впору прийти в ярость. А ты, быть может, научишься полагаться на меня немного больше?
Она нерешительно кивнула, опасаясь, что он попросит ее не ездить в Моаб, но он сказал совершенно другие слова:
— Так ты не против моей помощи в поисках твоего отца?
— О, Мигель! — Обрадованная этим предложением и обеспокоенная его незнанием трудностей пешего туризма, она чувствовала себя счастливой и опечаленной одновременно. — А как же работа? — спросила она, стараясь выиграть время.
— Мужья Кармен и Луизы будут подменять меня. — На его лице появилась знакомая ей ухмылка. — Мама считает, что без тебя у меня будет такое вытянутое лицо, что будет отпугивать клиентов. — Он коснулся губами ее щеки. — Она как всегда права.
Дасти спрятала лицо на его плече, обдумывая предложение. Пусть он и неопытен, но в отличной форме. Перспектива его помощи позволила ей взглянуть на дело в ином свете. Она вдруг поняла, почему он так рассердился на нее.
— Я не вынесу, если с тобой что-нибудь случится, — наконец произнесла она, не в состоянии скрыть свои опасения.
— Все наоборот теперь, да? — с улыбкой спросил он, догадываясь, о чем она думает.
— Ты должен обещать, что будешь слушаться меня, — предупредила Дасти. — Я займу для тебя у друзей необходимое снаряжение, а ты должен будешь отдыхать, когда я объявлю «отдых», и пить, когда я скажу «пить». Пеший поход в дикой местности — дело серьезное.
— Мало того что независимая, так еще и командирша, — весело откликнулся Мигель. — Поехали?
Он отступил от дверцы со стороны водителя и помог ей усесться. Вытащив ее спальный мешок из-под машины, он загрузил его вместе с Коди в заднюю часть джипа. Недовольная его легкомысленным ответом, Дасти попыталась втолковать ему значение своего опыта и не торопилась заводить двигатель.
— Если ты будешь отставать, я оставлю тебя позади, — предостерегла она, когда он занял свое сиденье.
— Не оставишь, — возразил он, — ты меня любишь.
— Я плохо разбираюсь в этой любви, — пробормотала она, поворачивая ключ в замке зажигания.
— Любовь значит, что мы поженимся, как только найдем твоего отца, потом народим детей и заживем как в сказке.
Собравшись уже отъехать, Дасти резко нажала на тормоз.
— Где? — спросила она, повернувшись к нему. Он недоуменно посмотрел на нее. — Где заживем? — еще громче спросила она, испытывая скорее боль, нежели гнев. — Ты готов оставить свою семью, дом и ресторан и остаться со мной в Юте?
Изумление в его глазах и оцепенение его красивого лица сказали ей больше, чем слова.
— Я не просто бармен, Дасти. Я помогаю маме управляться с рестораном, и в один прекрасный день он будет принадлежать мне и моим детям. Как я могу оставить его?
— Знаю, — безвольно опустив плечи, она уставилась прямо в ветровое стекло. — Так ничего не получится.
— Неужели жизнь в Пайнкрике кажется тебе такой ужасной? — помолчав, спросил он.
— Какое-то время — нет, — призналась она. — Но когда побегут год за годом... Я уже не уверена. — Его темные глаза отразили ее собственное страдание. — Ты нуждаешься в обычной жене, Мигель, довольной домашним очагом. Я оставила эту жизнь, когда ушла от матери в восемнадцать лет. Я привыкла быть самостоятельной, делать что хочу, менять местопребывание каждый сезон. Я люблю тебя, но...
— Ш-ш-ш. — Он прижал указательный палец к ее губам. — Первым делом любовь, а остальное обговорим. Будем делать по одному шагу за раз, о'кей?
— Да. — Обнадеженная его терпением, она взяла его руку в свои и поцеловала в ладонь.
На протяжении долгого пути к Моабу Мигель обращал мало внимания на меняющийся ландшафт. Они поднялись в сосновую страну Флэгстаф, проехали через резервацию индейцев навахо в северо-восточном углу штата Аризона. Дасти показала ему Долину Памятников, и он не мог не восхититься Перчаткой и другими скальными образованиями, неожиданно появлявшимися над плоской землей. Однако его мысли сосредоточились на женщине, которую он любил.
Она — плод крайних противоположностей. Беззаботные летние каникулы с отцом составляли резкий контраст с полной обязанностей жизнью в школе, с долгими месяцами, которые она проводила в доме матери. Будучи на двенадцать лет старше, чем первая из трех сводных сестер, родившихся на протяжении шести лет, Дасти приходила из школы домой, чтобы помогать матери в уборке, готовке и уходе за младшими детьми.
— Каждую весну мама винила меня в том, что я уезжаю, — рассказала ему Дасти. — Как могу я уезжать, когда она так нуждается во мне? Ей нравится заботиться о доме, и она хотела и меня приучить к этому. Сделать меня похожей на нее, но я не хотела быть такой. Каждый раз, поднимаясь в самолет, отправляющийся на восток, я чувствовала себя так, словно возвращаюсь в тюрьму.
— Ты не думаешь, что забота о нашем доме и о наших детях будет совсем иным делом?
Дасти задумчиво пожевала губу:
— Это постоянно говорила моя мать.
— К тому же я умею готовить и убирать в доме.
— Знаю, Мигель, — тихо произнесла она. — И хочу быть с тобой. Действительно хочу. — Она взглянула на него, потом опять сосредоточила внимание на дороге, но он успел заметить испуганное выражение ее глаз. — А что, если я почувствую себя в ловушке? Буду несчастна и сделаю несчастным тебя. И мы возненавидим друг друга. Так случилось с моими родителями. Отец пытался остепениться, но оказался неспособным на это.
— Но ты же не твой отец.
— Нет, но мы очень похожи.
Мигель молчал, не зная, что еще сказать. Встретив сдержанное отношение Дасти к браку, он никак не мог побудить ее взглянуть на вещи его глазами. Но он не собирался так просто отступать. Он любил эту женщину и был полон решимости уговорить ее остаться в Пайнкрике.
Но как?
11
Мигель не нашел ответа на этот вопрос к тому времени, когда они въехали в штат Юта и поднялись на отроги горных массивов, потом спустились в страну красных скал Моаб. Дасти остановилась перед небольшим кирпичным домиком на окраине города. Она погудела, и из домика выбежал мужчина. Она выпрыгнула из джипа, побежала к нему навстречу, и он заключил ее в поистине медвежьи объятия.
Мигель, не торопясь, выбрался из машины. Мужчина оказался ненамного старше его, и он почувствовал укол ревности, видя, как этот медведь тискает его женщину. Дасти обернулась и взволнованно позвала:
— Мигель! Познакомься с Уэйном Лэндисом. Раньше он перегонял плоты по рекам, потом закончил колледж и теперь работает археологом в Бюро управления землями.
У мужчины были вьющиеся черные волосы и пронзительные голубые глаза. Не выше Мигеля, он был гораздо крепче. Бросив взгляд на Дасти, он протянул руку и проговорил:
— Вот уж не думал увидеть мужчину, который расцветит лицо Дасти такой улыбкой.
Его рукопожатие оказалось сильным и твердым, радость — неподдельной, и ревность Мигеля тут же улетучилась.
— Я знал эту пацанку со дня ее рождения и имел сомнительное удовольствие нянькаться с ней чаще, чем хотелось, — продолжил Уэйн. — Будучи ее неофициальным старшим братом, я обязан спросить, насколько благородны ваши намерения. — Его губы улыбались, но в проницательных голубых глазах не было и намека на шутливость.
