— Как он был одет?
— Это случилось слишком быстро, Дип.
— Он что–нибудь говорил?
— Нет… я не знаю. Нет, он ничего не сказал. — Элен огляделась. Вы… принесли меня сюда?
— Нет, ему была нужна Тилли. Он притащил вас сюда и затем убил ее, По ее телу пробежала дрожь.
— Но почему, Дип?.. Почему?
— Пока еще не знаю. Но, думаю, скоро найду ответ на этот вопрос.
— Что мы будем делать?
— Позвоним в полицию, больше ничего не остается.
— Но Тилли…
— Кому–то она мешала… Ну, а теперь вот что. Сможете отвечать на вопросы?
— Спрашивайте, Дип.
— Хорошо. Но постарайтесь отвечать точно. У нас не так много времени.
Итак, что случилось после того, как вы вернулись сюда?
Она вновь облизала губы, откинула назад волосы, сложила на коленях руки и уставилась в пол. Плечи ее слегка вздрагивали.
— Здесь был доктор. Он сказал, что у Тилли все в порядке, но она немного возбуждена и ей надо успокоиться. Что–то он ей прописал. Были миссис Глисон… с мужем… Вы тогда говорили с ними внизу. Потом они ушли. Когда Тилли проснулась, я ее покормила.
— Она что–нибудь сказала?
— Ничего особенного. Я дала ей пилюлю, которую оставил доктор, и некоторое время посидела рядом. — Она замолчала, затем сжала руки. — Дип?
— Да?
— Она была напугана, даже пыталась кричать во сне.
— Дальше…
— Она произнесла ваше имя… и имя Беннета. И еще…
— Что именно? Скажите, что помните.
— Она говорила, что знает, как ей надлежит поступить, будто сможет что–то сообщить, и непременно сделает это. Затем пыталась кричать. А потом назвала ваше имя и… Беннета.
Я молчал.
— Дип… а это не… из–за вас?
Я положил руку на ее плечо.
— Не думаю.
— Скажите правду, Дип!
— Я никогда вас не обманывал, дорогая.
— В таком случае…
— По крайней мере, непосредственной причиной я не являюсь. Ее так или иначе бы убили.
Она вздохнула.
— Так что же мы будем делать?
— Позвоним копам.
— А как же вы?
— Копов я не боюсь, детка. Вы должны это знать.
— В таком случае, звоните.
— Разумеется…
Она внимательно посмотрела на меня, терпеливо ожидая, что же произойдет дальше. Я помог ей подняться и провел на кухню так, чтобы она не смогла увидеть убитую, а затем подошел к телефону.
Дежурный сказал, что машина выезжает и предупредил, что до ее прибытия ничего не следует трогать. Я заверил его, что все будет как нужно и повесил трубку.
В комнате Тилли я нашел свой чек, приколотый к ее подушке, порвал его на мелкие кусочки и спустил в унитаз. Потом я вынул из–за пояса свой револьвер, обернул его тряпкой и сунул в мусорный ящик, поставив сверху ведро с помоями. Сделав таким образом все необходимые приготовления, я присоединился к Элен и мы стали поджидать полицейскую машину.
Сержант Кен Хард жил в центре города, то есть, в той его части, которая отличалась известным аристократизмом. По его лицу никогда нельзя было понять, о чем он думает, что чувствует. Однако его голубые холодные, лишенные какого бы то ни было выражения глаза порой излучали безграничную ненависть.
Для него существовало только два рода людей: те, кто нарушал закон, и те, кто его поддерживал. За пределами этого понятия для него не существовало ни добра ни зла. По понятиям Харда не существовало и просто хороших людей. По его мнению, они представляли собой зачастую лишь помеху при поимке нарушителей закона.
В присутствии сержанта требовалось соблюдать особые правила: говорить мягко и вежливо, ходить тихо. Когда он спрашивал, следовало отвечать.
Когда на его лице появлялось нечто вроде улыбки, это было хуже всего, Шефы позволяли ему работать так, как он хочет; и Хард выбрал себе наиболее трудную часть города: улицу с «большой буквы». Ему нравилось проводить здесь операции, так как всякий попавшийся знал, что любая жалоба обернется для него в следующий раз худшими последствиями.
Таков был сержант Хард, и теперь он разглядывал меня. Я говорил, а он записывал что–то в свой блокнот. Потом он перевел взгляд на Элен и предложил ей изложить свою историю.
Как только она закончила, появились Саливен, Оджи и Кэт, и я почувствовал себя намного уверенней.
— Вот они, сержант, — сказал Саливен.
Кэт бросил взгляд на убитую и слегка присвистнул.
— Знаете ее? — спросил Хард.
Кэт кивнул.
— Тилли Ли, — сказал он, пожимая плечами. — Хорошая девушка. Я с ней давно знаком. А что случилось?
Тем временем медицинский эксперт закончил свою работу, сложил инструменты в саквояж, захлопнул его и набросил на убитую простыню.
— Ваше мнение? — спросил Хард.
— Убита не более часа назад, бутылкой. Позднее мы проведем более точное исследование, но и теперь у меня нет никаких сомнений.
— А как с ним?.. — кивнул Хард в мою сторону.
— С ним?.. — врач еще раз бегло осмотрел след на моей голове. — Рана на голове от удара той же бутылкой.
— Выходит, он тут ни при чем?
— Гм… Безусловно. Если исключить возможность нанесения удара самому себе. Вы ведь знаете, бывает и так. Но…
— Что но?
— В данном случае не похоже. Нет, нет. Конфигурация раны… Пожалуй, полностью исключено.
— Благодарю, — сказал я.
— Не беспокойтесь, — улыбнулся врач.
— Как у вас? — обратился Хард к человеку в форме, возившемуся с лупой вокруг бутылки, стоявшей на деревянной подставке.
— Никаких отпечатков, — ответил тот. — Бутылка сильно запачкана.
Видны только ворсинки с этой шляпы и волоски, по всей видимости, убитой.
Не исключено, что в лаборатории мы сможем обнаружить еще какие–нибудь следы.
— О'кей, — сказал Хард. — Упакуйте бутылку. — Затем, обернувшись к Саливену, он спросил:
— Что с этими двумя?
