нее из прически, которую искусно уложила Оливия. Повернувшись к Нику, она протянула ему руки. Он взял их, едва касаясь маленьких пальцев с розовыми перламутровыми ноготками, нерешительно, словно не веря, что это она, Кристина, стоит с ним рядом в полутемном зале и сама приглашает на танец. Воздушная и нежная в своем голубом вечернем платье, с высокой прической и маленькой сверкающей диадемой в волосах, сейчас она была похожа на сказочную фею.
Одна рука Кристины невесомо легла Нику на плечо, а другую он слегка сжал в своей прохладной ладони, и они медленно закружились под неторопливые звуки музыки.
Вопреки своим невесть откуда взявшимся опасениям, Кристина по-настоящему наслаждалась танцем: Ник двигался под музыку, как никто другой. Он прекрасно вел ее, как и тогда, на репетиции выпускного, и ей оставалось только следовать за ним, расслабившись под вечный мотив песни Патрика Суэйзи «Она словно ветер», от которого ей почему-то захотелось плакать. Или слезы подступили к глазам вовсе не от музыки?
Она опустила ресницы, непроизвольно стараясь создать преграду для непрошеных слез, и со вздохом приникла к плечу Ника. Ее охватило такое ощущение, словно она только что вернулась домой после долгого и изнурительного странствия в чужой враждебной стране. Так уютно было вновь очутиться в этих объятиях, которые моментально вспомнила каждая клеточка ее тела, как будто и не было никогда терзаний, сомнений и отчуждения. Она вновь чувствовала себя безмятежно и умиротворенно, и ей вспомнился один зимний вечер, проведенный с Ником у него дома, когда ей было так же хорошо, как сейчас.
Это случилось в самом конце февраля. Тот день не задался с самого начала: с утра было ветрено и облачно, а к полудню небо окончательно затянуло и пошел дождь, холодный и неприятный.
Кристина простыла, и ей нездоровилось на занятиях, хотя по дороге в школу она чувствовала себя довольно сносно. На алгебре она ни разу верно не ответила на вопросы учителя, чего с ней раньше никогда не бывало. На литературе не смогла повторить четыре строчки стихотворения, которое читал мистер Нортон. Такое с ней тоже произошло впервые. Обычно она легко запоминала тексты, особенно в стихотворной форме, а тут ни строчки не сумела вспомнить.
В столовой от внезапно накатившей слабости Кристина умудрилась опрокинуть на себя поднос, обожгла руку горячим чаем и испортила кофточку.
И в довершение всего на уроке физкультуры у нее случился очередной неприятный инцидент с Валерией МакАдамс. Из-за усилившегося недомогания и шума в голове Кристина никак не могла забросить мяч в корзину положенное количество раз. Руки ее не слушались, и очертания корзины плыли перед глазами. В отличие от волейбола, баскетбол ей не давался даже в лучшие дни, не говоря уже о таком паршивом, как этот. Однако она упрямо продолжала попытки под ободряющие выкрики мистера Филча. Вернее, ободряющими они казались только ему, а вот Кристина сквозь землю готова была провалиться.
В очередной раз мяч ударился о край корзины, отскочил и попал в девочек из команды поддержки, которые под ритмичную музыку разучивали движения в центре спортзала. Кристина подбежала взять мяч, откатившийся к ногам Валерии. Та стрельнула по ней злым взглядом и презрительно поджала пухлые губки.
Несмотря на свой зловредный характер, она была удивительно хорошенькой: высокая, статная, с длинными каштаново-рыжими волосами, вьющимися от природы. Костюм чирлидера потрясающе ей шел. Зеленую юбку-шорты и такой же топ с белой окантовкой словно специально подбирали ей по цвету, чтобы оттенить ее яркие волосы и изумрудные глаза. Стройные ноги украшали белоснежные кроссовки ювелирного размера. Признанная школьная принцесса, одним словом, даже с этими глупыми пушистыми штуками в руках, неприязненно подумала Кристина. Неудивительно, что ее выходки прощались даже учителями, и она, чувствуя себя безнаказанной, порой слетала с тормозов.
– Ой, вы только посмотрите, кто это у нас тут под ногами ползает!
Девчонки вокруг угодливо и противно захихикали, а Валерия не унималась:
– Что, мисс Богатый Папочка, оказывается, что-то не умеет в этой жизни? – насмешливо осведомилась она, намеренно повышая голос. – А мы все тут думали, что ты прямо-таки совершенство. Выходит, нет? Какая досада!
Кристина резко выпрямилась с мячом в руках, отчего у нее мгновенно потемнело в глазах. Закусив губу, она лихорадочно пыталась найти нужные слова, чтобы осадить нахальную красавицу, но, как назло, в затуманенную болью голову ничего приличного не приходило. А отвечать Валерии той же монетой Кристина всегда считала ниже своего достоинства.
Вздернув свой кукольный носик, Валерия прошествовала мимо нее к музыкальному центру, чтобы поставить диск с самого начала. За ней потянулись другие девочки в зеленых костюмах. Каждая старалась повторить последний убийственный (как они думали) взгляд Валерии.
Так ничего и не ответив, Кристина отошла в сторону, ощущая, как и без того саднящее горло царапает горький комок. К физическому недомоганию добавились и душевные переживания. Все-таки Миранда была права, и ту ядовитую записку подложила ей именно Валерия.
Позабыв про баскетбол, она стояла у скамьи, едва сдерживая слезы обиды и слепо водя пальцами по ненавистному мячу, который так подло с ней обошелся, как вдруг к ней подбежал Ник и, успокаивая, обнял за плечи.
– Не обращай на нее внимания, Кристи, – шепнул он, ласково целуя ее в мочку уха. – Она того не стоит, ты ведь и сама знаешь.
Он обернулся к Валерии, которая прислушивалась к их разговору, не особенно стараясь скрыть свое любопытство. Но взгляд Вуда был настолько тяжелым, что красавица нервно сглотнула, хотя тут же справилась с собой и, вызывающе фыркнув, пошла прочь.
– Все хорошо, Кристи. Ну что ты, успокойся… Сейчас иду! – крикнул Ник в сторону парней, которые ждали его, чтобы продолжить игру, и уже начинали терять терпение. – Дождись меня после занятий, ладно?
Она снова кивнула.
– Дождись обязательно, не уходи без меня. Обещаешь? – он уже отходил от нее, пятясь спиной.
– Да, – наконец, выдавила она и даже смогла ему улыбнуться.
Когда Ник вышел из раздевалки, Кристина ждала его на скамейке в холле. Она только что смотрелась в зеркальце и потому знала, что ее полуприкрытые глаза болезненно блестели, а щеки покрывал лихорадочный румянец.
Ник присел перед ней и взял ее руки.
– Нет, насморком тут дело точно не обойдется.
Кристина лишь молча смотрела на него. На самом деле ей сразу полегчало, стоило ему появиться в дверях. До этого было еще хуже.
– Кристи, послушай, – обеспокоенно сказал Ник, присаживаясь рядом. – Тебе срочно нужно в постель. Зачем ты вообще сегодня в школу пришла?
Он помолчал, но, так и не дождавшись ответа, продолжил:
– Ладно, постарайся подняться, и мы потихоньку пойдем. Я сейчас отвезу тебя домой, слышишь? Ведь Патрик не приедет за тобой сегодня, я правильно помню?
Она с трудом разомкнула пересохшие губы:
– Правильно… Не приедет… Он с отцом уехал… в Чикаго. Вернется только завтра.
Ее слова прервал резкий кашель. Глаза Ника потемнели.
– Кристи, вставай. Пойдем. Не стоит здесь сидеть, на сквозняке.
Он уже поднялся, вешая себе на плечо ее сумку, как вдруг Кристина вцепилась в его руку и горячо зашептала:
– Я не хочу домой! Не хочу. Пожалуйста, Ник, можно мне поехать к тебе, хотя бы ненадолго? Только не домой! Я очень тебя прошу.
– Куда? Ко мне? Ты что такое говоришь? Кристи, пойми, я должен отвезти тебя домой, – мягко, но настойчиво повторил Ник, обхватив прохладными ладонями ее разгоряченное лицо.
Потом он коснулся губами ее лба и нахмурился, не на шутку встревоженный:
– Господи, да ты же вся горишь! Если бы я знал, я бы взял утром у деда ключи от машины. Не представляю, как повезу тебя на мотоцикле в такую мерзкую погоду.
Кристина не отвечала, просто умоляюще смотрела на него: горло резало так, что говорить стало сложно. Но видя непреклонность Ника, она сделала над собой усилие и прошептала:
– Ник, милый, пожалуйста. Можно мне сначала поехать к тебе?
– Кристи, ну как мне тебе объяснить… ехать на мотоцикле под проливным дождем в таком состоянии это… это же безумие! Если сначала ко мне, а потом к тебе домой, пусть уже и на машине, ты наверняка сляжешь. Я не могу тобой так рисковать! Ты пойми.
– Я понимаю, – продолжала уговаривать его Кристина. – Только мне рядом с тобой лучше… легче… а если ты меня домой отвезешь, тебя же сразу выгонят, а меня в постель засунут. Я там с ума сойду без тебя… от их заботы удушливой… меня в покое точно не оставят.
Она устало ткнулась лбом в его плечо: держать голову прямо сил не осталось.
– Ник, я тебя умоляю, забери меня к себе. Ты сам, твое присутствие лечит. Как же теперь мне тебе объяснить, чтобы ты понял… – ее сиплый голос сошел на нет.
Ник обнял ее за плечи.
– Тебе не нужно ничего мне объяснять. Я и сам все прекрасно вижу, Кристи. Ты знаешь, что больше всего на свете мне хочется быть с тобой. Но ты для меня важнее… твое здоровье важнее того, что я хочу. Я не могу видеть тебя в таком состоянии, а ты просишь, чтобы я его ухудшил.
– Пожалуйста, Ник! Мне так… так нужно побыть с тобой.
– То, что тебе на самом деле нужно, это поскорее лечь в постель, вызвать врача, выпить кучу лекарств и заснуть.
Ник ласково гладил ее руки, и от этого у Кристины по спине бегали мурашки. Или ее начал колотить озноб? Она продолжала сопротивляться и что-то жалобно бормотала в рукав его свитера.
Наконец, поняв, что ее не переубедить и, сидя здесь, они только теряют время, Ник нехотя сдался:
– Хорошо, поехали,
