Теперь домовину с телом моего куратора тихонько опускают в жадно разверстую пасть земли. А всю компру на себя, которую он вернул мне, я сжег в тот же день.
Казалось бы, надо радоваться, благодарить судьбу за милость и строить планы на светлое будущее.
А я, как видите, не радуюсь.
Я в шоке.
Объясняю. Представьте себе: приходит к вам человек, этак мимоходом, хихикая и ковыряясь в ухе, сообщает, что его скоро убьют... А ровно через три дня вы узнаете, что человек и в самом деле умер. Это нормально? Да, следует, наверное, добавить: я среднестатистический тепличный индивид, профессия у меня самая мирная — врач. То есть смерть для меня, конечно, не в диковинку — в силу специфики работы, но до сего момента среди моих знакомых никто никогда этак вот планово, предварительно уведомив об этом, не умирал...
Знаете — как будто к Бездне прикоснулся. Насчет того, что она существует, я был в курсе... Но как-то в общих чертах: это были совсем чужие и безразличные мне люди...
А вот так близко никогда ранее с нею сталкиваться не доводилось. Между нами всегда был прочный и надежный буфер — дядя Андрюша.
А теперь, стало быть, у нас прямой и непосредственный контакт.
Ну и сволочь же ты, Андрей Иванович... Нехорошо поступил. Это то же самое, как если бы машинист разогнал локомотив до критической скорости и спрыгнул, предварительно сообщив пассажирам: ну все, я пошел... А вы тут давайте — как-нибудь сами!
В общем, бросил на произвол судьбы. Я ведь уже привык считать себя частичкой Системы.
У меня была защита, «крыша», помощь на все случаи жизни. Если проще — я был «правильным».
Теперь я один на один со всем этим. Я просто преступник, безо всяких скидок и уважительных причин. Если захочу, воспользовавшись паузой в судьбе, «завязать», это надо будет очень сильно постараться. Аналогия с разогнанным локомотивом — это ведь не просто так, от фонаря. В нашей кухне, даже если очень захочешь, соскочить на полном ходу будет чертовски сложно. Как минимум можно ноги переломать и со здоровьем распрощаться...
А еще меня поразило мужество этого человека. Вот ведь не ожидал...
Я его всегда считал
Ну так вот — человечек знал, что его убьют. Это было не какое-то там расплывчатое гипотетическое утверждение из серии «Все мы смертны и рано или поздно сдвинем лыжи, тут уж ничего не поделаешь...», а конкретное: «Через три-четыре дня меня завалят».
Он не стал сучить ножками, вопить о несправедливости судьбы, не забился в угол, обмирая от страха. А в первую очередь, как он выразился, — «раздал долги». То есть позаботился о том, чтобы устроить дела людей, которые от него зависели. И на которых, по большому счету, ему было наплевать.
Не уверен, что я на его месте смог бы вести себя хотя бы наполовину так же стоически. Так что земной поклон тебе, Андрей Иванович. Жил как придется, а смерть принял с большим достоинством...
Гроб опустили и начали засыпать.
Вообще, похороны были очень скромные, никаких тебе обрядов, служителей культа или просто даже оркестра.
Тишина стояла в буквальном смысле гробовая, и даже через две оградки был слышен скрежет вонзающихся в землю лопат и глуховатый стук ударяющихся о крышку гроба комьев земли...
Представил вдруг — живо, как наяву: Андрей Иванович лежит с вечной своей ехидной ухмылкой, а на лицо ему сыплется земля...
Некоторое время бездумно стоял, вслушиваясь в этот душераздирающий стукоток... Потом забыл про конспирацию — такое смятение чувств навалилось, что совсем перестал соображать, — перелез через оградку, через вторую, подошел к могиле... У вдовы лицо каменное, взгляд безумный, такое впечатление, что она не понимает, что вообще сейчас происходит... Любила? Оказывается, и таких мелких пакостников кто-то любит...
Бросил горсть земли в могилу, взял за руку вдову, понес какой-то бред соболезнующего характера...
— А вы кто ему?
Это мать Андрея Ивановича. Из-за плеча безутешной вдовы, негромко, но требовательно.
Практичная дама. Такой момент, такой момент... Вроде бы убиваться надо, заходиться в рыданиях, в могилу лезть: на кого ты нас покинул, сынуля, сиротинушками оставил!!! Ммм-да...
— Я это... Ну...
А голова совсем не соображает — вопрос-то вроде простой, соврать что-нибудь и вся недолга... Друг детства? Мать наверняка бы знала... Коллега? Вон коллеги стоят, насупились, уставились подозрительно...
— ...в общем — никто.
— ?!
А что сказать? «Я простой наркодилер, толкал „гердос“ под крепкой „крышей“ вашего сына»?!
