участвовал. Приедешь, бывало, на травму (особенно в праздник), а там натуральная поножовщина, и что самое занимательное — с вполне вероятным продолжением. Но к этому ты готовишься, примерно знаешь, на что можно рассчитывать и как уберечься в случае возможных осложнений.
А тут — как из-за угла медным тазом по личику. Неожиданно, с размаху, мир вокруг вибрирует, в ушах гул... У меня, помнится, даже давление подскочило — в висках застучало, сердечко запрыгало, как некормленый крол... Вот это Мамед! Ай да благодетель!
— Шутишь, что ли? Что значит «не буду»?!
— Это вы шутите! Кто вам сказал, что я соглашусь торговать героином?
— Мамед сказал, что ты свой человек. И что на тебя можно положиться.
— Нет, дорогой, он имел в виду то самое. Иначе не направил бы тебя ко мне.
— Так, все, я пошел. — Я взялся было за ручку двери...
И замер. «Санитары», сидевшие спереди, как по команде повернули головы в мою сторону и тоже взялись за дверные ручки. Честное слово, получилось так, словно два волкодава по едва слышному «фас!» вдруг ощетинили загривки и приняли боевую стойку!
— Сидеть... — тихо скомандовал Анвар. — Теперь все, дорогой.
— Что — «все»?!
— Теперь ты все знаешь.
— Да что за глупости?! Ничего я не знаю! Ничего я никому не скажу, и вообще...
— Прекрати истерику. Теперь ты или с нами, или — никак. Короче, без порошка я тебя не отпущу.
— Давай, — я решительно протянул руку. — Давай свой порошок.
— Держи, — Анвар отдал мне пакетик.
— Все, теперь могу идти?
— А ты в курсе, как все делать, да? Ничего спросить не хочешь?
— Чего тут спрашивать? Что я, не знаю, что это такое? Гидрохлорид диацетилморфина, точную формулу не помню, но факт — соль.
— Соль?!
— Соль, соль.
— Гхм... Ну, молодец, — похвалил Анвар. — Значит, как бадяжить — сам сообразишь. Ты уже продавал героин?
— Тебя это волнует?
— В общем — нет. Меня волнуют только деньги. Если ты думаешь, что поедешь сейчас к Мамеду и бросишь ему этот пакет в лицо...
Я чуть не поперхнулся. Именно так я в тот момент и думал! Ну, блин, психолог!
— ...то ты здорово ошибаешься. Мамед за тебя его продавать не будет. У него другая работа. Я тебе даю неделю, потом надо будет вернуть деньги.
— Сколько?
— Шестьдесят тысяч рублей.
— Сколько-сколько?!
— Здесь сто десять грамм. Для барыги это большой вес, но ты — свой человек, за тебя Мамед слово сказал.
— Ага, спасибо Мамеду...
— Это точно. Не раз еще будешь его благодарить, — вполне серьезно заметил Анвар. — Дальше. Грамм по шестьсот рублей. Это очень маленькая цена за порошок такого качества, меньше в Москве и области нет. «Три девятки», очень хороший порошок. Десять грамм тебе аванс для старта, подарок. И времени даю много. Ну, чтобы ты осмотрелся у себя, клиентуру подобрал.
— Шестьдесят штук — это большие деньги. Мне надо полгода вкалывать, чтобы отдать тебе такую сумму. Вы что, меня «разводите»?
— Шестьдесят штук — это мелочь. — Анвар небрежно плеснул ручкой. — Теперь тебе вкалывать не надо. Ты врач, умный, легко справишься. Главное — сам не употребляй, и все будет нормально.
— Ага. Особенно нормально мне будет на зоне, по статье «за сбыт и распространение».
— Держи. — Анвар протянул визитку.
Я глянул: золотым тиснением — Анвар Расул-Заде, доктор философии, доцент МГУ, телефоны. Ни фига себе, заявочки!
— Ты доктор?
— Да.
— И доцент?!
— Угу.
