на полку или еще куда-нибудь.
Она провела пальцем по кружке, чувствуя шероховатости на склеенных участках. Если кружка прежде была похожа на старый предмет посуды, то теперь казалась поделкой дошкольника. К горлу Келси подступил ком. Не в силах произнести ни слова, она подняла глаза на Алекса.
Выражение его лица было мягким, как накануне.
— Кружка очень много значит для вас? — У нее сдавило горло, она кивнула. — Я так и подумал. Считайте, что это благодарность за избавление меня от мигрени.
— Это была кофейная кружка моей матери, — произнесла Келси. Она обрела дар речи, когда Алекс уже дошел до двери. Хоть он и не просил объяснений, она решила поделиться с ним кое-какой информацией. — Она умерла, когда мне было четыре года. Эта кружка — единственное, что у меня от нее осталось.
Келси представляла, что он задается вопросом, что же это была за семья, в которой ребенку остается в наследство старая кофейная кружка? Однако Алекс ничего не сказал. Он просто понимающе кивнул:
— Значит, мне повезло, что у меня под рукой оказался клей.
— Да, — сказала она, улыбаясь ему. — Очень повезло.
Глава 5
Келси простояла у двери спальни Алекса в течение пяти минут, держа руку поднятой, чтобы постучать в дверь.
«Перестать трусить!»
Как бы ей ни хотелось, она не могла дальше откладывать этот разговор. Мистер Лефковиц требовал отчета о проделанной работе. После того как она несколько дней не отвечала на его электронное письмо, мистер Лефковиц позвонил ей по телефону. Он явно оценивал ситуацию.
— Я надеюсь, что не получал вашего ответа только потому, что вы очень заняты работой на компьютере, — сказал он, как только она ответила на звонок. Это стало кульминацией разговора.
Она постучала в дверь спальни Алекса.
— Да? — Голос Алекса звучал приглушенно и отстраненно.
Открыв дверь, Келси просунула голову в комнату и увидела его сидящим за письменным столом возле окна. Десятки скомканных желтых листов из блокнота валялись на полу у его ног. Он работал над книгой. Хороший знак.
— Извините, что беспокою вас…
— Но вы собираетесь побеспокоить меня в любом случае. Что такое?
— Звонил мистер Лефковиц. Он хочет знать, как продвигается работа над книгой.
Алекс не поднимал глаз:
— Я уверен, вы рассказали ему обо всем в деталях.
— На самом деле я сказала ему, что вы делаете большие успехи и почти закончили книгу.
Ее слова привлекли его внимание. Он повернулся, чтобы посмотреть на нее:
— Неужели? И почему же вы ответили ему именно так?
Келси пожала плечами. Действительно, почему? Услышав раздраженный голос мистера Лефковица, она почувствовала переполняющее ее желание встать на сторону Алекса. Не важно, правильно она поступила или нет.
— Так вы добились успеха? — спросила она.
— Зависит от того, что вы подразумеваете под успехом.
— Продвижение вперед.
Наличие рукописных страниц, которые следует перепечатать. Келси почти расшифровала последний блокнот, а нового — с продолжением рукописи — до сих пор не увидела. Все бы ничего, если бы свое время Алекс тратил на редактирование уже готовой рукописи, но, насколько она могла судить, этого не происходило.
— Интересное определение. — Вырвав из блокнота лист, он скомкал его и бросил на пол.
Келси смотрела на падающий бумажный комок:
— Значит, я солгала Стюарту…
— Если вы так говорите. Почему бы вам не сказать ему, что вы не знаете наверняка?
— Я подумала, что делаю вам одолжение.
— Одолжение?
— Я покрываю вас перед редактором. — Его подозрительный тон заставил Келси ощетиниться: — Вы говорите так, будто у меня имеются скрытые мотивы.
Он пожал плечами:
— Может быть, и имеются.
А она-то думала, что за последние пару дней отношения между ними наладились! С тех пор как он склеил ее кофейную кружку, Келси почувствовала, как они сблизились. Но это оказалось иллюзией…
— В чем, по-вашему, моя выгода?
— Скажите сами.
— О боже! — Она трагически округлила глаза и прислонилась к косяку. — Вы меня поймали. Я давала вам лекарство, выгораживала вас перед Стюартом. Все это часть грандиозного плана, цель которого — сделать вас мягче. В самом деле, вы иногда должны прислушиваться к своему сердцу.
— Вы в чем-то обвиняете меня?
По правде говоря, не совсем так. Но нет необходимости об этом говорить.
— Вы не первый человек, который разочаровался в близких ему людях, — мягко ответила она.
— Что это значит?
— Ничего. — Она не собиралась выяснять, кто из них сильнее пострадал из-за предательства. — Слушайте, я думала, что помогаю вам. В следующий раз я скажу мистеру Лефковицу правду. Так будет лучше?
— Лучше бы вы вообще ничего не говорили Стюарту.
— Я должна была хоть что-то ему сказать.
— Почему?
— Потому что это моя работа, и он должен о ней знать. — Она медленно вздохнула, чтобы успокоиться. — Не всем, кто рядом с вами, Алекс, что-то от вас нужно.
— А вы могли бы притвориться.
— Вот это да! — Она понимала его ожесточенность, действительно понимала. Но почему он не хочет понять, что она ему не враг? Разве они не сблизились хотя бы чуть-чуть за последние несколько недель? — Я начинаю понимать, почему Стюарт платит мне за работу с вами больше обычного гонорара.
Не желая ждать его ответа, который в любом случае ее бы не обрадовал, Келси отправилась в свою комнату. Иногда ей хотелось пнуть Алекса Маркоффа ногой за его упрямство! Ведь она хотела быть его другом.
«В самом деле, ты хочешь именно этого? Дружбы?»
Да, только дружбы. Конечно, Алекс ей нравился. Очень нравился. Но первой предлагать романтические отношения было не в ее стиле. Кроме того, Алекс совсем не проявляет к ней интереса.
Сняв хлопчатобумажную футболку, она бросила ее на кровать. Если Алексу наплевать на готовность рукописи, с какой стати о ней должна заботиться она?
Раздался стук в дверь.
— Келси?
Что теперь ему нужно? Схватив футболку, она надела ее и открыла дверь:
— Что? — Она посмотрела в его полные тоски глаза и сразу забыла о своей раздражительности.
— Стюарт действительно платит вам больше для того, чтобы вы работали на меня?
— Если я отвечу утвердительно, вы будете использовать это против меня?
Его губы едва заметно подергивались от улыбки.
