делать? Сами на себе? Да на нас бабки делать – что ежа голой задницей пугать! Или, допустим, мой братишка перегнал из России тачку. Я ее перелицевал, номера перебил, толкнул – бабки в карман, потом сел на свою лайбу и покатил куда-нибудь, ну, к примеру, в Ставрополь. Могу там всю ночь гулять и целую роту русских баб харить. А если закроют границы – я что, жену соседа должен драть? Так сосед меня тут же пристрелит, мой сын его пристрелит, и через неделю в Мачкой-Артане никого не останется…
Вот таким образом рассуждал славный парень Шапи Исмаев. Несколько неординарно и цинично, я бы сказал – одиозно.
Итак, по мнению Шапи, чеченский народ в подавляющем большинстве войну воспринимал положительно и имел с нее кусок хлеба с маслом, промышляя на театре военных действий и около чем придется.
Разношерстные бандгруппы без какой-либо идеологической подоплеки похищали людей с целью получения выкупа и грабили всех, кто имел неосторожность недостаточно быстро ехать и не мог постоять за себя. На одну из таких банд мы с Тэдом случайно и напоролись, но, слава Богу, сумели вроде бы благополучно и без последствий избавиться от этого лиха.
При всей своей кажущейся незначительности (на фоне многочисленных и шумных отрядов «духов») эти бандгруппы в совокупности представляли собой мощную индустрию повсеместного разбоя во всевозможных его проявлениях, возведенного в ранг закона. В каждом селе имелась минимум одна хорошо организованная банда, с отлаженной системой оповещения, осведомителями-наводчиками, «малинами» и так далее.
Следующая обширная отрасль ичкерской криминальной индустрии – перегонщики. Под этим безобидным понятием подразумевается весьма многочисленная и пронырливая когорта, которая тащит из России в Чечню все, что плохо лежит, стоит и ходит.
– Вот скоро братишка с моим старшим сыном приедет – он вам массу интереснейших деталей расскажет. Если дождетесь, – доверительно сообщил Шапи. – Братишка дока у меня по перегонке, сына помаленьку приучает. На следующий год ему 18, совсем мужик! Скоро сам будет тачки гонять. Пора уже…
– А куда они уехали? – поинтересовался я.
– А, в одно хорошее местечко на Ставрополье, – Шапи небрежно махнул рукой. – Там все схвачено. Ребята заказали две «Мазды» – надо добыть. «
– В смысле – купить? – придурковато спросил я.
– Да ты что, парень! – удивился Шапи. – Кто же сейчас из наших в России чего покупает? Война же…
«Автобизнес» такого рода Шапи с семейством освоил еще до войны. Просто сейчас он развернулся еще круче, размашистее – правоохранительных органов как таковых практически в чеченской природе не существует, а федералы не занимаются мелочами типа краденых автомобилей. Есть дела поважнее.
Рядом с Чечней располагаются несколько республик и государств. Из'них через прозрачные границы на территорию нынешнего театра военных действий пролегают тысячи хорошо проторенных дорог, на которые чисто физически нет возможности поставить федеральные блок-посты. А и поставят – ведь пост можно объехать! Свернул себе с шоссе за километр, дал круг по буеракам – опять залез на шоссе и езжай себе далее. До следующего блок-поста.
Вот по этим самым хорошо проторенным дорогам целая армия ловких ичкерских умельцев гонит с сопредельных территорий краденые машины, ворованный скот, который потом пасется в легальных тучных стадах. Везут левые товары первой необходимости, похищенных женщин, оружие для всех, кто пожелает, и многое другое.
Следующее подразделение чеченских ловкачей – бензино-солярные деятели. Эта категория напрямую сопряжена с людьми в России, поскольку сами лично они ничего бы сделать не сумели – бензин на территории Чечни не производится.
– Вот у меня хороший знакомый есть, – похвастался Шапи, – Вайд из Хакана. Очень нужный парень – без него, как без рук. Недалеко от Хакана стоит филиал Олмавирской нефтебазы – несколько бочек. Когда федералы заходили, этот филиал слегка раскурочили. Ну, кому надо, метнулись туда-сюда, крутанулись и списали его – будто бы совсем уничтожили. Приставили туда Вайда – и вот несуществующий филиал вовсю пашет. Как думаешь, зачем у Вайда дома спутниковая связь, э? – хитро прищуривается Шапи. – Не знаешь? А вот зачем. Звонит Вайд товарищу, куда надо, и говорит: «Нужно 120 тонн семьдесят шестого, давай, пусти сегодня в два часа ночи…» И вот в два часа ночи бензин пошел себе спокойненько, да в бочечку наполняется. Топливопровод-то целехонький. Его Ваидовы люди охраняют, ежесуточно аварийная бригада работает, пробоины латает. Или, к примеру, приехали ингуша-та. Говорят: «Дай, Вайд, соляры по 500 рэ за килограмм». – «Сколько надо?» – спрашивает Вайд. «А, тонн пятьдесят, – говорят ингуши. – Даешь?» – «Даю», – отвечает Вайд и тут же едет на блок-пост, что на ингушском перевале стоит, толкует с начальником: «Сегодня в час ночи мимо тебя двенадцать горючевозов проскочат, а через три часа – обратно. Оружия там нет, бандитов нет, взрывчатки тоже нет, я отвечаю. Вот бабки».
И все! Колонна через перевал – шмыг, заправилась, обратно – шмыг, и все – не было в природе 50 тонн соляры! И так – каждую ночь. Бабки пополам – половину себе, половину кому-то в России, а может, и не половину, кто знает… Сколько таких липовых филиалов, э? – весело подмигивает Шапи. – Ты поди, посчитай!
Да, возразить нечего, молодцы чеченские умельцы! Все-то они могут, все знают, всех подряд перехитрили, предвосхитили и купили. Война для них – праздник бизнеса, апогей коммерции…
Есть целая армия, заслуживающая более внимательного рассмотрения: «мирные боевики», т.е. мирные жители, работающие на «духов». Это обычные селяне, а зачастую и несовершеннолетние подростки, на вид бесшабашные и озорные. Эти подростки частенько отираются около блок-постов и застав – клянчат патроны и тушенку, а взамен обещают привести солдатам на полчасика соседскую девчонку Аленку, у которой отца с матерью расстреляли бандиты, а осталась лишь бабка беззубая-немощная – тринадцатилетняя Аленка эту бабку кормит посредством сдачи в аренду своего девичьего тела: это в Чечне система, порождение военной поры.
Так вот – у «духов» денег много. Пока есть деньги, война будет идти полным ходом – боевикам вовсе не обязательно ежечасно рисковать своими мускулистыми задами и постоянно проявлять активность на театре военных действий. Достаточно пару раз в год организовать крупные вылазки с шумом и множеством трупов и три-четыре раза подстеречь солидные колонны да расстрелять их в упор. А потом пожинать славу на неприступных базах в горах – на равнине есть кому работать. За хорошее вознаграждение селяне оказывают «духам» множество всяческих услуг. Например, ставят по заказу мины на участках дорог, по которым пролегают маршруты движения войсковых колонн; ведут разведку месторасположения и перемещения федеральных войск, подсчитывают численность личного состава и количество боевой техники, фиксируют систему и регламент повседневной жизнедеятельности и так далее. Могут даже неприцельно из миномета стрельнуть и тут же смыться. Или между делом схорониться где-нибудь в хорошем месте с заранее подготовленными путями отхода вдвоем-втроем да лупануть из «мух» по какой-нибудь колонне. Разумеется, в том месте потом будут работать все, кому не лень: спецназ, артиллерия, авиация. Пройдет информация, что это «духи» – целый отряд стволов этак в тридцать, которых, естественно, половину уложили, а остальные в панике рассеялись в лесу, унося на себе убитых, раненых и их оружие. Вот только три футляра от «мух» остались – и ничего более… А боевики тем временем действительно вылезут там, где их не ждут, и пальнут уже серьезно.
Так-то, с шутками и прибаутками работают на «духов» мирные селяне и чеченские пацаны. И будут работать столько, сколько надо – пока у сепаратистов есть деньжата.
Чеченская общественность на такие шалости смотрит сквозь пальцы. Разумеется, непосредственно возле своего села ставить мины и баловаться из гранатометов никто не даст. После таких шуток всегда следует очень предсказуемая и планомерная реакция федералов.
– Чеченский народ – мудрый народ, – высказался Шапи по этому поводу. – Зачем гадить возле своего двора? Вонять же будет…
Все же остальное, что делается вне пределов села, чеченской общественности не касается, будь она трижды справедливой и мудрой. Федералы – это неверные, которые топчут чеченскую землю, пришельцы- враги. «Духи» борются с федералами, они народные герои, а помогать народным героям, даже и за деньги, – это хорошо, это Аллах благословил. Это – краеугольный камень жизненной позиции каждого чеченца, если хотите – это идеология чеченской войны.
