— Тогда откуда же у него взялись деньги, которые он дал нам, когда приезжал на Восток? — резонно спросила она. — Когда умер отец, оставались долги, а у нас не было ничего, и если бы не дядюшка Роди, не знаю, как бы мы выкрутились.
— Да, я помню, как он уезжал на Восток, — нехотя согласился Пэт. — Но не слыхал, чтоб у него было с собой серебро Собственно говоря, насколько мне известно, у Роди Бреннана никогда ничего и не было, кроме мула и седла.
— Значит, вы просто не знаете, правда же? — Миранда разгладила складки платья. — Я сама поеду на этот участок и увижу все своими глазами!
— Там, мисс, в последнее время неспокойно. Индейцы беспокоят. Да и без индейцев — там опасные края. Собственно говоря, я, кажется, слышал от кого-то, что те, кто поселился в Салине, ушли оттуда.
— Но я все-таки поеду. Благодарю вас, джентльмены. Я уверена, что ваши советы продиктованы добрыми намерениями. — И она посмотрела на Пэта: — Можно мне войти в дом?
Он кивнул.
— Вон в ту дверь, мисс. Войдете и налево. Там у двери — розы… Растут неважно… Но жене нравятся.
Когда она ушла, Пэт сказал:
— Сумасшедшая девчонка. Схлопочет кучу неприятностей на свою голову. Места там очень дикие. А индейцы в последнее время совсем озверели. Но как бы там ни было — не слыхал я никогда, чтоб у Роди Бреннана был какой-то участок.
— Где же он мог взять деньги?
Пэт пожал плечами.
— Да. Это вопросик! Но не думаю, чтобы он мог честно заработать их. Вкалывал Роди на «Юнион Пасифик» note 7, тянул железку от Омахи — вколачивал костыли, а когда дотянули до середины Небраски — стал он боссом укладчиков. А когда у нас в Проментри вбивали золотой костыль, он был здесь — с бутылкой в руке. Выпить-то он был не дурак, уж если брался за это дело. Потом какое-то время водил дилижансы в Солт-Лейк-Сити, после чего отправился старателем в горы. Но всегда возвращался в Проментри или Коринн. Там, в Коринне был крутой шериф, по имени Дэниел Райен, офицер во время войны. Так вот Роди с ним дружил… И если разобраться, — продолжал Пэт, — то этой леди надо бы поговорить с Райеном. Уж он-то знает про Роди Бреннана поболе нашего. Но все равно, никогда я не видел, что у Роди водились деньги — по крайней мере, больше, чем можно за пару дней пропить или спустить в карты.
Брионн достал сигарету и закурил. Оттуда, где стоял, он видел Мэта, стерегущего их покупки возле лавки. Собственно, стоял он там всего несколько минут, и все это время Брионн поглядывал в его сторону, чтобы убедиться, что все в порядке.
Улица была оживленная. Вокруг сновали люди самого различного вида и происхождения: шведы и немцы-фермеры в поисках ночлега, грузчики со станции, железнодорожники, ковбои и бродяги. Пассажиры дилижанса, отправляющегося на юг, грузили багаж. Железная дорога полностью еще дилижанс не вытеснила, хотя кое-где уже рельсы бежали параллельно тракту. Но в южном направлении железную дорогу еще не проложили.
Брионн зашагал по улице туда, где его ждал Мэт. Подошел и подхватил тяжелые кули: один легко забросил на плечо, а другой ухватил за узел. И вдвоем с Мэтом они направились к конюшне.
Когда же Брионн с сыном подошли, их позвал Пэт:
— Идите в дом! Поешьте с нами.
Сначала Брионн колебался, но потом согласился. Мэт почему-то обрадовался. Неужели он до такой степени боится отцовской стряпни? А может, просто устал?
— Хорошо. Идем. — Он остановился и спросил: — Да, а куда девался Даттон Маури?
— Дат? Да шатается где-то, — как-то неуверенно ответил Пэт.
— Давно знаете его?
— Не очень. То он появится, то исчезает, как все бродяги…
Это ничего нового не добавило к информации о ковбое. Да и не могло прибавить. И, судя по реакции Пэта, большего от него не добьешься.
«Кстати, а где был Маури, когда вчера в меня стреляли?» — подумал Брионн.
Глава 5
Это было вполне в духе Джеймса Брионна: он моментально принял решение, но никому об этом ничего не сказал.
За столом сидели Миранда, Пэт с женой, да еще двое из поездной бригады, которые, бывая в Проментри, останавливались обычно у него. Кто-то из железнодорожников вскользь упомянул, что их поезд пойдет на восток почти пустой.
Когда кончили ужинать, Брионн вышел на свежий воздух вслед за тормозным кондуктором и предложил ему сигару:
— Вы сказали, что поезд почти пустой?..
— Ага!
— Сколько будет стоит подбросить меня с сыном и четырех лошадей в Коринн или дальше на восток? И если вы при этом никому ничего не скажете?
— Если вы друг Пэта, то ничего.
— И еще одно… Я хотел бы погрузиться в темноте.
В глазах кондуктора Брионн прочел сомнение, поэтому объяснил.
— В Шайенне в меня кто то стрелял. Не знаю причину, но мне кажется, что сейчас меня кто-то преследует. А мне не хотелось бы попасть в переделку, тем более с мальчиком.
Обсудив подробности, они вернулись в дом. И уже в дверях Брионн спросил:
— Вы, наверное, знали Роди Бреннана, у него, в принципе, деньги водились?
— У Роди? — кондуктор усмехнулся. — Как только у него заводились деньжата, они тут же попадали к барменам или его дружкам. Этот ирландец был добрейший малый — добрее не бывает. Для друга готов был на все. Ну вот, к примеру, он снабжал деньгами старого Эда Шоу. Время от времени подбрасывал тому монет. Как у Роди получка — Эд уже тут как тут — за своей долей…
Через час Джеймс Брионн и Мэт ехали в поезде в сторону Коринна, и перед рассветом сошли с него, как раз в нескольких милях на восток от этого города. Поспав всего два часа и на скорую руку перекусив, они двинулись на юг. Мэту было трудно, но Брионн хотел оторваться от тех, которые стреляли.
Никаких версий относительно того, кто стрелял, кроме самых банальных, у него не было. Его могли с кем-то перепутать или же это мог быть кто-нибудь, кто помнил его со времен войны: вокруг было полным- полно бывших конфедератов. В любом случае он уезжает в места, где вряд ли их увидит, а они едва ли его найдут там.
На протяжении нескольких дней они с Мэтом ехали, устраивая большие привалы: ехали в свое удовольствие, останавливаясь половить рыбу в быстрых речках, двигаясь как душе заблагорассудится.
Один день незаметно сменялся другим; по ночам бывало прохладно и воздух поражал пронзительной чистотой. Иногда Брионн охотился: определенного маршрута они не придерживались. Лицо Мэта обветрилось и загорело — солнце и ветер делали свое дело.
Людей они не видели, так как не придерживались проторенных дорог. А видели антилоп, оленей и бобров. Однажды встретили медведя. Дважды, ночью, слышали, как где-то неподалеку рыщут горные львы — пумы. Каждый раз Брионн отпугивал их шумом, стараясь держаться поближе к лошадям.
— Мы не видели индейцев, — как-то вечером сказал Мэт, когда они отдыхали у костра.
— Зато, Мэт, они нас видели. Они следят за нами — им интересно, кто мы. Мне кажется, что скоро они к нам выйдут.
— А это их земля?
— Отличный вопрос, Мэт. Первыми здесь были индейцы. По крайней мере, они были здесь, когда появились белые. Но индейцы редко закрепляют за собой какую-то определенную землю. Племени обычно принадлежит огромная территория, называемая его охотничьими угодьями, но бывает, что другие племена вытесняют это племя оттуда. Никто не признает никаких границ, если ты не можешь удержать их силой. И они друг с другом часто воюют за охотничьи угодья и земли, где растут съедобные растения. Бывает,
