— раздал...
По добытой информации: до 2003 года канал тут был — через Тверь, из Питера, вполне устоявшийся и стабильный. В марте 2003-го в соседнем селе Плотина (двенадцать километров отсюда) были обнаружены двое мертвых курьеров. Почему так сразу — курьеры? А при них была партия «экстази» и «марок» (ЛСД).
Я так скажу, опять же, без лишней профанации деятельности коллег, просто по-житейски: обычно те сотрудники, что находят такого рода трупики, хорошие вещи забирают себе. Ну, то есть партию таблеток и «марок» уж забрали бы обязательно. И было бы в сводке обычное: «обнаружены два мертвых трупа с тупыми следами насильственной смерти...». Хе-хе...
А тут, как на вернисаже, оставили все для всеобщего обозрения.
Некоторые скажут: ну и что, всякое бывает...
В том же апреле, спустя две недели, в том же селе — опять два трупа и опять с партией того же добра!
Все четыре трупа с огнестрельными ранениями из «ПМ» (табельное оружие).
А Андрюха Исаев в то время возглавлял черноярский ОБНОН...
И все, как отрезало: больше ни в закрытых сводках, ни в статистике ДСП (для служебного пользования) — ни слова про «экстази» и ЛСД в районе Черного Яра. Не буду резюмировать, скажу только, что молодежь в Черном Яре не повымирала в одночасье и ночные дискотеки с клубами никто не закрывал... Так что выводы делайте сами.
Образ жизни. Я бы не сказал, что Исаев живет как король и швыряется деньгами. Просто человек с достатком. Квартира в городе, усадьба на Волге (в академическом дачном поселке), две машины — «Мазда» для работы и «Хаммер» для души, аккуратная яхта со спутниковой связью, на которой он позволяет себе раз в неделю прокатиться на острова с молоденькими девчатами на грани совершеннолетия, несколько вполне разумных по размерам счетов в банке, питание в лучших ресторанах — вот вам и все дивиденды от напряженного труда на грани мозгового вывиха...
Насчет банка и связи. Исаев товарищ, вообще, педантичный, прямо как тот немец. Раз в неделю, по вторникам, во второй половине дня, Исаев делает вклады и сразу же отправляет переводы в три адреса. Затем звонит по трем номерам, уважительно обращаясь по имени-отчеству, докладывает, что все отправил и дела идут нормально. Наша «наружка» все это дело зафиксировала.
Чтобы залезть в банковскую систему и взять данные у операторов мобильной связи, нужны полномочия, тут просто лишь одним «шпионством» что-то раздобыть довольно затруднительно (но при большом желании можно).
У нашего начальства такие полномочия были. Азаров быстренько «пробил», что почем, но решил полученными сведениями с нами не делиться, и свое решение честно обосновал на ближайшем утреннем совещании начальников служб:
— Так, ребята... Давайте сразу определимся насчет разграничений по уровням компетенции. Я вам всем доверяю и могу прямо сейчас сказать, кому Исаев звонит и отправляет деньги. В оперативном плане это для вас — полный ноль, потому что работать на этом уровне вам не придется. Никогда. Просто не дадут. Информацию эту самостоятельно использовать вы не сможете. Опять же — не дадут. А если вдруг наш проект когда-нибудь зайдет в тупик... Гхм-кхм... Ну, вы меня поняли, я думаю. Давайте я один буду нежелательным свидетелем. Мне все равно уже — знаю столько, что впору прямо сейчас снайперов засылать.
— Неужели так высоко? — удивился Доценко. — Какой-то там паршиво-провинциальный начальник отдела...
— Да, так высоко... Но все равно — огромное вам спасибо. Мы это обязательно используем в качестве «рычага влияния». Причем в самое ближайшее время. А материалы «наружки» по всем этим «высоким» выкрутасам Исаева — изъять и передать мне. Думаю, не надо объяснять, что такие «сувениры на память» держать у себя не следует...
Ну вот вроде бы и все, что удалось добыть за месяц по «сетям» и Исаеву. Надо было побыстрее устанавливать канал по «экстази» и завершать разработку. «Топтуны» наши докладывали, что Исаев нервничает. Нет, они работали грамотно и правильно, но не следует забывать, что в данном случае их «объектом» был матерый и талантливый опер, по ряду причин примкнувший к мафии. Думаю, он просто нутром чуял, что его «ведут». По себе знаю, когда тебя кто-то «пасет», ты вскоре начинаешь это чувствовать (меня за службу несколько раз разрабатывало родное УСБ, у них активные опера всегда в особом почете), и, естественно, тебе при этом как минимум некомфортно...
В конце июля Доценко решил пересмотреть график работы моего отделения по выходным. Обычно мы выезжали в пятницу после обеда, когда в городе уже было полно народу. А в ту пятницу начали работать с утра, в связке с отделением розыска, которое «вело» Исаева.
Исаев, как обычно, позавтракал на террасе «элитного» кафе на набережной, топтуны наши фиксировали его на видео и слушали узконаправленным микрофоном...
По пятницам и вторникам (напомню, пятница — основной «рабочий» день, вторник — «отчетный») весь наш «розыск» все бросал и полностью сосредоточивался на Исаеве. Завтракает он — пара слушает, пара внимательно следит за его машиной (вдруг курьер в это время втихаря положит товар, а потом даст знак), еще три пары «на перекладных» ждут команды — менять «сопровождение», когда он будет выдвигаться к пунктам встречи с дилерами. Если сопровождать одной или даже двумя машинами, опытный опер это заметит быстро, тут нужно разнообразие. Ну, это уже детали.
Так вот, неделя тотальной слежки: никто из иногородних, кроме питерских с маленькой барсеткой (это те, что кокаин возят), к нему не приезжает, он город не покидает, и, вообще, по докладам «наружки», никто ему ничего не передает. А в пятницу, значит, он едет после завтрака в университетский спорт-клуб, где раздает «экстази» полутора десяткам дилеров. Пять тысяч таблеток в кармане не унесешь, верно? Верно. Вопрос остается открытым: ну и где берет?!
Может, у «наружки» от постоянной монотонной работы глаз замылился — не обращают внимания на какую-то с виду незначительную деталь, которая может все объяснить?
Короче говоря, в ту пятницу утром «розыск» передал нам Исаева сразу после завтрака: от кафе на набережной и до самого вечера его вело мое отделение. Работали четырьмя экипажами, вооруженными узконаправленными микрофонами, видеокамерами и двенадцатикратными биноклями (я был один, Доценко в этот раз не поехал).
