— Да. — Мэйсан тихо выругался, а Лэндан продолжил: — Я ненавижу Галифакса, и я уничтожу его.
Адвокат Гектора победно улыбнулась:
— Вопросов больше нет, ваша честь.
На второй день слушания Лэндан снова держал Бет за руку.
Его прикосновение было теплым и сильным, дающим необходимую поддержку, особенно в тот момент, когда Гектор взошел на трибуну. Бет изо всех сил пыталась успокоиться и отвлечься от гнетущих мыслей предыдущего дня. Лэндан выглядел устрашающе спокойным.
Всю прошлую ночь Лэндан с Мэйсаном просидели в кабинете. Бет понятия не имела, что они придумали, но, когда на вопросы под присягой отвечала старшая медсестра, мисс Санчес, работающая у Гектора, Бетани молилась, чтобы у них был конкретный план.
Старшей медсестре удалось представить ублюдка Гектора прекрасным мужем и отцом.
— Он хороший отец, полностью преданный заботе о сыне, — говорила мисс Санчес, опрятная женщина, с чистой кожей, легким макияжем и гладко убранными в пучок волосами. Пока она говорила, ее руки оставались сжатыми в кулаки.
Мэйсан и не скрывал, что настроен скептически.
— В чем именно проявлялась забота доктора Галифакса о его сыне? — спросил он ее, обращаясь сначала к залу, затем к женщине. — В том, что он обеспечивал его деньгами? Или дарил ему свое время и любовь, окружал нежностью и лаской, как его мать?
Медсестра закусила нижнюю губу.
— Ваша честь, — сказал Мэйсан, когда женщина не ответила, — могу ли я предоставить в качестве улики запись разговора со свидетельницей?
Прежде чем Бет поняла, что происходит, включился маленький магнитофон и глаза медсестры увеличились вдвое.
«Ах да, он ужасен в этом отношении. Он скуп на деньги, на похвалы, на все. У нас есть копии записей пациентов, и мы используем их дважды для получения страховых выплат. Все, что я делаю, — это меняю имена пациентов».
В зале пронесся шепот.
«Пациенты такие параноики, это так смешно! Если доктор говорит, что существует чудесное лекарство, которое излечит их от всех болезней, то большинство сразу соглашается без всяких вопросов — они зависимы от лекарств с марихуаной, которыми их пичкает доктор. Это так классно, не хотите небольшую дозу?»
Шепот в зале суда перешел в изумленный ропот.
— Скажите, мисс Санчес, это ваш голос?
— Я протестую, ваша честь! — закричала адвокат Гектора.
— Протест отклоняется, — сказал судья. — Сядьте, адвокат.
Лэндан крепко сжал руку Бет. Медсестра искала глазами Джулиана, и Бет в недоумении заметила, как он с победой в глазах посмотрел на нее и улыбнулся.
— Это вы говорите о докторе Галифаксе?
— Я… да…
— Это вы утверждаете, что доктор Галифакс совершает мошенничество при страховании, чтобы обеспечить его расточительный образ жизни, пока он пренебрегает своим ребенком?
— Ох, ну…
— Это вы признаете незаконную деятельность доктора Галифакса, в которой сами же и непосредственно участвуете?
— Но я только…
— Это вы, мисс Санчес, располагаете информацией, что доктор Галифакс злоупотреблял доверием в медицинской практике и нелегально выписывал препараты, содержащие марихуану?
Медсестра опустила лицо, будто хотела спрятать его в свитере:
— Да.
Мэйсан подождал, пока ответ, раздавшийся эхом в зале суда, исчез в напряженной тишине. Затем кратко, с довольным поклоном сказал:
— Вопросов больше нет, ваша честь.
Когда Гектора вызвали на трибуну, весь зал словно наполнился враждебностью. Сначала его опросила его собственный адвокат, задавая вопросы о сыне, выставляя его любящим отцом. Бет знала, что все это ложь.
Как она могла выйти за него? Как могла думать, что ее детская влюбленность была любовью? То, что она чувствовала к Лэндану, не шло ни в какое сравнение с тем чувством, как капля в море.
Когда за Гектора взялся Мэйсан, он поднял листок бумаги, чтобы все видели:
— Это распечатка вашего письма, доктор Галифакс?
Гектор взглянул на листок:
— Возможно.
— Да или нет, доктор Галифакс? Вы написали это письмо вашей пациентке, Кристин Гейдж?
— Да.
— И это вы, доктор, угрожали, что больше не будете выписывать лекарства вашей пациентке, пока она не станет делать то, что вы скажете?
— Я просто…
— Вы или нет ставили такие условия пациентке?
— Да, — процедил сквозь зубы Гектор.
Мэйсан осуждающе покачал головой:
— Какой препарат принимала ваша пациентка?
— Я не помню.
— Ваша честь, — Мэйсан достал еще одну улику, — у нас есть рецепт на препарат под названием клоназепам, выписанный доктором Галифаксом для Кристин Гейдж за два дня до ее смерти. Разве клоназепам используется не только как успокаивающее средство, но и как снотворное?
Гектор молчал.
— Не является ли опасным для пациента водить машину во время его воздействия?
Гектор продолжал молчать.
— Пусть свидетель ответит адвокату, — приказал судья.
— Да, этот препарат может использоваться в качестве снотворного, — проворчал Гектор. — Во время его приема не рекомендуется водить машину.
— Но вы ведь именно об этом и просили вашу пациентку — чтобы она приехала среди ночи на автостоянку для встречи с вами. Именно это ваша пациентка в конечном счете и сделала, что привело к катастрофе, в которой погибли она и ее маленький сын. Доктор Галифакс, вы убили десятимесячного ребенка! Вы убили мать и ее ребенка — что вам посоветовать, чтобы вы заботились о своем собственном ребенке?
— Протестую, ваша честь! — встала на защиту адвокат Гектора.
— Протест отклоняется. Комментарий свидетеля на этот вопрос уместен. Отвечайте.
Гектор уставился на Бет. В его глазах бушевала ярость.
Он покраснел, его била дрожь.
— Ты! — выпалил он в сторону Бет, и его полный ненависти голос прошелся по ее коже, словно осколки стекла. — Ты еще хуже меня! Кем ты себя возомнила, ты, маленькая шлюха?!
— Тишина! — ударил своим молотком судья.
Лицо Гектора исказилось. Под его разъяренным взглядом Бет невольно съежилась.
— Ты думаешь, что можешь вот так припереться сюда и опозорить меня?
— Адвокат! Заставьте вашего клиента замолчать, иначе я вас обоих обвиню в неуважении к суду! — проревел теперь уже разгневанный судья.
Гектор замолчал, но Мэйсан еще не разделался с ним.
