— Почему, будь ты проклят?
— Ты до сих пор не понял? — Резаное Перо закрыл глаза, стараясь до конца прочувствовать ощущение душащих пальцев Кровавого Медведя на своем горле. Сможет ли он по-прежнему наслаждаться воспоминаниями, когда его призрак взлетит к Вышнему Мудрецу? Или же душа исчезает, как земное тело — пожирается разными тварями и гниет?
Пальцы у него на горле совсем разжались.
— Объясни мне!
— Она видела Видение. Именно из-за этого она и пришла к тебе. Один твой вид был ей отвратителен. Ты знал об этом? — Старик взглянул в глаза Кровавого Медведя. Надменное недоверие, которое отразилось в них, не удивило Резаное Перо. — Да, она тебя считала просто драчливым сторожевым псом.
— Ну, к драчливому сторожевому псу она с превеликой охотой прибежала, старик. Она поняла, что я буду вождем Племени Красной Руки, поняла, что я…
— Глупец! Это все было из-за Видения Духа. Я и половины об этом в точности не знаю. О Силе Духа человеку гадать нет смысла. У нее свои поводы и причины. Так вот, она видела Видение… и Видение сказало ей, что она должна зачать от тебя ребенка. Как только у нее не стало месячных, она ушла, и Два Дыма с ней. Не надо. Не угрожай мне. Я не знаю, куда она ушла, почему, при чем тут Два Дыма… Но он хороший человек. Может быть, он ей понадобился, чтобы ухаживать за младенцем. Может быть, ей его помощь в чем-нибудь еще понадобилась… Он бердаче. В этом проявляется Сила Духа.
— А по-моему, ты знаешь, где она. Скажи мне, старик! Говори!
— Думай, что хочешь. С тобой такого пока не случалось, я не сомневаюсь.
Удар обрушился на Резаное Перо неожиданно. Казалось, что его звук наполнил весь вигвам. Голова старика мотнулась вбок, а перед глазами заплясали светящиеся пятна.
— Конечно, — пробормотал Резаное Перо, стараясь преодолеть боль, — ты можешь убить тьму людей Бизона и бахвалиться этим. Ты даже меня можешь убить. Но твоя игра проиграна. Окончательно и навсегда. Снаружи люди все слышат. Ты мог бы стать вождем Красной Руки… но разве люди пойдут за человеком, который не смог уберечь от бердаче свою жену и ребенка? Разве они пойдут за человеком, который способен в гневе убить умирающего старика? Нет… Мы с Чистой Водой сломили тебя.
Углы рта Кровавого Медведя задрожали и запрыгали: он пытался справиться с охватившим его бешенством. В это мгновение Резаное Перо узнал, что такое настоящий страх.
— Где Котомка… Волчья Котомка?
— Она унесла ее.
— Но ведь она принадлежит Племени!
— Так распорядилась Сила Духа… в Видении…
— Я отыщу ее. Я отыщу моего ребенка. Слышишь? Клянусь Волчьей Котомкой, которую она украла. Я отыщу моего ребенка!
— Ребенка? Или Волчью Котомку? Мне кажется, ребенок тебя меньше заботит. Я умираю. Мне больше нечего сказать.
На напряженном лице Кровавого Медведя заходили скулы. Был отчетливо слышен скрежет коренных зубов.
— Тогда умри, старик!
Кровавый Медведь отвернулся, остановился в нерешительности, а затем ударил Резаное Перо ногой в живот:
— Вот тебе! От этого ты не помрешь. Зато почувствуешь, каково мне сейчас.
И он одним прыжком покинул вигвам.
Резаное Перо согнулся пополам. В животе металась жгучая боль. С трудом выпрямившись, он почувствовал, как что-то тянет внутри. Горячая волна растекалась по внутренностям. Затем в ушах у него странно зазвенело, и он почувствовал, что раздувается и становится все легче и легче.
Он почти не заметил, как упал. Ему чудилось, будто сбоку на него смотрят какие-то лица. Шкура под холодеющей щекой казалась мокрой насквозь, словно кто-то облил ее водой. У него закружилась голова, все завертелось вокруг… В вигвам вошли люди; они старались помочь ему, задавали вопросы, которые он едва слышал…
— Волчья Котомка! — Крик пронзил туман, окутывавший постепенно его сознание. — Мы не можем жить без Волчьей Котомки!
Но ведь Чистая Вода забрала ее с собой. Видение Духа… Чистая Вода знала, что делает. Его мысли ускользнули прочь, будто дым в ночном небе. Все таяло, таяло… делалось серым…
— Похоже, ты опять ошибся, Кровавый Медведь. Ты и не хотел, а убил меня, — усмехнулся Резаное Перо.
Туман вокруг все расплывался, густел, как облака, клубящиеся на горных вершинах. Его душа сдвинулась с места и стала опускаться в успокаивающее тепло. Затем она взмыла вверх над его съежившимся телом.
— Ты идешь? — спросил мягкий голос.
«Кто это? Кто зовет меня?»
— Меня называют Зрящий Видения Волка… Человек Солнца… перед тобой открылся новый путь. Новый путь…
Что должно произойти, произойдет. Человеческие души текут, будто реки. Часто они вскипают гневными белыми волнами и в бешенстве бьются о камни, преграждающие путь. А иногда они движутся неспешно и мирно, и на их поверхности лишь ветер поднимает легкую рябь. А в другое время года они текут под бело-голубым льдом, скрывшись в недосягаемой тьме.
Души собираются вокруг Волчьей Котомки, не ведая, какие стремительные течения бушуют у этой излучины.
— Ты должна набраться терпения, — шепчет голос Зрящего Видения Волка сквозь туман.
— Я знаю, — отвечает Волчья Котомка.
Глава 1
В вигваме влажный удушливый жар ночи был еще сильнее, чем снаружи, несмотря на шуршание сухого ветра, заставлявшего трепетать потемневшие от дыма шкуры. Занавес был спущен до самого низу и плотно прибит колышками к плотной глинистой почве, чтобы ни один из злых Духов Силы не смог пробраться вовнутрь и поселиться в вигваме. Таков был обычай Племени при родах. У новорожденных младенцев ведь нет души, и поэтому в них, в теплую уютную плоть, легко может войти любое зло. Чтобы оборониться от этой опасности еще надежнее, повсюду были набросаны кучи шалфея, растения жизни. Его листья, нарочно для этого измятые, наполняли воздух своим острым ароматом.
В том месте, где мальчик, пробравшись в темноте к вигваму, присел на корточки у самой шкуры, потертый шов разошелся вполне достаточно, чтобы можно было рассмотреть, что происходит внутри.
В костре тлела и дымила гнилушка хлопкового дерева, усугубляя удушливую жару и разгоняя мрак этой темной ветреной ночи. Теплый дымный воздух, выходивший через щель в шкуре, пощипывал глаз мальчика. Его нос улавливал в нем запахи дубленой шкуры, дыма и шалфея. Чуял он еще и запахи пота, дерева и страха, а вот нежно горький аромат целебных трав постепенно слабел и таял.
Танцующая Олениха, лежавшая голой на пропитанных потом шкурах, закричала от боли. Нежные черты ее молодого лица исказились и сморщились, когда мышцы живота резко сократились, стараясь заставить ребенка выбраться из безопасного теплого убежища в ее чреве. Между грудей у нее лежала родильная котомка — кусок шкуры, свернутый в виде Черепахи, волшебного зверя, что никогда не болеет. Черепаха приносит здоровье и удачу. Она скрывается с наступлением зимних ветров, прячась в глубине Земли- Матери, и возвращается, когда Солнце-Отец приносит в мир весну и обновленную жизнь. Фетиш на груди роженицы был искусно сшит из шкуры антилопы и набит шалфеем, веточками, перьями и другими Силами.
На животе женщины были нарисованы изображения, которые сосредоточивают Силу Духа рождения. Самым важным из них была ярко-желтая полоса, начинавшаяся под родильной котомкой между полными грудями и тянувшаяся заостренным треугольником вплоть до островка черных волос на лобке. Эта Тропа Света должна была указывать младенцу путь, которым он выберется в этот мир. Мальчик смотрел во все глаза, чувствуя Силу заклинательных песен, что пели женщины в вигваме. Он хоть и боялся, что его
