— Зачем я вам нужен?
Деловая постановка вопроса понравилась Роклэнду.
— Это мы обсудим потом. Если вы согласитесь, то мы сумеем договориться.
— Ваше предложение для меня неожиданно. Я должен подумать...
Они снова выпили. Старый венгр-скрипач подошел к Нечаеву и заиграл чардаш. Музыка металась, билась о стены, звала куда-то вдаль. Венгр был на чужбине, хотя родина была рядом. И он тосковал.
— Какие вы можете дать гарантии, что не выбросите меня на улицу? — спросил Нечаев, когда скрипка умолкла.
— Какие вы хотите?
— Официальное письмо.
— От Государственного департамента?
— Да.
— Хорошо.
...С мокрых листьев платанов скатывались дождевые капли. Они падали на подоконник, растекались по полу. Образовалась целая лужа. Генерал позвал секретаршу и сказал:
— Прикажите, пожалуйста, вытереть!
Генерал поморщился. Вероятно, от плохой погоды состояние у него было кислое.
— Есть, сэр! — но вместо того, чтобы выйти, женщина подошла к столу и положила тонкую папку. — Мне только что передали для вас шифровку, сэр.
— Спасибо.
— Уборщицу я сейчас пришлю.
Генерал пробежал глазами телеграмму. Вялость исчезла. Он поднял трубку телефонного аппарата:
— Это я, сэр. Телеграмма от Роклэнда. Просит гарантий. От вашего ведомства. Да, Госдепартамента. Сенсация! Консул выступает в печати против своего правительства! Ха, ха, ха... На весь мир... Благодарю, сэр!
«Парашютные стропы» на шее генерала то ли от напряжения, то ли от испытываемого им удовольствия слегка покраснели. Когда в кабинет вошла уборщица, генерал бодро расхаживал и напевал веселую мелодию.
...Несколько дней спустя Забродин встретился с Богдановым у входа в «Империал».
— Так, решено окончательно — в кафе на Ринге. Рядом с кинотеатром «Гартенбаум», — сказал Богданов и заторопился к себе.
В половине одиннадцатого Забродин пришел в кафе. В венских кафе почти нет часа «пик». Вечером — немного больше, днем — немного меньше, но посетители заходят все время. Пьют кофе, читают газеты, журналы, проводят деловые встречи.
На этот раз в кафе «Гартенбаум» было более людно, чем обычно в это время.
Забродин увидел двух советских дипломатов. Они пили фруктовую воду и о чем-то беседовали. Забродин сел за свободный столик, взял утренние газеты и, просматривая их, наблюдал за входом в кафе.
Вот вошел Нечаев. Прошелся взглядом по столикам. Вероятно, того, кто ему был нужен, еще не было. Не замечая своих, Нечаев прошел к окошку и сел за пустой столик. Взял иллюстрированный журнал и начал листать. Подошел официант. Нечаев сделал заказ.
Не успел официант отойти, как в кафе вошел плотный мужчина, окинул взглядом зал и направился к Нечаеву.
Мистер Роклэнд нервничал. Он редко бывал в этих местах. Хотя и «нейтральная зона», но здесь рядом — советский сектор. Да и игра крупная. Или грудь в крестах, или голова в кустах, — как говорят русские.
Поздоровавшись с Нечаевым, Роклэнд сел на стул и подозвал официанта:
— Бутылку мозельского! Живо!
— Есть!..
— Ну, как, мистер Нечаев? — американец придвинулся к столу.
— Все зависит от вас, мистер Роклэнд, — Нечаеву было не по себе. Но он не спешил.
— Я принес то, что вы хотели.
— Гарантии?
— Да.
— Кто подписал?
— Как вы просили — Госдепартамент!
— Я могу посмотреть?
— Ну, разумеется...
Роклэнд достал из внутреннего кармана конверт и через стол передал Нечаеву. Нечаев раскрыл конверт, достал лист бумаги.
Роклэнд вытер платком вспотевший лоб и, не отрывая глаз, смотрел на Нечаева.
Дочитав до конца, Нечаев сказал:
— Хорошо, мистер Роклэнд, хорошо. Это как раз то, что мне нужно... — Он сложил бумагу пополам, вложил ее в конверт и стал укладывать конверт во внутренний карман своего пиджака.
— Это вы верните, пожалуйста, мне.
— Хорошо, мистер Роклэнд, хорошо! — Нечаев словно бы не расслышал Роклэнда, который с растущим беспокойством наблюдал за его действиями.
Затем не спеша поднялся со стула и вдруг, размахнувшись, наотмашь ударил американца по лицу.
— Вот это мой ответ!
Это было невероятно! Звук пощечины и слова Нечаева, сказанные так громко, что их могли слышать все, кто был в кафе, ошеломили посетителей, словно удар гонга. Все повернулись в их сторону.
Роклэнд вскочил. Он был разъярен. Лицо покраснело, глаза налились кровью. Он был готов убить Нечаева и, вероятно, сделал бы это... Но его схватили за руки... В ту же секунду в зал вошел союзнический патруль и несколько австрийских журналистов. Это был день, когда во главе четырехстороннего патруля стоял советский офицер...
...Вечерние венские газеты кричали:
«Советский консул Нечаев дает пощечину американцу Роклэнду!», «Крупнейший провал американской разведки!» «Письмо Государственного департамента в руках у Советов!»
Более мелким шрифтом стояло:
«Американская разведка пыталась склонить к измене Родине консула Нечаева. Нечаев потребовал гарантий. Роклэнд обещал их доставить. В кафе «Гартенбаум» Роклэнд передал Нечаеву «гарантии» — письмо из Государственного департамента США. Это прямое доказательство политического разбоя и шантажа! В письме гарантируется советскому консулу политическое убежище в США, если он согласится стать предателем!»
Спустя несколько дней, когда газетная шумиха несколько поутихла, Роклэнда вызвал к себе американский посол.
— Господин генерал, — сказал он сухо, — вас вызывает Вашингтон. Когда вы намерены выехать?
— Завтра...
...Военная власть четырех держав закончилась красивым парадом на площади дворца Хофбург. Представители воинских соединений под звуки своих национальных гимнов проходили круг почета и отдавали воинскую честь друг другу. Каждая рота шла своим церемониальным маршем: четко отбивали шаг советские солдаты, чуть пританцовывали французы, прямо вперед выбрасывали ногу англичане и
