечивала хотя бы немного.
Нича снова коснулся ее рукой. Ладонь ощутила все то же упругое сопротивление.
– Сейчас я тебя!.. – сказал Нича, схватился двумя руками за топор, размахнулся и что есть силы двинул им прямо в прорубленную дыру.
Последнее, что он увидел, был обух стремительно летящего в лицо топора. Затем темнота разом выплеснулась из-за двери и проглотила его целиком.
7
Утром Геннадий Николаевич позвонил Зое. От имени себя и жены официально пригласил ее в гости. Даже, пожалуй, чересчур официально. Но рядом стояла супруга, и он не решился говорить при ней с посторонней женщиной панибратски.
– А что случилось? – испуганно спросила Зоя.
– Ничего не случилось. Разве в гости приглашают, когда что-то случается?
– Но ты так говоришь… странно…
– Да нет, все хард-рок, – сказал Бессонов и, опомнившись, быстро добавил: – В смысле, нормально. У меня.
– А у кого ненормально? – судя по голосу, совсем испугалась Зоя Ивановна.
