Николай Пекельник. Капля крови
Принято думать, что разведчик, работающий за рубежом, постоянно находится в состоянии единоборства с контрразведкой противника. Это не совсем так. Ибо в тот миг, когда разведчик попадает в поле зрения контрразведки, он больше не может выполнять свое задание и должен покинуть страну пребывания.
Вполне очевидно поэтому, что искусство профессионального разведчика состоит в том, чтобы как можно дольше избегать прямых или косвенных контактов с противником.
На протяжении дней и месяцев герои повести добывают необходимые Советскому правительству документы, позволяющие укрепить обороноспособность СССР. В поле зрения спецслужб советские разведчики не попадают пи разу, и может показаться, что им все легко удается. Это не так. Ибо высший профессионализм разведчика в том и состоит, чтобы миновать сети, расставленные противником, и успешно выполнить задание Родины.
Англия признала Советскую Россию, но лорд Керзон назвал это признание «величайшей ошибкой в мире».
Признанию де-юре предшествовало заключение первого торгового соглашения. Керзон, бывший тогда министром иностранных дел в правительстве Ллойд Джорджа, категорически отказался вести переговоры с Красиным. Их пришлось вести самому Ллойд Джорджу. Премьер-министр пригласил членов правительства. В кабинете собрались Керзон, министр торговли Роберт Хорн, министр финансов Бонар Лоу и депутат парламента от консерваторов Хармсворс. Войдя, Красин стал по очереди здороваться со всеми присутствующими. Когда протянул руку Керзону, тот не двинулся. Ллойд Джордж с раздражением крикнул: «Керзон, будьте джентльменом!» Только после этого окрика Керзон обменялся рукопожатием с Красиным…
Дипломатические же отношения с Советской Россией установило не правительство Ллойд Джорджа, а пришедшее ему на смену правительство Макдональда. Однако и эти отношения вскоре были разорваны.
Лидеры консерваторов соревновались в антисоветских измышлениях. В парламенте с махровыми антисоветскими речами выступили министр внутренних дел Хикс и министр иностранных дел Чемберлен, премьер Болдуин и Черчилль.
— Сражение, в которое мы должны вступить, — сказал министр по делам Индии Биркинхед, — это сражение с коммунизмом, с Москвой.
В центре Лондона во всех киосках лежали газеты с антисоветскими статьями и карикатурами.
В жаркий июньский день в кафе, расположенное недалеко от Эйфелевой башни, зашел высокий блондин. Он отдал трость, шляпу и перчатки слуге и непринужденной походкой прошел через зал.
— Бонжур, Анри, — весело обратился он к владельцу кафе, Анри Ламьеру. — Наш друг еще не приходил?
— Жду минут через десять. Выпьешь что-нибудь, Отто?
Отто Шунлебен, он же Виктор Николаевич Тихонов, познакомился с Анри еще в 1919 году в Одессе, куда прибыл по заданию ЦК партии.
В кафе влетел мальчик-газетчик:
— Экстренный выпуск! Убийство советского посла в Варшаве!..
Тихонов взял газету.
— «Вчера, — начал читать он вслух, — выстрелом из пистолета на Варшавском вокзале убит полномочный представитель Советской России в Польше Петр Войков…»
— Идет! — прервал Анри.
— Ты давно знаешь этого господина?
— В моем кафе он появился года два назад.
— Кто он?
— Трудно сказать. По-французски говорит с легким акцентом. Сказал, что англичанин. Я тут же перешел на английский. Это его искренне порадовало. Он очень осторожен. И к интересовавшему его вопросу подошел не сразу.
— А вдруг это провокация?
— На провокатора он не похож.
— Хорошо.
В кафе появился невысокий мужчина лет сорока. В руках у него был портфель. Он поздоровался с Анри, как со старым знакомым, положил портфель на стойку, затем сел на табурет рядом с Тихоновым и заказал рюмку коньяку.
— Мсье, — сказал Анри, обращаясь к обоим, — прошу познакомиться.
— Шунлебен, — коротко представился Тихонов.
— Генри, — так же коротко ответил незнакомец. Некоторое время они сидели молча, присматриваясь друг к другу.
— Пойдемте за стол, — предложил Тихонов и направился к угловому столику.
Подали завтрак. Ели молча.
В этом же углу зала сидел Франц Шустер, один из помощников Виктора Николаевича. Вместе с женой Иоганной, тоже помогавшей Тихонову, он содержал небольшое фотоателье. Сейчас Франц сидел так, что ему хорошо были видны входящие посетители, а через окно он видел и прохожих.
— Мсье Генри, — начал Тихонов, — что вы предлагаете?
— Коммерческую сделку. В этом портфеле особо секретные британские дипломатические документы. Я хочу получить за них десять тысяч фунтов стерлингов. Я предлагаю очень выгодную сделку. Она позволит вам быть в курсе политики британского правительства.
— Прежде чем принять ваше предложение, мне нужны будут образцы товара.
Генри достал из портфеля несколько листов бумаги и сказал:
— Вы, конечно, слышали, что на днях Лондон посетили президент Франции Думерг и министр иностранных дел Бриан?
— Об этом писали в газетах, — ответил Тихонов.
— Но в газетах нет содержания беседы.
— Вы правы.
— Здесь запись, — передавая документ Тихонову, сказал Генри. — Ваши политики сумеют оценить ее значение.
Разрыв Англией дипломатических отношений с Советским Союзом, убийство в Варшаве Петра Войкова были звеньями одной цепи. Всего за несколько дней до встречи Тихонова с англичанином лондонский журнал «Экономист» писал: «Никто, конечно, не предполагает, что Великобритания сама нападет на Россию, но в Европе опасаются, что Великобритания будет подстрекать Польшу и других соседей России напасть на нее и поддержит их при нападении». Слова эти хорошо запомнились Виктору Николаевичу. Он быстро пробежал бумагу, переданную ему англичанином. «Чемберлен сказал Бриану, — говорилось в документе, — что если Франция примет участие в акциях против России, то взамен этого ей обещают свободу рук по отношению к Германии».
На ум пришли слова английского журналиста: «Лучший политикой против общего врага является политика единого фронта».
«Значит, единый фронт против нас», — думал Виктор Николаевич.
Ради этого ездили в Лондон Думерг и Бриан.
Генри докурил сигарету и, не попрощавшись, ушел из кафе.
Минутой раньше ушел Шустер.
