Если я отказываюсь от места у дяди, мне не надо будет после свадьбы брать фамилию Бенедикта — только затем, чтобы меня не путали на работе с Анжелой Фабер. Разумеется, я не имею ничего против того, чтобы называться Виолой Виндрих, если бы не один маленький нюанс, который меня смущает: Viola Windrich дает инициалы VW [4]. А из Бенедикта Магнуса Виндриха, как известно, получается БМВ.
Если еще учесть, что сестру БМВ зовут Мерседес — нет, я буду звучать как нечто второсортное. А теперь я и в браке могу оставаться Виолой Фабер — решение со всех сторон идеальное! Против маленькой скромной свадьбы Бенедикт не может иметь ничего. Тогда необязательно приглашать Мерседес, может, даже можно обойтись без Норы. Только Нико как свидетель со стороны Бенедикта, а я бы взяла Таню. Руфус мне, правда, эмоционально ближе, но я не хочу свидетеля с такой внешностью. Свадебные фотографии стыдно будет кому-нибудь показать. И совсем скромное золотое колечко.
Я была полна решимости серьезно поговорить с Бенедиктом, как только он вернется от отца.
А если он не женится на мне?
Как можно кого-то ставить перед готовым решением, если оно может обернуться против него? Я должна внушить Бенедикту, что он будет только в выигрыше. Если мои аргументы не подействуют, тогда… я уйду от него.
В крайнем случае, мне придется чуточку пригрозить ему.
65
— Я поразмыслила, — объявила я на следующее утро Руфусу, — реконструкция отеля не должна сорваться из-за чересчур дорогого проекта Бенедикта.
— Я тоже думал об этом и советовался вечером с Таней. Она придерживается того же мнения.
— Я сделаю для госпожи Шнаппензип новые проекты. Может, тогда она передумает. Я могла бы гораздо дешевле все перестроить так, чтобы в каждой комнате была ванная, а наша гостиница превратилась бы в элегантный отель. Что ты на это скажешь?
— Именно это мы и хотели тебе предложить.
— Когда мне спросить госпожу Шнаппензип, могу ли я заняться новым проектом?
— Ты можешь смело начинать. Когда дело пойдет, она, глядишь, и успокоится.
А если нет? Риск, конечно, был. Как и фирма Фабера, я должна буду предоставить бесплатный проект. Но я была настроена оптимистически! Один из наших постоянных клиентов подошел к стойке, чтобы оплатить вперед счет за неделю и узнать, нет ли для него почты. Руфус занялся им, кивнув мне:
— Поговорим об этом вечером, после курсов.
Окрыленная как никогда, я принялась за работу. Мисс Плейер тоже пришла сегодня. Отработанными движениями робота она мыла окна и не нуждалась ни в какой беседе: я не могла ей предложить ничего лучшего, чем ее плейер. И я не возражала.
Убирая восемнадцатый номер, я заметила с другой стороны окна первую божью коровку. Божьи коровки приносят счастье. Я хотела сосчитать точечки на ее спине и загадала: сколько точек, столько месяцев осталось до нашей свадьбы. Загадывая желание, я, правда, знала, что у божьих коровок никогда не бывает много точек.
Открыв окно, я посмотрела ей на спинку: это была божья коровка наоборот — черная с двумя красными точками. Такие встречаются крайне редко — почему же именно…
Если красная божья коровка с черными точками приносит счастье, значит, черная с красными приносит несчастье? Две точки…
Что будет через два месяца? Не свадьба, а наоборот?
— Я не суеверна, — сказала я вслух сама себе и закрыла окно. — Скоро все будет чудесно.
66
Жаркое, клецки из сырого картофеля, клецки из толченых сухарей и винный крем — вот наше сегодняшнее меню. Трое аптекарей сразу же схватились за жаркое. Но Феликс тоже хотел делать мясо, чтобы блеснуть им на следующем дне рождения дочки. Винфрид согласился поменяться с Феликсом и отправился к Руфусу и Тане делать клецки из сухарей и винный крем.
Михаэлю и мне пришлось делать клецки из сырого картофеля. Как я и предполагала, Михаэль не помог мне ни мыть, ни чистить картошку, ни вырезать глазки, а вместо этого рассказывал Винфриду о достоинствах близлежащих ресторанов, где можно поесть за казенный счет. В свою очередь, Винфрид живописал ему недостатки других, столь же, как ни странно, дорогих заведений. Винфрид считал отвратительным, что в изысканных салатах часто попадаются настоящие цветы — настурции или маргаритки. Но самое ужасное, что его друг Вольфганг спокойно ест это и утверждает, что маргаритка по вкусу не отличается от листового салата. Михаэль сообщил, что тоже спокойно съел бы маргаритку. Винфрид счел это варварством, но тем не менее проследовал за варваром Михаэлем на школьный двор, чтобы продолжать там обмен опытом.
Очистив картошку, я должна была натереть ее на допотопной терке. Прямо в миску с холодной водой, чтобы картошка не потемнела. Это была изнурительная работа, и я все время боялась прихватить теркой свои ногти.
Когда вся картошка натерта, нужно слить воду из миски и отжать картофель через полотенце. Я как раз вывалила картофельное месиво на полотенце, когда ко мне подошел Вольфганг:
— Давай помогу! Жаркое в духовке, и мне сейчас нечем заняться. — Я с благодарностью приняла его предложение. Привычным движением он придал картофельной массе форму колбасы, обернул ее полотенцем и начал все сильнее закручивать его концы, пока через ткань не потекла жидкость. Наконец выжал все до последней капли. Потом, бросив взгляд на рецепт, покачал головой, подошел к столику, на котором стояли наготове все компоненты, и принес муку, молоко, соль, маргарин, масло и черствую булочку, которую протянул мне:
— Пожалуйста, нарежь это на средние кубики и поджарь на сливочном масле до золотистого цвета.
Я нарезала булочку, словно луковицу. Пока я обжаривала кубики, Вольфганг уже разделил тесто на девять равных кусочков и — чик, чик! чик! — вдавил в каждый по поджаренному кубику. Он успел сформировать четыре клецки, пока я с грехом пополам слепила одну.
— У меня такое ощущение, что ты уже умеешь готовить, — сказала я, наконец стряхнув с ладоней клейкий шарик.
— Собственно говоря, да, — признался Вольфганг.
— Зачем же ты ходишь на курсы для начинающих? — удивилась я. — Ради Винфрида. Я надеялся, что он заинтересуется кулинарией… но сама видишь, ничего не получается.
Да уж, видела, Винфрида и след простыл.
Пока я следила за клецками в кастрюле, Вольфганг вышел во двор сообщить господам точное время ужина, и сразу вернулся, чтобы накрывать на стол.
Жаркое, разумеется, было потрясающим. Картофельные клецки тоже удались. Михаэль, правда, заявил, что тут нет никакого искусства, единственная ошибка, которую можно совершить, — это в принципе делать клецки из сырого картофеля. Из вареного они куда вкуснее.
— Но для этого нужна картошка, сваренная накануне, — защищал Вольфганг наши клецки.
Феликс считал, что лучше всего клецки наполовину из сырой, наполовину из вареной картошки. Вольфрам был за клецки из толченых сухарей.
Когда закончилось обсуждение, Руфус внес их с Таней совместную продукцию. Но это были не круглые шарики, как наши клецки, а какие-то развалившиеся кучки.
Единственной, кто порадовался жалким кучкам, была Карола, которая получила возможность указать
