именно так.
Голос Линды едва заметно дрогнул, и в хмуром взгляде Кевина появился вызов. Линда точно знала, почему — он всегда считал, что артист должен с достоинством выходить из любых ситуаций.
Выжидательно глядя на Линду, Кевин продолжал играть. Пристальным взглядом он заставлял ее петь дальше, дать людям то, ради чего они собрались.
Но на этот раз он ошибался. Зрители не ждали продолжения песни. Ошеломленное молчание, охватившее зал при его неожиданном появлении на сцене, сменилось свистящим шепотом. Все принялись обсуждать, правда ли мужчина, вставший рядом с Линдой Баффин, — тот самый Кевин Дарнелл.
Линде и самой с трудом в это верилось. Она знала, что Кевин в зале, об этом предупреждала вторая роза, но ей не могло и в голову прийти, что ему хватит наглости присоединиться к ней на сцене.
Как он посмел!
Линда вспомнила напутствие Дориана и действительно пришла в ярость. Кто дал ему право так поступать с ней!
— Пой, черт побери! — сквозь зубы процедил Кевин. При этом его лицо оставалось совершенно бесстрастным, и любопытная публика ни о чем не заподозрила.
Легко сказать, пой! Да она сомневалась, что способна издать хоть какой-нибудь звук, не говоря уже о том, чтобы не сфальшивить. Они так давно не стояли на сцене вместе…
— Пой, я сказал! — снова проскрежетал Кевин, начиная играть вступление во второй раз.
Линда оглянулась на Дориана. Тот стоял за кулисами, держа вторую гитару. Увидев на сцене Кевина, он буквально прирос к полу, по-видимому тоже понимая, что не сможет без скандала избавиться от непрошеного партнера, а скандал — последнее, что им сейчас нужно.
Но если Линда должна продолжать, ей необходима гитара, — по крайней мере, чтобы почувствовать себя увереннее. Певица быстро пересекла сцену и взяла инструмент из послушных пальцев Дориана.
— Какого дьявола он здесь делает! — яростно зашептал тот.
Она молча пожала плечами. В данный момент никто из них не в состоянии изменить положение. Ей просто нужно закончить выступление, сделав вид, словно ничего не произошло. А что будет потом — одному Богу известно.
Приклеив на лицо заученную профессиональную улыбку, Линда повернулась к залу. Она старалась не смотреть на Кевина. Может быть, если она не встретится с ним взглядом, то сумеет достойно пройти через этот кошмар. Может быть…
Девушка запела, аккомпанируя себе. Она чувствовала, что ее исполнение не столь искусно, как виртуозная манера Кевина. Впрочем, так было всегда: их стили различались, удачно дополняя друг друга.
Кевин заиграл одну из песен, которые они обычно исполняли дуэтом. Как показалось Линде, он намеренно выбрал эту мелодию. По мере того, как близился припев, она с нарастающим напряжением ждала вступления Кевина. Мягкий, бархатный тембр его голоса всегда прекрасно сочетался с ее высоким, грудным сопрано. Когда они пели в унисон, у Линды всегда пробегала дрожь на спине. Казалось, они никогда не переставали выступать вместе и готовились к сегодняшнему концерту неделями. А ведь они не только долго не пели дуэтом, но и не виделись три года.
Едва смолкли последние звуки гитары, публика пришла в неистовство, шумно восторгаясь безупречным совершенством их исполнения. Так было и раньше. Между Линдой и Кевином всегда существовало полное взаимопонимание, имеющее в своей основе нечто более глубокое, чем музыка.
Но девушка по-прежнему не могла заставить себя посмотреть на партнера. Публика кричала, требуя продолжения, а у нее замирало сердце. Она не могла винить поклонников за возбуждение, — они стали свидетелями события, которое не должно было произойти — Кевин Дарнелл и Линда Баффин вместе на сцене.
— «Мечта», — тихо подсказал Кевин, называя песню, которую они несколько лет назад записали на пластинку. Когда-то эта мелодия имела огромный успех.
Линда не собиралась подчиняться. Она бросила на него яростный взгляд и так же тихо ответила:
— Ты мне больше не нужен.
Лицо его застыло, карие глаза сузились в щелочки.
— Это для меня не новость. Но сейчас мы должны думать о публике, — яростно прошептал Кевин. — «Мечта», — настойчиво повторил он тоном, не допускающим возражений, и одновременно заиграл лирическое вступление к песне.
Линда не переживала такого даже в самых страшных кошмарах. Она не представляла, как выдержала последующие полчаса. Но публика визжала от восторга, отказывалась отпускать их со сцены, требуя исполнять песню за песней из тех, которые, как Линда думала еще вчера, она никогда больше не споет.
Все эти полчаса она не смотрела на Кевина. Оказалось, что она просто не в силах на него взглянуть — его вид пробуждал слишком много болезненных воспоминаний, которые она тщетно пыталась похоронить в памяти.
— Все, мы свое время отработали. — Линда сняла через голову ремень гитары, тем самым давая понять, что закончила выступление. Она тряхнула головой, отбрасывая с лица шелковистые пряди волос.
Кевин по-прежнему держал гитару.
— Они просят еще, — сухо заметил он.
Зрители вскочили на ноги, чувствуя, что вот-вот наступит кульминационное событие вечера, и не желая упустить скандальное развлечение.
Голубые глаза Линды яростно сверкнули.
— Остальные артисты ждут своей очереди, — напомнила она.
Действительно, следующий исполнитель уже минут десять стоял за кулисами, оживленно переговариваясь о чем-то с Дорианом, который, судя по всему, не очень прислушивался к тому, что ему говорят, и не сводил глаз со сцены.
Кевин повернулся к кулисам. Певец, ждущий своей очереди, сделал ему знак продолжать, и он, игнорируя присутствие Дориана, ответил удовлетворенной ухмылкой.
— Все улажено.
— Но…
— «Последнее свидание», Линда. — Кевин с вызовом посмотрел на нее.
Он предлагал спеть «их» мелодию… Линда почувствовала, что бледнеет. Прошлой ночью она выбрала ее потому, что публика ждала «коронного номера», но тогда она пела одна. Именно эту вещь она никогда больше не хотела исполнять вместе с Кевином, это выше ее сил… Нет, она просто не в состоянии издать ни звука.
— Ты можешь, Линда! — резко бросил Кевин, и она испугалась, что могла произнести свои мысли вслух. — Черт возьми, ты способна сделать все, что захочешь! — закончил он мрачно.
Она резко повернулась, посмотрела ему прямо в глаза, смело встретив обвиняющий взгляд, и яростно прошептала:
— Так вот, я этого не хочу!
— Ты ведешь себя, как избалованный ребенок! — Холодный тон подействовал на Линду как пощечина. — Ты сама решила вернуться, снова предстать перед публикой, так что теперь будь добра дать людям то, что они хотят.
По громкому одобрительному реву зала было ясно, что зрители ждут продолжения и готовы слушать их всю ночь. Кевин тоже это понимал и был счастлив выполнить желание зала.
Как ей это знакомо, — чьи бы то ни было чувства всегда волновали Кевина больше, чем ее переживания. Он не изменился и никогда не изменится.
Наконец она сдалась.
— Хорошо, Кевин, мы споем эту песню. — Девушка перекинула через голову ремень гитары. — Но после этого я ухожу со сцены. Я больше никогда не хочу тебя видеть. — Как она ни старалась, чтобы ее ответ прозвучал окончательным приговором, это получилось как-то по-детски. Но Линда сказала правду:
