обязательство не выходить замуж; это обязательство было засвидетельствовано главными сенаторами и поручено на хранение патриарху. Не прошло и семи месяцев, как для Евдокии или для государства оказались необходимы мужские доблести воина, а ее сердце уже остановило свой выбор на Романе Диогене, которого она возвела с эшафота на престол. За какую-то изменническую попытку он был подвергнут всей строгости законов; его красота и мужество оправдали его в мнении императрицы; она отправила его в легкую ссылку, а на следующий день назначила его главным начальником восточных армий. О ее выборе ничего не знали в народе, а подосланный ею ловкий эмиссар сумел воспользоваться честолюбием патриарха Ксифилина, чтобы выманить от него документ, уличавший ее в недобросовестности и в легкомыслии. Ксифилин сначала ссылался на святость клятвенных обещаний и на священную обязанность оберегать то, что вверено на хранение; но ему дали понять, что его брат был тот, кого Евдокия хотела сделать императором; тогда его совесть успокоилась, и он объявил, что общественная безопасность должна считаться за верховный закон. Он возвратил важный документ, а когда назначение Романа разрушило его ожидания, он уже не мог ни оградить себя от нареканий, ни отказаться от своих заявлений, ни воспротивиться вторичному вступлению императрицы в брак. Однако во дворце раздавался ропот; составлявшие дворцовую стражу варвары грозили прибегнуть к своим боевым секирам для защиты наследников Дуки, пока молодых кесарисов не успокоили слезы их матери и торжественные изъявления преданности со стороны их опекуна, который стал исполнять свои императорские обязанности с достоинством и с честью. Я буду впоследствии говорить о его мужественных, но безуспешных усилиях воспрепятствовать успехам турок.
Его поражение и взятие в плен нанесли смертельный удар византийскому владычеству на Востоке, а когда султан возвратил ему свободу, он тщетно искал свою жену и своих подданных. Его жена была заключена в монастырь, а подданные Романа держались того сурового принципа гражданских законов, что находящийся в руках неприятеля пленник лишается всех общественных и личных прав гражданина, как если бы он был поражен смертью. Среди общего смятения Цезарь Иоанн предъявил неотъемлемые права своих трех племянников; Константинополь внял его голосу, а находившийся в руках турок пленник был объявлен в столице врагом государства, которому даже не позволили перейти границу. В междоусобной войне Роман не был более счастлив, чем в войне с внешним врагом; потеря двух сражений принудила его отказаться от престола с тем условием, что с ним будут обходиться с приличием и с почетом; но у его врагов не было ни совести, ни человеколюбия, и после того, как его безжалостно лишили зрения, никто не потрудился остановить кровь, которая текла из его ран; раны стали гноиться, и через несколько дней смерть избавила его от этих страданий. В троеличное царствование преемников Дуки двое младших братьев были принуждены довольствоваться пустыми почестями, старший, малодушный Михаил, не был в состоянии держать в своих руках скипетр империи, а данное ему прозвище Парапинака было упреком ему и его корыстолюбивому фавориту за то, что этот последний возвышал цену хлеба, уменьшая ему меру. Под руководством Пселла и по примеру своей матери сын Евдокии приобрел некоторые познания в философии и в риторике; но добродетели монаха и ученость софиста скорей унизили, чем облагородили его характер. Из презрения к своему государю и из высокого мнения о своих собственных достоинствах два военачальника, находившихся во главе европейских и азиатских легионов, присвоили себе императорское звание, один в Адрианополе, а другой в Никее. Они подняли знамя восстания в одном и том же месяце; они носили одно и то же имя Никифора; но этих двух кандидатов различали прозвища Бриенния и Ботаниата; первый из них был в полном цвете ума и мужества, а второй блистал лишь воспоминаниями о своих прежних подвигах. В то время как Ботаниат подвигался вперед осторожно и медленно, его деятельный соперник уже стоял с войском у ворот Константинополя. Имя Бриенния было знаменито; он пользовался популярностью; но он не был в состоянии удержать своих самовольных солдат от сожжения и разграбления одного из столичных предместий, и готовый приветствовать бунтовщика народ отверг и отразил поджигателя. Эта перемена в общественном мнении была благоприятна для Ботаниата, который наконец приблизился к берегам Халкидона с турецкой армией. На улицах Константинополя стали раздавать от имени патриарха, синода и Сената формальное приглашение собираться в Софийском соборе, и это собрание приступило в порядке и спокойно к обсуждению вопроса об избрании императора. Телохранители Михаила могли бы разогнать эту безоружную толпу; но слабый император, сам хваставшийся своей умеренностью и своим милосердием, сложил с себя внешние отличия верховной власти и был за то награжден монашеским одеянием и титулом Эфесского архиепископа. После него остался сын Константин, который и родился и был воспитан на ступенях трона, а одна дочь из рода Дуки прославила род Комнинов и упрочила за ним престол.
Брат императора Исаака, Иоанн Комнин, после своего великодушного отказа от престола жил в покое и в почете. От своей жены Анны, отличавшейся несвойственным женщинам мужеством и умом, он имел восемь детей: его три дочери размножили родственные связи Комнинов с самыми знатными греческими семьями. Старшего из его пяти сыновей, Ма-нуила, похитила преждевременная смерть, а Исаак и Алексей восстановили царственное величие своего рода, так что два младших брата, Адриан и Никифор, могли пользоваться этим величием без всяких усилий или опасностей. Третий и самый знаменитый из пяти братьев, Алексей, был одарен от природы самыми выдающимися душевными и телесными достоинствами; эти достоинства были развиты прекрасным образованием и окрепли в школе повиновения и несчастий. Когда он был еще юношей, император Роман с отеческой заботливостью удалил его от опасного участия в войне с турками; но мать Комнинов была обвинена, вместе со всеми членами своего честолюбивого семейства, в государственной измене и была сослана сыновьями Дуки на один из островов Пропонтиды. Два брата скоро попали из ссылки в милость и вступили на военное поприще; они сражались друг подле друга и с мятежниками, и с варварами и были преданными слугами Михаила до той минуты, когда он был покинут всеми и самим собой. При своем первом свидании с Ботаниатом Алексей с благородным чистосердечием обратился к нему со следующими словами: 'Государь, мой долг обязывал меня быть вашим врагом; воля Божия и воля народа сделали меня вашим подданным. Судите о моей будущей верности по моему прошлому сопротивлению'. Преемник Михаила отнесся к нему с уважением и с доверием: его мужество было употреблено в дело для борьбы с тремя мятежниками, нарушавшими спокойствие империи, или, по меньшей мере, спокойствие самих императоров. Урсел, Бриенний и Василакий были страшны и своими многочисленными военными силами, и своей воинской репутацией; они были один вслед за другим разбиты и приведены в оковах к подножию престола, и как бы с ними ни обошлось трусливое и жестокосердое правительство, были готовы превозносить великодушие и мужество победителя. Однако преданность Комнинов скоро заразилась страхом и недоверием, и было бы нелегко уяснить, в чем заключался долг признательности, связывавший подданного с деспотом, если первый из них был готов требовать уплаты этого долга путем восстания, а второй был готов расплатиться рукой палача. Отказ Алексея выступить против четвертого мятежника, который был мужем его сестры, уничтожил или изгладил из памяти его прежние заслуги; любимцы Ботаниата разожгли своими обвинениями честолюбие, которого они опасались, и удаление двух братьев, быть может, было вызвано необходимостью защищать свою жизнь или свою свободу. Принадлежавшие к их семейству женщины были укрыты в святилище, на которое не осмеливались посягать тираны, а мужчины сели на коней, выехали из города и подняли знамя междоусобной войны. Солдаты, которые были мало-помалу собраны в столице и в ее окрестностях, были переданы своему победоносному и оскорбленному вождю, а узы общих интересов и родственных связей обеспечивали ему преданность семейства Дуки, и борьба великодушия между двумя Комнинами окончилась тем, что Исаак возложил на своего меньшего брата титул и внешние отличия императорской власти. Они приблизились к Константинополю не столько с целью осадить эту неприступную крепость, сколько с целью навести страх; но стража вовлекалась в измену; одни из городских ворот были захвачены врасплох, а внимание флота было тем временем отвлечено предприимчивостью и мужеством Георгия Палеолога, который вступил в борьбу со своим отцом, не предвидя того, что он работает на пользу своего потомства. Алексей вступил на престол, а его престарелый соперник исчез внутри монастырских стен. Армия, состоявшая из людей различных наций, была удовлетворена дозволением грабить город, но Комнины постарались загладить это общественное бедствие слезами и постом и подчинились всем видам покаяния, какие были совместимы с верховным владычеством.
Жизнь императора Алексея была описана его любимой дочерью, которая вдохновлялась нежной привязанностью к отцу и похвальным желанием увековечить воспоминание о его добродетелях. Сознавая, что читатели не могут полагаться на ее беспристрастие, царевна Анна Комнина неоднократно заявляет, что
