места ни один листик, ни один камешек. Непроизвольно изменив направление, направился обратно, к моему последнему ночному пристанищу, находившемуся теперь довольно далеко отсюда.

Поднявшись в горы, нашел проход между скалами, о котором знал. Через него пролегала тропа, идущая параллельно избранному мною пути. На ней я не обнаружил свежих следов. Я шел и думал, как понравилось бы мое решение отцу, а также Кину Рингу и Янсу, хотя Янс, наверное, предпочел бы подождать преследователя в засаде и покончить с ним.

У меня же не было желания убивать того человека, несмотря даже на то, что он пытался расправиться со мной. Если возникнет необходимость, тогда конечно…

Приближалась ночь. Пришла пора отдохнуть и перекусить. Я выбрал три древних дуба, стоявших на густо поросшем травой берегу небольшой речки. Один из них сильно наклонился.

Развести костер, поджарить на открытом огне мясо, поесть, слушая негромкий плеск волн и потрескивание костра, — и спать! Об этом я мечтал, но не мог себе позволить, так как за мной гнался хитрый и коварный враг, который мог снова меня обнаружить и подкрасться, как сделал совсем недавно.

Я не сомневался, что он скоро найдет мою тропу. Многие другие потеряли бы ее, но не он. Тогда у меня появилась идея.

Развести огонь — дело одной минуты. Горсть раскрошенной коры, несколько сосновых щепок от старого пенька, которые я прихватил с собой, удар кремнем о сталь, искра — и тоненькие струйки дыма потянулись в небо. Теперь сильно дунуть пару раз — и огонь, вспыхнув, весело затрещал. Правда, не всегда получалось все так просто. Чтобы разжечь костер, надо заранее как следует подготовиться. Огонь — лучший, надежный друг человека, но он же его потенциальный враг…

Тот, кто преследовал меня, должен выйти на мой костер. Сейчас его, как любого дикаря, снедало любопытство, и я верил, что он захочет узнать, с кем имеет дело.

Туда, куда я направлялся, белые люди не ходили, хотя индейцы рассказывали мне, что очень далеко на западе есть люди, которые говорят на том же языке, что и во Флориде, и носят на головах железные шлемы. Но чтобы попасть туда, надо форсировать Великую реку, которую, как считают некоторые, открыл Де Сото. Однако те, кто разбирается в исторических фактах, знают, что к ее берегам на двадцать лет раньше вышел Альварес де Пинеда. Кто еще видел эту реку? Остается тайной, но те, кто возвращался оттуда, рассказывали о следах многочисленных сражений и жертвах.

Мой костер вспыхнул. Небольшое жаркое пламя поднялось чуть выше обычного. Я непроизвольно как бы приглашал своего преследователя подойти. К этому времени он уже знал, что не в моих привычках разводить огромные или очень яркие костры, и я надеялся, что индеец заметит мое приглашение. Если его одолевало любопытство относительно меня, то и мне интересно было узнать, кто он такой и почему странствует в одиночку там, где принято ходить только группами?

То, что он пытался убить меня, следовало ожидать. Здесь, в диком краю, любой незнакомец — потенциальный враг. Отодвинувшись в тень высокого дуба, я ждал, положив лук рядом, но пистолет держал на коленях, надеясь, однако, что мой гость поведет себя дружественно, хотя, если ему предназначено судьбой умереть, не стану ему мешать. Жуя кусочек сухой оленины, я прислушивался и вглядывался в темноту. Он возник внезапно на краю светового пятна, отбрасываемого костром, — мужчина моего роста, но более изящного телосложения, индеец, принадлежавший к неизвестному мне племени.

Левой рукой я указал ему на место на земле около огня. Он подошел легкой походкой, но прежде чем сесть, повесил над углями кусок задней части оленьей туши.

— Мясо! — сказал он.

— Хорошо! Садись.

Маленьким прутиком я пошевелил угли под мясом и подложил в костер еще несколько сучьев, которые весело затрещали.

— Ты идешь далеко?

— К Великой реке и дальше.

— Я видел эту реку, — гордо заявил он, — и Далекие Земли за рекой.

— Ты говоришь на моем языке.

— Я много говорил с англичанином. В моей деревне.

Англичанин? Так далеко на Западе?

— Где твоя деревня?

— Далеко. — Он показал рукой на север. — Много дней. — Он посмотрел мне прямо в глаза и с большой гордостью произнес: — Я кикапу Кеокотаа.

— Племя воинов, — подтвердил я.

— Тебе известно. — Он был польщен.

— Все ветры приносят вести о храбрости кикапу. В каждом вигваме воин хотел бы иметь скальп кикапу, если бы только мог его добыть.

— Так-так, — самодовольно подтвердил он. — Мы великие воины, путешественники.

— А кто этот англичанин? И где он теперь?

— Он мертв. Он был храбрый человек и умирал долго.

— Ты убил его?

— Сенека. Он хотел убить нас обоих.

— Но ты убежал?

Кеокотаа пожал плечами:

— Я здесь.

Наш костер почти погас, оставленный без присмотра. Я подбросил в него несколько веток, индеец тоже. Он отрезал кусок оленины.

— Мне следовало бы побывать у кикапу, — заметил я. — Ваше племя давно на этой земле.

— Мы приходим, мы уходим. — Он посмотрел на меня. — У тебя есть жена?

— Мне еще рано. Я должен сначала переплыть много рек.

— А моя жена умерла. Она была хорошая женщина. — Он помолчал и добавил: — Самая лучшая.

— Сожалею.

— Не надо. Она жила хорошо, она умерла хорошо.

Мы сидели молча, жуя оленину, которую отрезали от куска.

Потом он спросил:

— Ты пришел из-за горы?

— Да.

— Слышал о Барн-а-басе?

Пораженный, я уставился на него:

— Что ты знаешь о Барнабасе?

— Все говорят о Барн-а-басе. Он великий воин. Великий вождь. — Индеец помолчал и добавил: — Он был великим воином.

— Был?

В тот момент мне показалось, что сердце мое остановилось, а потом снова застучало медленно и тяжело.

— Теперь он мертв. В деревнях поют о нем песни.

Мой отец… мертв? Он был так силен, так неуязвим! Для него не существовало слишком длинных дорог, слишком бурных рек, слишком высоких гор!

— Он умер как подобает воину, убив тех, кто напал на него. Умер и тот, кто шел рядом с ним.

— Только один погиб вместе с ним? Молодой?

— Такой же, как Барн-а-бас. Старше. — Индеец испытующе посмотрел на меня: — Ты знаешь Барн-а- баса?

— Это мой отец.

— А!..

Наступило долгое молчание. Я вспомнил отца, и горе сдавило мою грудь, сжало горло. Уставившись в землю, я представлял наши редкие споры, резкие слова, которые я произносил. Каким же я был глупцом! Он — лучший из отцов! А легко ли быть отцом сильных сыновей, воспитанных в чужой стране, мужающих,

Вы читаете Джубал Сэкетт
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату