видела.
Он вынес пиалужку наружу и сказал: «Если ты не из этого мира, то где твой мир? Как ты попала сюда?»
– По мосту. Мой отец сделал это мост, и я... перешла вслед за ним. Но он пошёл куда-то ещё. Я не знаю куда. Мне всё равно. Но когда я шла через мост, было много тумана, и я потерялась, по-моему. Я шла в тумане несколько дней, питаясь ягодами и всем, что находила. Потом туман рассеялся, и мы оказались вон на той скале.
Она показала рукой назад. Уилл посмотрел вдоль берега, мимо маяка, и увидел, что берег поднимается длинной чередой скал, пропадающей в дымке вдали.
– И мы увидели этот город, и спустились, но в городе никого не было. По крайней мере было что есть и где спать. Мы не знали что делать дальше.
– Ты уверена, что это не часть твоего мира?
– Конечно. Это не мой мир, я уверена.
Уилл вспомнил свою собственную полную уверенность в том, что трава, видимая через окно в воздухе не принадлежит его миру и кивнул.
– Значит, как минимум три мира соединены между собой, – сказал он.
– Их миллионы и миллионы, – сказала Лайра. – Мне сказал другой демон. Он был демоном ведьмы. Никто не в силах сосчитать, сколько существует миров в одном и том же месте. И никто не мог перейти из одного в другой до того как мой отец создал этот мост.
– А как же окно, которое я нашёл?
– Не знаю. Может, миры начинают вдвигаться друг в друга.
– А почему ты ищешь пыль?
Она бесстрастно посмотрела на него: «Может быть когда-нибудь я скажу тебе» – сказала она.
– Хорошо. Но как ты собираешься её искать?
– Я собираюсь найти Мудреца, который знает о ней.
– Что, просто мудреца?
– Нет, теолога-экспериментатора, – сказала она. – В моём Оксфорде, были те, кто знали о ней. Ясно, что в твоём они тоже есть. Сначала я пойду в Джорданский колледж, потому что там самые умные Мудрецы.
– Никогда не слышал об экспериментальной теологии, – сказал он.
– Они всё знают об элементарных частицах и фундаментальных взаимодействиях, – объяснила она. – Ямтаромагнетизм и всё такое. Атомные штучки.
– Чего-магнетизм?
– Ямтаромагнетизм. От «ямтарический». Ну этот свет, – сказала она, указывая на декоративные фонари, – они ямтарические.
– У нас они называются электрическими.
– Электрический... похоже на электрум. Это типа камня, украшение, сделанное из пчелиного клея. Там ещё насекомые попадаются.
– Ты имеешь в виду янтарь, – сказал он, и они вдвоём сказали – Ямтарь.
И каждый увидел своё выражение на лице другого. Уилл долго помнил этот момент.
– Ясно, электромагнетизм, – начал он, отвернувшись. – Вроде нашей физики, эта ваша экспериментальная теология. Тебе нужны учёные, а не теологи.
– Ага, – сказала она устало, – я найду их.
Было ясное утро, солнце мирно блестело на волнах гавани, и каждый из них мог заговорить, потому что оба просто лопались от вопросов, но тут они услышали голос со стороны набережной, от садика казино.
Они оба посмотрели туда, вздрогнув. Это был детский голос, но никого видно не было.
Уилл тихо сказал Лайре: «Как долго ты здесь, говоришь?»
– Три дня, может четыре – я сбилась со счёта. Я никого не видела. Здесь никого нет. Я смотрела практически всюду.
Однако кто-то был. Два ребёнка – девочка Лайриного возраста и мальчик помоложе, вышли из одной из улиц, выходящих к гавани. Оба были рыжеволосые и несли корзинки. Уилла с Лайрой они заметили, только подойдя метров на сто.
Пантелеймон стал из щегла мышкой и юркнул по руке Лайры ей в кармашек. Он увидел что у этих детей как и у Уилла демонов не было.
Дети подошли поближе и сели за соседний столик.
– Вы из Цигейзы? – спросила девочка.
Уилл помотал головой.
– Из СантЭлии?
– Нет, – сказала Лайра, – мы из другого места.
Девочка кивнула. Это был разумный ответ.
– Что происходит? – спросил Уилл. – Где взрослые?
Глаза девочки сузились. «А в ваш город Призраки не приходили?» – спросила она.
– Нет, – ответил Уилл. – Мы только что пришли сюда. Мы не знаем о Призраках. Как называется этот город?
– Цигейза, – подозрительно сказала девочка, – полностью Циттагейза.
– Циттагейза, – повторила Лайра, – Цигейза. Почему ушли взрослые?
– Из-за Призраков, – сказала девочка устало и презрительно. – Как тебя зовут?
– Лайра. А он Уилл. А тебя как?
– Анжелика. А моего брата – Паоло.
– Откуда вы пришли?
– С холмов. Был туман и шторм, и все были напуганы, поэтому мы все убежали в холмы. Потом, когда туман рассеялся, взрослые через подзорные трубы увидели, что в городе Призраки, и они не могут вернуться. Но детям Призраки не страшны. Спускаются и другие дети. Они будут здесь позже – мы первые.
– Мы и Тулио, – гордо сказал маленький Паоло.
– Кто такой Тулио?
Анжелика была в ярости: Паоло не следовало его упоминать, но теперь тайна раскрыта.
– Наш старший брат, – сказала она. – Он не с нами, он прячется пока... Он просто прячется.
– Ему надо... – начал Паоло, но сестра сильно пихнула его, и он сразу заткнулся, сжимая дрожащие губы.
– Что ты сказала о городе? – Сказал Уилл. – В нём полно Призраков?
– Да, Цигейза, СантЭлия, все города. Призраки идут туда, где есть люди. Вы откуда?
– Винчестер, – ответил Уилл.
– Никогда не слышала. Там нет Призраков?
– Нет. Я и здесь ни одного не вижу.
– Естественно, – злорадно сказала она, – ты же не взрослый! Когда мы вырастем, мы сможем видеть Призраков.
– Я не боюсь Призраков, – сказал маленький мальчик, выставив вперёд грязный подбородок. – Убивайте негодяев.
– Взрослые не собираются возвращаться? – спросила Лайра.
– Собираются, через несколько дней, – ответила Анжелика. – Когда Призраки уйдут куда-нибудь ещё. Нам нравится, когда приходят Призраки, потому что мы можем бегать по городу и делать что хотим.
– Но что Призраки делают взрослым? – спросил Уилл.
– Ну, когда Призрак поймает взрослого на это неприятно смотреть. Они выедают из них душу. Я не хочу становиться взрослой. Сначала они знают, что это происходит, и они бояться, кричат и кричат. Они пытаются смотреть в другую сторону и притворяются, что ничего не происходит, но это не правда. Уже слишком поздно. И им никто не поможет – они сами по себе. Потом они бледнеют и прекращают двигаться. Они ещё живы, но как будто выедены изнутри. Когда смотришь им в глаза, видишь затылок. Там пусто.
Девочка повернулась к брату и втерла ему нос его же рукавом.
