Нужно заметить, что этот мор ни по своему происхождению, ни по времени не совпадает с большой эпидемией «чумы» в Афинах, которая была описана Фукидидом. Афинская «чума» началась на крайнем юге, перешла в Египет, Ливию и на большинство территорий Великого царя, а потом уже проникла в Афины через пирейский порт. Эпидемия, о которой идет речь в Гиппократовом творчестве, пришла с севера, с варварских территорий, расположенных выше Иллирии и Пеонии. «Чума» в Афинах была в 430– 429 годах, эпидемия из Гиппократовых сочинений, если верить хронологии «Посольской речи», свирепствовала после 421 года и, возможно, в 419–416 годах.
Поведение Гиппократа согласуется с тем, что ему приписывает легенда. Он не соблазнился обещаниями варваров и отказался лечить их. Но его преданность Греции впечатляет больше. Не без задней мысли Гиппократ спрашивал варварских послов о климатических условиях и режиме ветров в их землях. Он использовал эти сведения для того, чтобы предсказать продвижение болезни в Грецию и назначить лечение. Его помощь не ограничилась только Фессалией. Он спешно отправил своих сыновей и учеников в другие земли: Фессала — в Македонию, а Дракона — в Геллеспонт. Вылечив фессалийцев, он выехал оказывать помощь населению Афин и Пелопоннеса, останавливаясь по пути в Дориде, Фокиде с городом Дельфы и в Беотии.
Греческие города в благодарность оказали ему высокие почести. В Афинах ему был присужден золотой венок. Так же он был приобщен к Элевсинским мистериям. Хорошие отношения Гиппократа с Афинами, по крайней мере до конца Сицилийского похода (415–413 годы), вероятно, послужили причиной того, что Гиппократ предложил послать своего сына Фессала в качестве врача за свой счет, без жалования, на время похода. Фессал добавляет, что он тоже получил от афинян золотой венок.
События, упоминаемые в «Посольской речи», очень конкретны. Странно, что вне Гиппократовой традиции нет свидетельств об эпидемии в Греции в 419–416 годах. Фукидид о ней ничего не говорит. Отсутствие подтверждений заставляет сомневаться в достоверности этой истории. Добавим, что она с течением времени видоизменилась, как и история с исцелением Пердикки. Спустя века знают меньше, а выдумывают больше. Многие путают эпидемию, пришедшую с севера, с чумой в Афинах, пришедшей с юга (правда, современники делали то же самое). Утверждают, что Гиппократ положил конец эпидемии, разведя большие костры, которые очистили воздух. Дошло до того, что в византийский период ставят в заслугу Гиппократу открытие противоядия, за что он якобы и получил венок от афинян.
Тем не менее в древней версии, изложенной в «Посольской речи», не все придумано. В частности, заслуживает внимания то, что сказано о пребывании Гиппократа в Дельфах. Прибыв в город, он обратился к богу с мольбой о спасении греков и принес жертву. Воспользовавшись своим приездом, он подтвердил привилегии, которые получила семья Асклепиадов за услуги, оказанные их предком Не-бром во время первой священной войны. Вот что говорит об этом Фессал:
«Асклепиадам из Коса в знак признательности Небру был дана привилегия, которую имеют иеромнемоны, первыми спрашивать совета у оракула… Доказательством правдивости моих слов является то, что когда мы с отцом прибыли в Дельфы, амфиктионы возобновили эту привилегию, восстановили ее для нас и запечатлели на стеле, которую поставили в Дельфийском храме».
Эпиграфика Дельф дает этому только косвенное подтверждение. Стела, о которой говорит Фессал, не найдена. Но многие надписи свидетельствуют, что Гиппократ действительно был в Дельфах и что Асклепиады пользовались привилегиями в храме Аполлона.
Приезд Гиппократа в Дельфы подтверждается мемориальной надписью с его именем. Несмотря на плохое состояние надписи, перевод которой невозможен без тщательного восстановления текста, можно с уверенностью сказать, что речь действительно идет о Гиппократе. Его имя очень разборчиво, в ней говорится о болезнях. Кроме того, перед именем Гиппократа стоит слово [Thess] alos, что имеет три возможных толкования: «фессалиец Гиппократ», как в надгробной надписи «Палатинской антологии», или «Фессал, сын Гиппократа», или «Фессал и Гиппократ». В последней интерпретации это — два лица, которым посвящается надпись, что соответствует «Посольской речи», где Фессал ясно дает понять, что сопровождал отца во время поездки. В любом случае, эта надпись, как минимум, свидетельствует о связях Гиппократа с Дельфийским храмом.
Это подтверждается также существованием большой статуи больного туберкулезом, которая стояла в Дельфийском храме и считалась приношением Гиппократа. Когда Павсаний во II веке н. э. посетил Дельфы, эта статуя еще существовала. Вот что он об этом говорит: «среди приношений Аполлону была бронзовая статуя, изображавшая давно больного человека, плоть которого иссохла и остались одни кости. Жители Дельф говорят, что это приношение врача Гиппократа». Что касается привилегий, которыми пользовались в Дельфах косские Асклепиады, согласно «Посольской речи», они были подтверждены важной надписью, найденной в Дельфах относительно недавно. Речь идет о договоре, принятом союзом (koinon по-гречески) косских и книдских Асклепиадов, который относится к концу жизни Гиппократа. Надпись сохранилась лучше, чем посвящение Гиппократу. Вот ее перевод:
«Договор союза косских и книдских Асклепиадов: Асклепиад по прибытии в Дельфы, если он хочет испросить совета у оракула или принести жертвы, перед испрашиванием совета или жертвоприношением должен поклясться, что он — Асклепиад по мужской линии… Тот, кто нарушит это правило, не будет допущен к оракулу как Асклепиад, и ему не будет предоставлена никакая другая привилегия, данная жителями Дельф».
Надпись не позволяет определить в деталях род привилегий, которыми пользовались в Дельфах Асклепиады, но не оставляет сомнений в их существовании. Можно предположить, что среди них была промантия, то есть право первым вопрошать оракула, как указано и в «Посольской речи». Однако существует небольшое различие между этой надписью и текстом «Посольской речи». Она говорит о привилегиях, принадлежащих косским Асклепиадам, единственным, кто ведет свое происхождение от Небра. Надпись же упоминает о привилегиях, которыми были наделены две ветви Асклепиадов — косская и книдская. Зато надпись подтверждает важность преемственности по мужской линии в аристократической семье Асклепиадов. «Мы Асклепиады по мужской линии», — заявляет Фессал в «Посольской речи», говоря о себе и своем отце. Совпадение одного и того же характерного, но редкого выражения (kat'androgenian) дает повод считать, что сведения, приведенные в «Посольской речи», почерпнуты из хорошего источника. Даже если она и не подлинная, речь сына Гиппократа к афинянам содержит ценный материал, восходящий к последнему анализу архивов семьи косских Асклепиадов.
Покинув Кос, Гиппократ сохранил тесные связи с родиной. После окончания эпидемии он вмешался в спор между Афинами и Косом, который случился чуть позже похода Афин на Сицилию. Именно этот спор является содержанием «Посольской речи». Считается, что речь была произнесена перед собранием афинских граждан сыном Гиппократа для защиты интересов Коса.
Остров Кос, как и другие острова Эгейского моря, входил в делосскую конфедерацию, объединявшую союзников Афин. Предназначенная сначала для предотвращения возвращения персов, она постепенно превратилась в империю. Союзники превратились в подданных. После неудачного похода на Сицилию, который сильно ослабил Афины, участились мятежи зависимых городов, поддерживаемых в Эгейском море спартанским флотом и варварами, которые стремились вновь подчинить города азиатского побережья. Кос находился в эпицентре военных действий. Остров неоднократно подвергался грабежам. Как рассказывает Фукидид, он стал, в частности, жертвой набега спартанского наварха Астиоха:
«Плывя вдоль побережья, Астиох высадился на Косе, острове Меропов, город которого не был укреплен и был разрушен самым большим землетрясением на нашей памяти. Он его полностью разграбил, жители убежали в горы. Он делал набеги также и на окрестности, чтобы взять трофеи. Но он пощадил свободных людей, которых всегда отпускал».
Жестоко обращаясь с союзниками Афин, Астиох старался щадить жителей Коса, чтобы иметь возможность в будущем присоединить их к спартанскому лагерю. Однако остров остался под властью Афин. Он служил им морской базой в борьбе против мятежного Родоса. Алкивиад, прибывший после ссылки в афинскую армию, «потребовал от Галикарнасса большую сумму и укрепил город. После этого, назначив на Косе наместника, он отбыл на Самос».
В этих действиях Алкивиада нужно видеть больше недоверия, чем доверия к Косу. Впрочем, согласно Диодору Сицилийскому, он, воспользовавшись случаем, разграбил остров, увезя добычу на Самос, а в 408
