русских, и все они оказываются выходцами из номенклатуры. Да, большая часть нынешней элиты вышла из номенклатуры. Но ведь это крупицы той огромной массы элиты, которая, кстати, в большинстве своем оказалась на задворках нынешней жизни. Очень многие из той элиты резко ухудшили свое положение по сравнению с тем, что имели при социализме, да и отбор успешных был явно случайным. Никто, например, не мог предусмотреть результат противостояния в 1991-м или в 1993 году. Странно, готовили слом одни, а плоды пожинают другие.
После победы великой дерьмократический революции к власти пришла средняя по умениям и умственному развитию номенклатура, а высшая элита существенно ухудшила свое положение и нередко вообще осталась не у дел. Предположим, что был заговор средней части элиты, но тогда почему высшая элита его не заметила? Ведь средняя номенклатура ничего не решала. Экономическая мощь была у красных директоров, но 95% их осталось с носом, а огромная их часть после великой дерьмократической революции вообще оказалась на обочине жизни. Если так, то уж больно неразумно действовали заговорщики. Поэтому я думаю, что роль Горбачева — не более, чем роль дурака, хватающегося за власть.
3. Сторонники заговора утверждают, что не только Горбачев — предатель (допустим), но началось все, мол, с Хрущева. Но тогда почему Хрущев, Брежнев, Андропов, которых сторонники данной теории относят к числу заговорщиков, придали невиданное ускорение СССР? Почему Хрущев и Брежнев все силы приложили к наращиванию потенциала социализма?
Да, очень уже странным выглядит поведение заговорщиков. С одной стороны, сторонники заговора видят предательство элиты уже начиная с Хрущева. С другой стороны, мы находим очень резкое увеличение финансирования науки в период конца правления Хрущева и начала правления Брежнева. Именно это резкое увеличение числа научных работников позволило очень успешно развиваться СССР в 60-х и начале 70-х годов.
Не логично. Если уж составлен заговор, то зачем стараться? Если бы решили социализм разрушить, то зачем Хрущев улучшал сельское хозяйство, зачем Брежнев утроил число научных работников и обеспечил беспрецедентный рывок в производительности труда? Зачем первые секретари обкомов героически пытались решить проблемы дефицитов? Я, в частности, имею в виду таковых в Иванове, Владимире и т.д.
Далее. За это время (от Хрущева до Брежнева) элита почти полностью сменилась, и часто многие очень крупные фигуры, которые будто бы составили заговор при Хрущеве, не попали в число тех, кто выиграл от слома социализма. Зачем же им было тянуть воз на пределе своих сил, и почему они не думали о своих гарантиях, если поголовно они были вовлечены в заговор по разрушению СССР? Как я уже писал, очень многие из той элиты резко ухудшили свое положение по сравнению с таковым при социализме, и выборка успешных была явно случайной. Да и никто не посмел бы гарантировать, что все пройдет как по маслу. Кто, например, мог предусмотреть результаты противостояния в 1991-м или в 1993 году?
Поэтому я прихожу к следующему выводу. То, что элита подсознательно (а многие и сознательно) хотела перемен, верно, но она не сумела составить заговор, иначе сейчас бы об этом трубили. (Или же они были слишком гениальные заговорщики, так обставили свои делишки, что никто даже не догадался и ни одного следа не оставили.)
Да, властвующей элите невыгодно афишировать свою деятельность. (44) Да, влиятельные исторические лица имеют возможность вести успешную лоббистскую деятельность по проталкиванию выгодных им решений на высшем уровне (Парламент, Правительство, Президент). Но только эта деятельность будет удачна лишь постольку-поскольку решения эти соответствуют нуждам и чаяниям тех людей, сложением миллионов воль которых и творится история. Именно поэтому величайшие политические деятели истории, мощь и влиятельность которых не шла ни в какое сравнение с влиятельностью современных политиков, не могли добиться своих декларируемых целей, о чем неоднократно и сетовали своим сторонникам и потомкам.
Однако известно, что любая открытая система, конкурирующая с другими системами, стремится к монополизации и подавлению конкурентов. Поэтому элита в СССР стремилась к сохранению своих позиций путем создания тепличных условий для своих потомков. Она создавала монополию и объективно была заинтересована в изменении существующего строя.
Кстати, предательство советской элиты предвидел еще Троцкий. «Что касается социального баланса сталинистского государства, — писал Троцкий, — то он непрочен.» Группы менеджеров не будут постоянно удовлетворяться потребительскими привилегиями. Рано или поздно они попытаются сформироваться в новый имущий класс, экспроприируя государство и становясь владельцами-акционерами трестов и концернов. «Привилегии имеют лишь половину цены, если их нельзя оставить в наследство детям. Но право завещания неотделимо от права собственности. Недостаточно быть директором треста, нужно быть пайщиком. Победа бюрократии в этой решающей области означала бы превращение ее в новый имущий класс… Превращаясь в новую буржуазию, бюрократия, следовательно, по необходимости вступит в конфликт со сталинизмом».
Первая фаза борьбы номенклатуры за превращение в квазикласс (1945-1953 гг.) развивалась как борьба за обеспечение физических гарантий. Что и было обеспечено смертью Сталина. После неё — роспуск «троек» (народу об этом сообщили только в 1956 г.), решение о том, что члена ЦК можно арестовать только по решению ЦК, ликвидация Особого совещания при МВД в сентябре 1953 г., пересмотр Ленинградского дела в 1954 г., начало реабилитации — 16 тыс. чел. в конце 1955 г. и т.д. Чтобы сделать это обеспечение необратимым, надо было демонтировать и ослабить репрессивный аппарат в целом, который при Сталине играл относительно автономную роль по отношению к другим властным силам страны, поставить его под контроль партаппарата. Ещё нужно было официально осудить репрессии, чтобы не было потом попыток репрессировать коррупционеров в среде элиты. Связанная с этим селективная реабилитация живых и мёртвых, разоблачение «культа», «бериевских» и «сталинских» палачей должны были придать процессу необратимый характер (45).
Пока вожжи были натянуты, все шло более или менее нормально. Но стоило ослабить вожжи для элиты (в частности, отменить выездные комиссии) в годы перестройки, как спонтанно организовалась сетевая мафиозная структура. Нечто похожее было при царизме перед Первой мировой войной (46). Это не могло произойти в брежневском СССР, так как КГБ работал хорошо. Можно предположить, конечно, что все это сам КГБ организовал. Однако это маловероятно, учитывая полную подконтрольность КГБ партии. Кроме того, тогда бы мы сейчас всех заговорщиков знали, поскольку их имена были бы на слуху после открытия архивов.
О заговоре же внутри партийной верхушки должен был бы знать КГБ. У них была прекрасная информированность обо всем происходящем.
Все эти противоречия можно снять, если вспомнить, что существует два вида конспирологии: 1) целевая и осознанная (по знанию); 2) целевая, но неосознанная (по незнанию). Целевых заговоров никто до сих пор не выявил. Значит, имел место 2-й фактор. Элита имела интерес в разрушении СССР и всячески этому способствовала, но были институциональные факторы, которые элите в этом препятствовали. Например, очевидно, что члены Политбюро имели личный интерес против разрушения системы. Достаточно посмотреть, что они имели и имеют теперь. В целом же поведение элиты можно принять за предательство.
Из нынешнего времени СССР кажется страной парадоксов. В СССР делали много танков, но и жили в 1,7 раза лучше, чем сейчас, и это в среднем, а простой народ жил в 3 раза лучше (47). В СССР непрерывно росла производительность труда, и одновременно непрерывно рос жизненный уровень народа, и вместе с тем народ работал меньше всех в мире.
Помню одну историю. Наш Герой Соцтруда из Иванова, передовик текстильной промышленности В. Голубева давала 5-кратную норму выработки, и я сам видел, как ей приходилось «летать» между станками. Она поехала в Бельгию. Ее повели на ткацкую фабрику и она увидела, что там на тех же бельгийских
