Взяв небольшую стопку нот с крышки рояля, покрытой малиновым бархатом, девушка быстро перелистала их. Просматривая названия пьес, она на какое-то мгновение приподняла бровь, но все-таки выбрала одну из них, и, наспех пробежав глазами нотные строки, расправила юбку и чинно села в профиль к остальным.
- Мистер Харви, не могла бы вы помочь мне?
- Все что угодно для вас.
- Вас ведь не затруднит переворачивать страницы в нотной книге?
Будь в этом зале один из тех художников эпохи романтизма, он бы немедля схватился за кисть, такую идеалистическую картину представляли эти двое молодых людей: светловолосая юная девушка, чьи пальцы легко порхают над клавишами, и высокий статный молодой человек, переворачивающий для нее страницы.
Из-под пальцев Амелии лилась спокойная и незатейливая мелодия - одна из тех, что всегда исполняются благовоспитанными молодыми леди на музыкальных вечерах. Миссис Черрингтон рассеянно слушала, устремив взгляд в никуда; ее руки, сжимающие рукоделие, опустились на колени. Наконец музыка стихла, и мистер Черрингтон одобрительно кивнул.
- Что ж, я вижу, что твой учитель музыки не напрасно потратил время.
Девушка повела плечом и, слегка нахмурившись, пролистала нотную книгу в поисках чего-нибудь еще, достойного исполнения.
- Мисс Амелия, я помню, что как-то на Рождество вы исполняли для нас несколько песен, - вдруг произнес Ричард. - Не споете ли вы и теперь? Я не забыл, что у вас очень славный и нежный голосок.
Амелия повернула к нему голову, чуть склонив ее к плечу, и внимательно посмотрела на молодого человека.
- Благодарю за ваш лестный отзыв, мистер Харви, - ответила она. - Право, я так давно не пела на публике!
- Не скромничай, милая, - произнесла миссис Черрингтон. - Раз наш гость просит...
- Спой, Амелия, - отец чуть приподнял бокал, подчеркивая свои слова.
Девушка немного смущенно улыбнулась.
- Тогда, если вы не будете возражать, я исполню одну балладу. Возможно, она не так красива, как та рождественская песня, однако я никак не могу выбросить ее из головы. Я думаю - я уверена - что нашему гостю она понравится, - и вновь Ричард поймал ее особый взгляд, ради которого он готов был вновь изучать хоть каждую ступеньку лестниц дома Черрингтонов.
Девушка вздернула подбородок, чему-то улыбнувшись про себя, и ее пальцы вновь легли на клавиши.
Ее обычно негромкий и мелодичный голосок вдруг обрел глубину и заиграл новыми глубокими интонациями: то становился тихим и вкрадчивым, то высоким и звонким; то он искрился весельем, а мгновение спустя в нем уже сквозило неподдельное отчаяние. Казалось, что девушка не просто исполняет песню, а проживает ее здесь и сейчас; что видит перед собой ту графиню, которая оставила свою прежнюю жизнь и ушла с цыганским табором.
Она пела, полностью отдавшись во власть музыки и слов, не замечая своих слушателей. Лицо Амелии порозовело, золотистый локон выбился из прически около виска, пальцы быстро бегали по клавишам, и даже глаза, казалось, потемнели, превратившись в бездонные омуты, в которых плескались невиданные доселе страсти.
Ричард взволнованно слушал, подавшись вперед и не сводя с девушки глаз; мистер Черрингтон низко склонил голову, созерцая ковер, а его супруга то и дело исподтишка бросала на него тревожные взгляды, словно пытаясь угадать, какие мысли скрываются за непроницаемым выражением лица мужа.
Наконец Амелия пропела последние строки, прозвучал последний аккорд и постепенно смолк, растворяясь в наступившей тишине. Несколько мгновений в комнате царило молчание, а потом его разорвали хлопки.
- Браво, мисс Черрингтон! - воскликнул молодой человек. - Это было поистине чудесно. Но где же вы узнали об этой песне? Я ни разу не слышал ничего подобного.
- О, я нашла сборник старинных английских баллад среди старых бумаг, которые обнаружили на чердаке во время уборки. Эта баллада называется 'Графиня-цыганка'. Текст показался мне весьма занимательным, и я сама подобрала к нему аккомпанемент, - она очаровательно улыбнулась.
- В таком случае это делает вам честь, - добавил Ричард. - А ваш голос еще лучше, чем я запомнил. Вы могли бы стать настоящей певицей.
Амелия рассмеялась.
- Вы смущаете меня такими комплиментами, мистер Харви. Множество девушек поют куда лучше меня.
- Что ж, так и есть, - скупо сказал мистер Черрингтон. - Но даже музыка хороша в меру. Мистер Харви, вас еще не утомила игра моей дочери?
- Нет, она прекрасна. Однако здесь немного душно, на мой взгляд, и я предпочел бы пройтись.
- Вы уже видели наш зимний сад? Там воздух гораздо свежее, чем в большинстве комнат, - откликнулась Амелия, позабыв и о фортепьяно, и о пении. - Он расположен прямо здесь, следом за гостиной.
- Только мельком, - отозвался он, вставая с кресла и делая несколько шагов по гостиной. - И буду рад, если вы покажете мне его. - С этими словами молодой человек предложил девушке локоть, она положила на его сгиб пальцы, и они степенно вышли в соседнюю комнату, оставив дверь в гостиную открытой.
Зимний сад представлял собой оранжерею, которая пока еще почти пустовала; здесь окна пропускали куда больше света, чем во всех остальных помещениях дома, а обстановка ограничивалась лишь несколькими стульями со светлой льняной обивкой да небольшим ореховым столиком на изогнутых ножках, украшенного одной-единственной кружевной салфеткой. Когда-нибудь здесь должны будут появиться экзотические цветы и растения, которым требуется много солнца, пока же главным украшением и источником тонкого аромата служили розовые кусты, протянувшиеся вдоль обеих стен. Сами розы еще не распустились, но некоторые сорта, самые ранние, уже дали бутоны, набухшие в преддверии скорого цветения.
- Здесь, должно быть, ваш персональный райский уголок, - заметил Ричард, окидывая комнату беглым взглядом.
- Я так рада, что вам у нас нравится, мистер Харви, - сказала девушка, отходя к задрапированным
