изменение только кулинарному и медицинскому искусству, тогда как тексты трагедий вводят целый ряд искусств, необходимых для выживания и счастья человека. Медицина, которая даже не упоминается в «Молящих» Еврипида, в «Прометее» Эсхила всего лишь — одно из многих искусств, которое, однако, внесло коренное изменение в жизнь людей. Вот как Прометей говорит об открытии медицины:
«Ты еще больше удивишься, услышав напоследок, какие искусства и какие средства я выдумал. Сначала самое важное: если кто-то заболевал, у него не было никакого лекарства ни съесть, ни вылить, ни втереть, и из-за отсутствия лекарств люди чахли, пока я им не показал смеси успокаивающих лекарств, благодаря которым они устраняют все болезни».
Конечно, концепция медицины не одна и та же в «Прометее» Эсхила и в «Древней медицине». У драматурга лечение фармакологическое, у врача-гиппократика — диетическое. Сходство тем более впечатляет, что драматург и врач придают значение открытию понятия «смесь» и подчеркивают решающий вклад медицины в прогресс человечества.
Авторы, однако, расходятся в причинах, которые объясняют возникновение медицины. У Эсхила это дар бога, у гиппократика — открытие человека.
Это соответствует противоречиям в объяснении прогресса человечества у мыслителей V века. Для одних творцами прогресса являются боги, даровавшие искусства. Для других подлинным изобретателем искусств является человек с неисчерпаемыми возможностями его разума. В «Антигоне» Софокла хор восхищается умением человека, который «сам преподал себе искусства».
Автор «Древней медицины», конечно, знает о традиционном веровании. Но вместо того, чтобы возражать, он ловко использует верование для восхваления человеческого разума: «Первые изобретатели медицины, — говорит он, — считали, что их открытие достойно быть приписанным богу». Он упорно настаивает на необходимости поиска и открытия. Суровая действительность дала им первый толчок. Животный пищевой режим, далеко не полезный для людей, вызывал страдания, болезни и смерть, поэтому изыскивался и был найден режим для здоровых людей. Он не подходил больным, и люди были вынуждены искать и находить различные режимы для различных болезней. Эта причинная связь, установленная между необходимостью и потребностью, поиском и открытием, не утверждается со всей определенностью ни в одном сохранившемся тексте V века. Редким исключением является афоризм из трагедии Еврипида: «Потребность — госпожа разума даже у тупицы».
Последнее различие между «Древней медициной» и «Прометеем» Эсхила высвечивает оригинальную позицию врача-гиппократика по отношению к прогрессу в медицине.
Оптимизм Прометея по поводу возможностей медицины оправдан, потому что лекарства «устраняют все болезни». Таким образом, Прометеева медицина предстает как полная наука, завершенная с того момента, как она была открыта. Автор «Древней медицины» проявляет более дозированный оптимизм. Он, безусловно, разделяет восторженное восхищение Эсхила открытиями медицины. В одном из текстов V века врач восхищается тем, как люди, выйдя из глубокого невежества благодаря разуму, сделали прекрасные и правильные открытия. Но хотя первые открытия и были эпохальными, а медицина во многих областях достигла величайшей точности, эволюция не закончена. Открытия продолжаются в настоящем и продлятся в будущем. Для нас это совершенно очевидно, но идея заслуживает особого внимания, так как для V века она была оригинальной.
Дело в том, что другие врачи «Гиппократова сборника» придерживались, скорее, концепции Прометея и были убеждены, что медицина полностью открыта. Так, автор «Воздуха, воды, местностей» заявляет: «Мне кажется, что медицина отныне открыта полностью». И далее: «Вся медицина твердо установлена, и прекрасные доктрины, которые ее образуют, как я думаю, не нуждаются в случайностях». Согласно автору «Искусства», медицина тоже полностью открыта, и ее пределы зависят лишь от природы терапевтических средств.
По сравнению со своими легковерными коллегами автор «Древней медицины» более прогрессивен. Его восхищают прошлые открытия, он надеется на будущие:
«Медицина уже давно располагает всем: исходной точкой и путями, которые были открыты, и благодаря которым, с одной стороны, в течение длительного периода времени были сделаны многочисленные и высококачественные открытия, а с другой стороны, будут сделаны еще открытия, если только, соединяя осведомленность и знание достигнутых открытий, их возьмут за отправную точку поисков».
Автор использует метод, подобный тому, которым пользуется Фукидид в очерке развития Греции с момента ее возникновения. Врача и историка сближает то, что они для обоснования реконструкции прошлого прибегают к понятию вероятности и особенно к аналогии с настоящим. У обоих современный варварский мир и даже часть греков, не затронутых цивилизацией, дают указания на то, каким был их прежний образ жизни. Фукидид, благодаря грекам информирует нас о том, как древние расценивали грабежи и как сами ими занимались. Изучая варваров, он узнал, каким образом древние носили пояс во время спортивных соревнований. У врача-гиппократика часть греков и все варвары дают указания об образе жизни древних до открытия медицины, поскольку они все еще не знают медицины.
Все эти сопоставления свидетельствуют об оптимистическом видении эволюции человечества.
Первичный источник по истории человечества пытались найти у мыслителей V века, софистов или досократовских философов. Самым древним софистом был Протагор из Абдеры. Действительно, в списке его произведений сохранилось название трактата «О первобытном состоянии человека». Платон в «Прометее» вкладывает в уста софиста рассказ о первобытном человечестве и рождении цивилизации в форме мифа. Это, безусловно, более или менее верное отражение того, что можно было прочесть у софистов.
Вспомним общие черты этого мифа в версии Протагора. В то время, когда боги создали живых существ — людей и животных, с помощью смеси земли и огня они попросили Прометея и его брата Эпиметея распределить между живыми существами различные качества. Эпиметей решил взять это на себя и попросил Прометея прийти только на заключительный смотр. Эпиметей начал с гармоничного распределения всех качеств между различными видами животных, чтобы они могли выжить, но когда дошел до людей, у него ничего не осталось. Тогда его брат, увидев, что животные были щедро наделены, а человек лишен всего: нагой, босой, безоружный и без крыши над головой, решил похитить для него искусство огня, хранящееся у Гефеста, и другое искусство, хранящееся у Афины. Так люди обрели самое необходимое для жизни. Но так как они жили разобщенно, их истребили дикие животные. Люди не знали искусства политики. Зевс, опасаясь их полного исчезновения, поручил Гермесу наделить каждого человека политической добродетелью, то есть правосудием. Образовались города, и люди выжили.
Безусловно, можно обнаружить аналогии между Протагоровой версией мифа о Прометее и «Древней медициной». По Протагору, до открытия медицины и политической добродетели само существование людей находилось под угрозой, как это было по Гиппократу, до открытия кулинарии и медицины. Двойное приобретение — искусств и политической добродетели — можно сравнить с двойным открытием кулинарии и медицины. Но наряду с этими аналогиями, довольно натянутыми, существуют разногласия относительно места медицины в прогрессе человечества. По сравнению с длинными рассуждениями автора-гиппократика о режиме и медицине, краткое упоминание в мифе о Прометее кажется легковесным. Косвенные свидетельства о теории Протагора, которыми мы располагаем, недостаточны, чтобы сделать вывод о влиянии софиста на врача-гиппократика.
Среди досократовских философов, которые могли бы вдохновить автора «Древней медицины», называют Демокрита, который якобы рассматривал историю человека в сочинении «Маленькая система мира». Утверждают, что значение, придаваемое в «Древней медицине» необходимости и потребности как отправной точки для открытий, является идеей Демокрита. При этом опираются на параллелизмы в «Древней медицине» и рассказе о жизни первых людей и прогрессивном рождении цивилизации, который историк Диодор Сицилийский сохранил в начале своей «Исторической библиотеки». Вот что говорит Диодор:
«Что касается людей, которые первоначально появились на земле, они, как говорят, вели
