Я… никак… не могла… до него… дотянуться… Зороан, мистер Телеомара, мог вернуться в любую секунду.
Ветка выскользнула из-под меня. Я вскрикнула, цепляясь за ветку, а потом вдруг лицо Криса оказалось точно напротив моего.
— Лови! Лови его руку! — завопил Джереми.
И я поймала, а Крис вцепился в мои запястья. А потом мы закачались, и у меня суставы чуть не выскочили, а потом мы куда-то полетели, и у меня заболели ребра, и я видела листья, небо, листья, а потом…
…я приземлилась навзничь на траву, и мне никак не удавалось перевести дух. Небо. Листья. Небо. Я села. Ничего не болело так уж сильно. Крис лежал на спине и тихонько хихикал.
— Блин, что за чертовщина? — Из-за стены высунулась голова Джереми. Секунду спустя он уже спускался на нашу сторону. — Вы как, целы? Честное слово, это дерево просто перебросило вас через стену. Я серьезно! Вы бы только видели!
— Это яблоня, — Крис сел. — Мое дерево. Нам надо уходить отсюда. Это была ловушка. Ловушка Зороана. Он держал меня в плену и вытягивал из меня силу перворожденного.
— Сейчас я готов в это поверить, — Джереми оглянулся на замок, — Ухты, глядите!
Я посмотрела. Замка больше не было. На его месте стоял большой, старый, полуразрушенный дом, такой, каким его описывал Джереми.
— А что такое сила перворожденного, и почему он хочет ее вытянуть? — поинтересовался Джереми.
— Слушай, давай поговорим об этом попозже, а? — огрызнулась я. — Например, когда уберемся отсюда подальше.
— Да, нам нужно уносить ноги, — согласился Крис. — Кажется… скорее всего, я умею ходить. Инвалидное кресло — оно, скорее всего, было частью ловушки.
Нам пришлось вместе помогать ему — выяснилось, что он может ходить. Не очень хорошо, и сил у него не было, и он то и дело чуть не падал, хотя мы его и поддерживали. Но теперь он выглядел лучше. И старше, как я вдруг поняла. Я думала, что он младше нас, но теперь мне стало казаться, что ему лет шестнадцать-семнадцать. И слова его больше не были цвета собачьих какашек. Они стали золотыми и блестящими… вроде как у мистера Телеомары, только от них не было больно. Конечно, Крис все еще был костлявым. И всякий бы был, если бы из него вытягивали жизненную силу.
— А куда мы пойдем?
Я не то чтобы спрашивала, я скорее размышляла вслух.
— В полицию? — предположил Джереми.
Я смерила его взглядом.
— Добрый день, офицер, — мило прощебетала я, — Директор нашей школы вытягивал жизненную силу из этого парня. Пожалуйста, арестуйте директора!
— Ладно, я все понял, — кислым, лимонно-желтым тоном отозвался Джереми, — А твой папа?
Мне захотелось отвести взгляд.
— Не знаю. — Я сглотнула. — Я… наверно, мы не можем отвести Криса к нам.
Они оба посмотрели на меня, и я не смогла ничего добавить.
— Ладно. Надо сообразить, — вздохнул Джереми. — Если мистер Телеомара в реальном мире твой опекун, или что-то вроде этого, они просто вернут тебя ему. — Он нахмурился, стараясь что-либо придумать, — Мой папа — юрист, потому я знаю такие вещи. Они не поверят ребенку, который чего-то говорит против взрослого. Крис, а что с твоей семьей?
— Они оба были перворожденными, — произнес Крис так тихо, что я едва его расслышала, — Зороан добрался до них.
С минуту мы молчали. В лесу уже сделалось темно. Какая-то сова заухала темно-зеленым и опустилась на тропу прямо перед нами. Глаза ее горели желтым светом. Я никогда прежде не видела такой птицы. Она что-то проухала приглушенно-зеленым, и Крис ответил ей на неизвестном мне языке.
— Зороан знает, что я сбежал.
Крис оперся на нас с такой силой, словно собирался рухнуть.
— Можно пойти в мой форт на дереве, — с сомнением в голосе предложил Джереми, — Я вас туда проведу потихоньку, никто и знать не будет, что мы там. Может, этот тип побоится что-то делать прямо на чужом дворе? Ох и влетит мне, если меня застукают!
По-моему, Джереми не очень-то хотелось вести нас к себе, но ничего другого придумать не получалось. К тому же, может, он и прав, и Зороан действительно побоится предпринимать что-либо рядом с жильем и людьми. Сомнительно, что это его особо волнует, но, как я уже сказала, никаких других идей у нас не было. Потому мы отправились к Джереми.
По дороге мы наткнулись на кое-что необычное. Словно некоторые деревья, особенно старые, были сделаны из полупрозрачного стекла, и внутри ствола кто-то находился. Из-за того, что стекло не прозрачное, лица было невозможно разглядеть. Но я совершенно точно уверена, что это был маленький народец, его мне когда-то показывала мама. Она звала его робким народцем. И Джереми тоже их видел. Я это точно знаю, потому что он сперва мельком взглянул на такое дерево, а потом уставился во все глаза. Наверно, это все потому, что с нами был Крис.
В итоге я даже немного пожалела, что наш путь подошел к концу. Оказалось, что Джереми живет в райончике с красивыми домами и аккуратными двориками, с качелями и цветами. Дом Джереми стоял с краю, и их задний двор выходил прямо на лес. Форт был устроен на заднем дворе, подальше от чужих глаз. Мне почему-то казалось, что он смущал маму Джереми, потому что представлял собой нагромождение фанеры и досок и потому что Джереми построил его сам. Мы посидели некоторое время рядом, обсудили школьные дела, послушали диски, о которых мама Джереми говорила, что они вредны для нас.
В общем-то, не было ощущения, что этот форт защитит нас от Зороана. Сова со светящимися глазами спланировала откуда-то и устроилась на ветке яблони, на которой был построен форт. Возможно, форт все же лучше, чем ничего. Мы помогли Крису забраться туда, а потом залезли сами. Я огляделась по сторонам: не видать ли где серебряного сияния — но нет, ничего подобного не было.
Внутри было здорово. Фанерный пол, потемневший от непогоды, но чистый. Полки, сооруженные из старых ящиков от яблок, забитые дисками и книгами. Мне тут понравилось больше, чем в некоторых местах, которые мы снимали. Крис почти падал на старые диванные подушки у стены.
— Эй, с тобой все нормально? — спросил его Джереми.
— Кажется, да, — отозвался Крис, — Устал только.
— Слушайте, мне бы надо домой, — Джереми оглянулся через плечо, — Если я приду сильно поздно, мне влетит — даже если из школы не звонили насчет прогула. Я попробую выбраться сюда на ночевку. Завтра, правда, не выходной, но иногда мама разрешает мне спать здесь и среди недели. Заодно принесу еды и чего-нибудь из вещей.
— И воды тоже, ладно?
Стоило мне произнести эти слова, и я поняла, как сильно хочу пить. И Крис тоже — готова поспорить.
— Тут где-то должна быть газировка. На прошлой неделе я припрятал пару банок, так что мама не должна о них знать.
Джереми пошарил в полках-ящиках и вытащил две банки колы.
— А вот фонарик — на тот случай, если я не скоро вернусь. Только светите так, чтобы в окошки не было видно, а то мама может заметить. Я появлюсь сразу, как только смогу.
Джереми соскочил наземь и направился к дому.
Становилось прохладно. Я вскрыла колу, уселась рядом с Крисом и протянула банку ему. Он сделал несколько глотков и сел. В жизни не пила ничего вкуснее этой теплой газировки. Мы прикончили банку в одну минуту. Птицы пели по-ночному: нежно-розовым, синим и зеленым, с небольшими проблесками света, как у светлячков, которые запомнились мне, когда мы жили в штате Огайо.
— А как так получилось, что ты перворожденная, но ничего не знаешь о магии? — через некоторое время поинтересовался Крис.
Я немного подумала.
