интенсивности это чувство достигает, когда причина не устраняется: гнев может перерасти в ярость или бешенство, а не наоборот.
С точки зрения влияния славянской мифологии на концепт гнева в русском языковом сознании слово ярость является ключевым.
Ярость – вышедший из-под контроля сильный гнев, эмоция, проявления которой неконтролируемы. Связь ярости с огнем еще более очевидна, чем связь гнева с огнем. Даль отмечает следующие значения прилагательного ярый (глагольные синонимы яриться – кипятиться, горячиться также выражают связь с максимально интенсивным теплоотделением человека, находящегося в состоянии ярости):
1) огненный, пылкий;
2) сердитый, злой, лютый, горячий, запальный;
3) крепкий, сильный, жестокий, резкий;
4) скорый, бойкий, неудержный, ретивый, рьяный;
5) расплавленный, плавкий, весьма горючий;
6) белый, блестящий, яркий;
7) горячий, похотливый.
Это последнее значение, находившееся на периферии употребления во времена Даля, а теперь уже исчезнувшее вовсе, позволяет нам увидеть суть русского представления о том, что такое ярость, а заодно и многое понять в метафорике двух предыдущих слов – гнева и злобы, очевидно испытавших на себе влияние этого базового концепта.
Ярость этимологически связана с ярью и яриной – растительной силой почвы, особенно переносимой на грибы и губки разного рода. Грибная ярь – бель, семя или зародыши под старыми грибами в грибных гнездах. Ассоциация яри с грибным семенем, а также тот факт, что грибы во многих культурах представляются символами мужского детородного органа (4), позволяют сделать вывод о том, что первоначально ярость мыслилась исключительно как мужское качество. Это же видно и из значений прилагательного ярый, и из особого смысла устаревшего ныне глагола ярить , связанного с действиями Ярилы – славянского мифологического и ритуального персонажа, воплощающего идею плодородия, прежде всего весеннего, и сексуальной мощи. Культ Ярилы дает материал для сложнейших мифологических и психоаналитических изысканий (в ритуалах его изображали то мужчиной, то женщиной), однако мы подчеркиваем лишь связь этого персонажа с оплодотворяющей, мужской функцией: «Волочился Ярило по всему свету, полю жито родил, людям детей плодил» (МНМ). Эта связь во многом объясняет ассоциацию ярости с огнем – также извечным символом мужского начала.
В современном языке, естественно, такая предрасположенность ярости к сочетаемости лишь со словами, обозначающими лиц мужского пола, почти утрачена, однако очевидно, что до недавнего прошлого (до середины XIX века, во всяком случае) характеристика состояния женщины через это понятие или при помощи этого эпитета была некорректной. Так, в русском сознании яриться характерно скорее для мужчины, а женщине естественнее пребывать в состоянии доброты (см. Главу шестую, где мы пишем о том, что доброта – больше женское качество, нежели мужское), покорности и кротости. Сочетаемость слова ярость поддерживает наши предположения: от нее закипают , она клокочет, вспыхивает, жжет . Ярость – это чувство, которое рождается внутри человека и представляет собой кульминацию его агрессивных намерений по отношению к другому человеку. Как и всякое чувство, она захлестывает, однако мы убеждены в том, что это «захлестывание» не внешнее, а внутреннее: применительно к эмоциям человек является одновременно и агенсом, и пациенсом, словно раздваиваясь. Между тем, ярость коннотируется и как «огненная жидкость», по- прежнему ассоциируясь с мужской силой и всем, что любит мужчина, всем, с чем он так или иначе идентифицируется. Так же и реализация ярости (дать выход ярости, излить свою ярость, выместить свою ярость на ком-то ) связана либо с побоями, либо с насилием в самом примитивном, базовом варианте.
Итак, в русском мифологическом сознании ярость – это:
1) огонь;
2) сперма;
3) огненная жидкость (соединение первого и второго).
Слово бешенство практически не описано в русских словарях. Очевидна связь этого слова с бесом, трактовавшимся как ярость, бешенство, а также страх, ужас. Бешенство – это состояние, аналогичное тому, что в народе называется бес в него вселился , когда человек творит невесть что. С другой стороны, бешенство – известная издревле болезнь животных, характеризующаяся таким поражением нервной системы, при котором животное (или же заразившийся от укуса человек) проявляет безудержную агрессию и беспокойство. И с первой, и со второй точки зрения человек, находясь в состоянии бешенства, уподобляется больному животному (вселившийся бес обесчеловечивает человека, да и сам бес мыслится как некое зооморфное существо). В современном языке тема болезни-бешенства на образном уровне никак не развивается, это толкование прочно срослось с самим понятием на семантическом уровне. Единственное, что подтверждает сочетаемость – это связь бешенства с повышенной моторикой: в бешенстве человек куда-то кидается, бежит, вскакивает, подпрыгивает и пр., а также и с неким характерным физиологическим проявлением этой болезни через перифрастический контекст: он доказывал что-то с пеной у рта , то есть очень активно, находясь в неадекватном состоянии, из которого в случае непонимания, несогласия или отказа происходит выход либо в сильную дисфорию, либо в агрессию.
Французское colère (n. f.), обычно переводимое на русский язык как гнев – слово, заимствованное (XIII век) из имперской латыни: cholere – «желчная болезнь, желчь» (DE). Во французском языке значение «желчь» исчезло в XVI веке. Современное значение – «сильное аффективное негативное состояние» – связывается (с XVI века) с интерпретацией роли желчи в организме человека, в соответствии с которой повышение температуры желчи и вызывало гнев (это состояние и называлось cholere). В XVII веке, с изменением орфографии, связь с такой физиологической трактовкой разрывается. Слово это начинает широко употребляться также вместо ire и courroux, очень распространенных в старом и среднефранцузском языках.
Состязание с ire привело также к заимствованию части его образной «оболочки», которую Чезаре Рипа описывает так: «Это молодая женщина с красным или темным цветом лица – ведь именно так выглядит кожа гневливого человека, о чем свидетельствует даже Аристотель в шестой и восьмой главах Физиогномики. У женщины этой широкие плечи, раздувшееся лицо, красные глаза, круглый лоб, раздутые ноздри. Она хорошо вооружена, вместо шлема у нее на голове – медвежья голова, из которой выходят пламя и дым, в правой руке – обнаженный меч, в левой – зажженный факел, одежда ее – красного цвета. Эта женщина – молода, ведь и Аристотель писал, что именно молодые часто гневливы и готовы в любой момент вспыхнуть, поскольку они честолюбивы и не могут терпеть, когда им идут наперекор. Шлем из медвежьей головы – так как именно это животное более других склонно к гневу. Обнаженный меч символизирует действие, которое часто совершается во гневе и в результате которого проливается кровь. Зажженный факел – это сердце взбешенного человека, которое горит и сгорает. Лицо вздувается оттого, что кровь закипает, от этого же и горят глаза» (I).
В современном языке это слово определяется как сильное недовольство, сопровождающееся агрессией, сам приступ гнева (R1) и имеет следующую сочетаемость:
propension à la colère; accès, crise, mouvement de colère; etre rouge, blême de colère; suffoquer, trembler, trépigner de colère; etre dans une colère noire; s’abandonner à sa colère;
laisser exploiser sa colère (cf. décharger sa bile, sortir de ses gongs);
sentir sa colère monter;
passer sa colère sur qn, sur qch;
rentrer, retenir sa colère;
piquer, prendre une colère;
une profonde, froide colère;
la colère dévore;
provoquer, allumer, susciter, exciter, déchaîner, apaiser, calmer, désarmer, contenir, encourir la colère de; la colère tombe, se calme, s’évanouit;
entrer dans une colère;
bondir, fumer, trépigner, suffoquer, trembler, bouiller, écumer de colère;
etre enflammé, plein, rempli, rouge, pâle de colère;
une colère sourde, violente, concentrée, continue, terrible, subite,
