— А! — Он беспечно махнул рукой. — Ни одна женщина не принадлежит себе, а уж меньше всего — индейская женщина. Если вы отказываетесь продавать или меняться, я просто заберу ее.
Глава 20
Наглость испанца поразила меня. Секунду я просто смотрел на него, потом произнес очень твердо:
— Завтра вы уже будете в состоянии идти. И уходите. Настоятельно советую.
— Конечно, — согласился он.
— Вы уйдете отсюда на рассвете, и уйдете один.
Он улыбнулся, показав ряд белых, ровных зубов:
— А если меня такой вариант не устраивает?
— В этой земле трупы долго не лежат. Их сжирают койоты.
В его насмешливом взгляде вдруг появилась настороженность. Он перевел взгляд на Кеокотаа.
— Не подозревайте его. Вас убью я. Ичакоми — член нашей группы, я ее возглавляю. Если Ичакоми понадобится защита, я защищу ее.
— Вы сказали, что это не ваша женщина?
— Нет, не моя, но она находится под моей защитой.
Мы не слышали, как она вошла и сколько времени стояла у входа, но увидели ее одновременно, высокую, спокойную, сдержанную.
— Та, которая не является твоей женщиной, благодарит тебя, но мне не нужна защита.
Испанец с интересом воззрился на нее.
Он впервые понял, с кем имеет дело. Наверное, ни одна королева, сидящая на троне, не смогла бы быть такой холодной и надменной.
— Меня зовут Гомес, — представился он. — Советую запомнить мое имя.
— Китч! — презрительно бросила она, и хотя он не знал значения слова, лицо его залила краска. Не обращая больше на него внимания, она повернулась ко мне: — Мы скоро поговорим, да?
— Конечно.
Она вышла из пещеры. Он злобно посмотрел ей вслед.
— Что такое «китч»? — спросил Гомес, когда она исчезла.
— На языке начи это означает «дерьмо», — весело ответил я. — В данном случае это определение.
Его лицо вспыхнуло от гнева.
— Я вам покажу, как…
Внезапно заговорил Кеокотаа:
— Ты — глупец! Она храбрая, она благородная. У нее сильная магия. Ты для нее — ничто!
Гомес выругался. Он поднялся, держась за бок и слегка пошатываясь. Я наблюдал за ним. Он хотел сказать что-то еще, но я опередил его:
— Вы — гость. Уйдете завтра. Мы дадим вам мяса в дорогу. Я не знаю, кто вы, кем были и кем хотите стать, и меня это не интересует. Но ведете вы себя не по-джентльменски, и если вымолвите хоть слово оскорбления, уберетесь сегодня же. — Его рука легла на пояс, туда, где он спрятал пистолет.
— Я не хочу вас убивать, но, если вы достанете оружие, я уложу вас на месте.
Он не видел моих пистолетов под курткой из бизоньей шкуры. Ему не терпелось вступить в схватку.
— Что вы можете против пистолета?
Я весело улыбнулся:
— Вынуть пистолет получше.
Он резко сел и безнадежно махнул рукой.
— Ладно! Забудьте все, что я тут наговорил. Я очень раздражителен. — Он посмотрел на меня. — Она действительно индианка?
— Да, но она не похожа на тех, кого вам доводилось видеть. Писсаро, вероятно, встречал таких в Перу.
— Она из инков? Здесь?!
— Вполне возможно. Не знаю. Сейчас она с нами, но возглавляет свою группу.
— Группу?
Он видел только четверых.
Я улыбнулся:
— У нее десять сильных воинов и несколько женщин. Она не нуждается в моей защите. Ее десять воинов мгновенно снимут с вас скальп или кастрируют.
— Кастрируют меня?!
Он побагровел, потом побледнел.
— Такое случалось с мужчинами, которые слишком много о себе воображали. — Я снова улыбнулся. — Вы в чужой стране, мой друг, и вместо того, чтобы важничать, лучше изучили бы обычаи ее народа.
В пещеру проникал холодный ветер, начиналась метель. Мы подложили в костер дров, и я отправился спать. Гомес, если его действительно так звали, уставился на огонь.
Он, несомненно, был неглуп и достаточно смел, но все его планы рухнули, и теперь он думал, как поступить дальше. Ему не хотелось возвращаться к своим с пустыми руками. Это не вызывало сомнений. Так же как и то, что его волновали лишь собственные интересы. Других людей он презирал. Но он был умен и дерзок. Его следовало опасаться. В этой маленькой пещере нас было всего трое.
Сейчас Гомес оказался в отчаянном положении. Избитый, лишившийся места в экспедиции Диего, он случайно наткнулся на нас. Теперь ему предстояло много дней идти через снега на юг, в Санта-Фе. Едва ли ему очень хотелось этого.
В ту ночь мы с Кеокотаа спали плохо. Каждое движение испанца настораживало нас. На рассвете Гомес вскинул на плечи небольшой мешок с провизией и без особых благодарностей вышел на снежную равнину. Он уходил той же дорогой, по которой пришел сюда.
Мы долго смотрели ему вслед, а после того как Гомес исчез в снежной долине, Кеокотаа двинулся за ним. Важно было убедиться, что испанец действительно ушел, а не замышляет в сторонке какую-нибудь подлость.
Я же отправился в пещеру Ичакоми. Две женщины мастерили мокасины, еще одна шила куртку из шкур. Последняя готовила пищу. Мы сели рядом у стены. Мужчины отсутствовали.
— Они охотятся, добывают мясо, — объяснила Ичакоми. — Зима длинная, а мы много едим.
— Это хорошее место, — сказал я, — Ты приведешь сюда свой народ?
Она несколько минут молчала, потом ответила:
— Не знаю. Мой народ очень долго жил у реки. Там тепло и все хорошо растет. Здесь нам придется учиться. Время посадки растений совсем другое. Они не захотят покинуть тепло и реку. И скорее всего, останутся, надеясь на лучшее.
— Но ты расскажешь им об этой долине?
— Людям нелегко расстаться с тем, к чему они привыкли. Наши старики похоронены там. Молодые, кто умер или погиб, тоже лежат в той земле. Все наши воспоминания связаны с теми местами. По-моему, мой народ закроет глаза на опасность.
— А ты?
— Я должна быть с ними. Руководить ими, давать советы.
— А если Великое Солнце умрет, пока ты отсутствуешь?
— Если я не вернусь вовремя, его место займет другой.
Мы помолчали, потом я робко заметил:
— Здесь так красиво, и весной…
Она перебила меня:
— Когда я была еще совсем девочкой, однажды мы пошли к горам торговать — я, мать, отец, Ни'квана… другие тоже шли с нами. Мы пришли в большую, длинную долину, по ней текла небольшая речка, а вокруг рос лес. Там стояла ограда…
— Это мой дом.
Она посмотрела на меня:
