— Представьте себе, Жерар, как бы замечательно звучало: «Перен и Компана, частные сыщики. Все виды детективных услуг»!
— Разумеется! — согласился сыщик.
— Несколько успешно проведенных громких дел, и тогда, глядишь, мадемуазель Мортан обратила бы на меня внимание! Как вы думаете, Компана?
— Ну, конечно, обратила бы! Ни минуты не сомневаюсь, — подтвердил Компана.
— И вот теперь все рухнуло! После всего, что мне довелось пережить, после всех этих приключений, возвращаться назад, в этот душный скучный Париж — это невыносимо! Поймите, Жерар, я стал другим человеком! И вот такому человеку, как я, вставать рано утром пять дней в неделю, чтобы тащиться через весь город в эту постылую бухгалтерию, видеть изо дня вдень одни и те же постные рожи, слушать одни и те же набившие оскомину разговоры! Нет, только не это! Я готов руки на себя наложить, когда подумаю, что все так и будет!
— Не надо руки! — запротестовал Компана. — Я уверен, все образуется!
В течение всего разговора Жерар, ласково обняв Перена за плечи, подталкивал его к машине, чтобы увезти с этого проклятого места. Он от всей души надеялся, что, уехав подальше отсюда, Франсуа успокоится, придет в себя, и, может быть, вмешательства психиатров не понадобится.
Они уже были в двух шагах от вездехода, когда из-за деревьев выскочило что-то огромное и темное и, подхватив Перена, пустилось наутек. Это была огромная горилла! Рука Компаны бессильно упала, не встретив опоры в виде плеча Франсуа.
Сыщик буквально опешил. «Вот и не верь после этого крестьянским байкам!» — подумал он.
Между тем, обезьяна с Переном на плече во все лопатки улепетывала в джунгли. Несмотря на всю нелепость и опасность ситуации, Жерар не мог не восхититься сообразительностью животного. Отчаявшись отыскать в Мексике своих сородичей, горилла каким-то безошибочным звериным инстинктом сумела выбрать себе идеального супруга! Только что лишившийся любимой девушки, Франсуа был свободен от обязательств и очень нуждался в женской ласке. Он ни за что не хотел возвращаться в Париж. И, кроме всего прочего, они оба ни слова не говорили по-испански и были чужими в этой стране.
Тем не менее, несмотря на ожидавшее Перена блестящее будущее в кругу семьи под пологом тропического леса, его надо было выручать. Компана выхватил револьвер и прицелился, но никак не мог решиться спустить курок, опасаясь попасть во Франсуа. А горилла тем временем огромными прыжками приближалась к краю поляны. От непролазных зарослей ее отделял только глубокий овраг. Пересеки она овраг, и Перен будет навсегда потерян для человечества! И уже никогда Париж не украсит вывеска «Перен и Компана, частные сыщики. Все виды детективных услуг».
Компана смерил взглядом глубину оврага. Да, без альпинистского снаряжения его, пожалуй, не преодолеть! Может быть, он остановит проклятую обезьяну, и тогда можно будет попытаться отбить Франсуа?
Ничего подобного! Обезьяна, похоже, прекрасно подготовилась к киднэпингу. На ближнем берегу оврага рос вековой пробковый дуб. Его толстые нижние сучья протянулись над оврагом почти до его середины. Ствол и ветви дерева были сплошь опутаны лианами. Одну из таких лиан горилла решила использовать для полета над пропастью. Очевидно, ученая обезьяна не раз проделывала этот цирковой трюк, репетируя предстоящее похищение. Лиана подходящей длины и прочности была заранее приготовлена и аккуратно сложена под дубом.
У обезьяны большое преимущество перед человеком — четыре руки. И она им воспользовалась. Одной лапой придерживая Перена, двумя другими горилла ухватилась за лиану, четвертой оттолкнулась от земли и… Длины лианы как раз хватало, чтобы, пролетев над пропастью, приземлиться на противоположной стороне оврага, а там… Как говорится, ищи ветра в поле, а обезьяну в джунглях! Еще миг, и Франсуа будет навеки потерян для Жерара и всего человечества. Да, Перен, тебе опять не повезло!
Наверно, горилла не раз проделывала этот трюк с грузом не меньшим, чем худощавый Перен, готовясь к похищению. Во время долгих репетиций в цирке она успела усвоить, что, если много тренироваться, можно рассчитывать на банан. А если тренироваться плохо и, не дай Бог сорваться, особенно во время представления, то неизбежно последует наказание — плетка или что-нибудь похуже.
Но что могла обыкновенная обезьяна, пусть человекообразная, пусть даже ученая, противопоставить чудовищному отрицательному биополю Перена? Над самой серединой оврага лиана не выдержала и оборвалась.
Когда запыхавшийся Компана появился на краю пропасти, глубоко внизу он увидел два тела — громадную лохматую темно-бурую тушу гориллы и рядом с ней Франсуа в тропическом костюме, ярким белым пятном выделявшегося на зеленой траве.
Обезьяна, кряхтя и потирая ушибленные места, поднялась на ноги. Увидев Жерара, стоящего на краю оврага с револьвером в руках, она удрученно развела руками: не повезло мол! Убрав револьвер, Компана повторил ее жест: мол, как я тебя понимаю! За время знакомства с Переном он не раз оказывался в подобной ситуации и даже немного ей посочувствовал. Воспитанная обезьяна сделала реверанс и, опустившись на все четыре лапы, припустила в лес.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Оказалось, что Франсуа ничуть не пострадал. Не успела горилла скрыться из виду, как он проворно вскочил на ноги и, увидев Жерара, стоящего на краю оврага, крикнул:
— Эй, Компана, что же вы стоите? Помогите мне выбраться отсюда!
— Одну минуточку! — прокричал в ответ Жерар и бросился к вездеходу.
Там он сорвал со щита остро отточенную малую саперную лопатку — бывшее имущество мексиканских вооруженных сил и, подойдя к дубу, одним ударом срубил лиану подходящей длины.
Теперь, когда опасность миновала, его настроение даже немного улучшилось. «Бедная обезьяна, — усмехнулся он про себя. — Вот уж не повезло, так не повезло! Теперь придется тебе, милая, век в девках вековать. Где ж ты второго такого Перена найдешь?»
Компана обвязал один конец лианы вокруг пояса, а другой, раскрутив в воздухе, бросил Франсуа:
— Держите!
Перен ухватился за стебель и принялся карабкаться на почти отвесную стену.
Вдруг в голову Жерару пришла мысль, которая заставила его похолодеть. Только чувство долга удержало его от падения с обрыва.
«Обезьяне не повезло, это очевидно, — напряженно думал Компана. — Это примем за аксиому. Ну а Перену? С одной стороны, его чуть не утащила горилла. Но ведь чуть-чуть не считается! Не утащила ведь! Лиана, видите ли, оборвалась. С другой стороны, похоже, он не получил ни царапины. И это после падения с такой высоты! К тому же, это приключение, возможно, поможет ему отвлечься от мрачных мыслей. Так, значит, повезло?»
«Но ведь ему по всем законам логики не могло повезти!» — чуть не застонал Компана, мысленно призывая на помощь Гегеля и Аристотеля.
Он попытался собраться с мыслями.
«Попробуем рассуждать логически. Попытаемся сформулировать, что такое везение. Очевидно, везение есть продвижение к осознанной или неосознанной цели, причины которого не ясны. Так сказать, игра случая. Но причины нас сейчас и не интересуют. Главное — продвижение к цели. Хоть самое ничтожное! А какова цель Перена, его голубая мечта? Открыть сыскное агентство! Так-так! Но ведь для того, чтобы открыть агентство, необходимо найти мадемуазель Мортан, причем, желательно, живую. Если Жюли погибла, ни о каком агентстве не может быть и речи! Так? Так! Пойдем дальше. Цель в этом случае является абсолютно недостижимой, и никакое продвижение к ней невозможно в принципе! А если везение, то есть продвижение, все же имело место, что из этого следует?»
— Послушайте, Жерар, подайте же мне, наконец, руку! — услышал Компана голос Перена. Долго мне еще орать?
