Мальчик приник глазом к щелке. Снегопад кончился, все вокруг было белым и застывшим — кроме двух… трех… темных пятен на снегу.
Волки!
Харди видел их совершенно отчетливо. Это были крупные лесные волки, и находились они очень близко. От землянки до одного из них было не больше тридцати футов. И все они смотрели в сторону конюшни, где стоял Биг Ред. Жеребец чуял их присутствие и понимал грозившую опасность.
Харди колебался. Надо было попытаться отпугнуть волков. Отец рассказывал ему, как они нападают: один или два будут крутиться возле задних ног лошади, оставаясь, однако, вне пределов досягаемости копыт, но вместе с тем готовые при первой же возможности кинуться и перекусить поджилки; другие станут кружиться спереди, выжидая случая впиться в горло.
Таких крупных волков Харди еще никогда не видел. Конечно, он мог выстрелить, но после этого «дерринджер» станет бесполезным, а единственный выстрел волков не остановит.
И тут он вспомнил: огонь!
Быстро повернувшись, он подошел к очагу и разворошил угли. Некоторые из них еще тлели под слоем пепла. Харди подкинул припасенных на такой случай веточек и коры. Мальчик был испуган, но знал, что помочь Биг Реду он может только сейчас, пока волки еще не подобрались к жеребцу вплотную.
Харди сунул в занявшийся огонь большую ветвь, которая сразу вспыхнула. Дав ей разгореться как следует, Харди острожно снял с двери засов и вышел наружу, размахивая ею, как факелом.
Застигнутые врасплох волки испуганно отскочили и бросились прочь. Харди вернулся, положил ветку на край очага и посмотрел на Бетти Сью. Девочка тихонько посапывала, и Харди от души порадовался, что она может крепко спать.
Прихватив палку побольше, он вышел к жеребцу.
— Все в порядке, Ред, — успокаивающе сказал Харди. — Мы с ними справимся.
Минуту-другую он оставался с жеребцом, но быстро замерз и вернулся в землянку, закрыв за собой дверь. Он не смел снова уснуть, поскольку понимал, что волки вернутся обратно, как только пройдет кратковременный испуг. Он не знал, сможет ли отогнать зверей снова, но понимал, что должен будет попытаться. А пока что развел в очаге огонь посильнее.
Когда пламя ярко разгорелось, Харди опять выглянул за дверь. Он был почти уверен, что уловил в кустах чуть заметное движение. Очевидно, там скрывался один из волков. Что делать?
И тут ему пришла в голову новая мысль, которая мгновенно превратилась в законченный план. Дважды Харди подходил к двери, просто открывая и закрывая ее, и этого звука оказалось достаточно, чтобы волк вприпрыжку убежал — однако не слишком далеко и явно не торопясь.
Примерно на полпути между землянкой и конюшней немного ближе к берегу стоял большой старый пень. Харди уже срезал с него несколько комков застывшей смолы для растопки, причем на этих местах вскоре проступили новые капли, сочащиеся из трещин.
И если пень поджечь…
Харди растер между ладонями несколько кусочков коры и, прихватив горящую ветвь, вышел наружу. Дверь он оставил открытой, чтобы в случае неожиданного нападения волков можно было мгновенно отступить. Он сомневался, правда, чтобы волки бросились на него — звери давно уже научились опасаться человеческого запаха. Но в то же время Харди допускал, что волки вскоре поймут, насколько он мал и беззащитен, и тогда перестанут бояться.
Эту сосну повалило ветром, и потому пень был расщепленный, с неровной поверхностью — такие хорошо горят. В центре пня мальчик расковырял углубление, высыпал в него перетертую кору и поднес к ней ветку, но ветер загасил пламя.
Возвратясь в землянку, Харди взял другую ветку. Добавив еще коры, он на этот раз поджег ее и принялся раздувать огонь. С треском вспыхнули катышки смолы.
У основания пня было небольшое дупло, и в нем Харди развел второй костерок, добавив валявшихся вокруг сучков и шишек. Вскоре пламя охватило весь пень, и мальчик вернулся в землянку.
Пень был очень смолистым, а сосновая смола дает яркое, жаркое пламя. Можно было надеяться, что огонь будет гореть всю ночь — по крайней мере, то время, что осталось до рассвета.
В землянке Харди свернулся возле огня, засунув руки между колен и поворачиваясь к очагу то одним, то другим боком.
Несколько раз он выглядывал наружу, но волков не было видно. Немного позже, когда уже почти совсем рассвело, он забрался под бизонью куртку и заснул.
А проснувшись утром, понял, что пора собираться в путь.
Пень почти полностью выгорел, и волки могли вернуться. Харди был уверен, что звери последуют за ними, хотя и на расстоянии. Выбирая место для следующей ночевки, он должен быть уверен, что там будет достаточно надежное укрытие для них и для Реда и что там можно будет развести костер. Дикие звери боятся огня, и лишь пламя могло обеспечить лагерю безопасность.
Хмурым утром они вновь двинулись на запад. И почти сразу же наткнулись на след травуа — тот самый, что совсем недавно попался на глаза Скотту Коллинзу, Сквайрсу и Дэрроу.
Харди был в состоянии распознать след травуа и понял, что он означает близость индейцев. «В это время года, — подумал мальчик, — они, наверное, направляются на свою зимнюю стоянку». Поэтому близость индейцев не встревожила Харди — куда больше его волновали волки, хотя поначалу ему и не удалось обнаружить признаков их присутствия.
На ровных местах снег лежал слоем почти в восемь дюймов, но местами ветер намел трех— и даже четырехфутовые сугробы. Харди избегал их, стараясь выдерживать направление прямо на запад.
Харди не выспался, был испуган, но тем не менее радовался движению; могучий гнедой жеребец, казалось, разделял его чувства. Они продвигались ровным шагом, и Харди большей частью предоставлял жеребцу самостоятельно выбирать дорогу.
Некоторое время они не встречали ничьих следов. Снежная поверхность выглядела совершенно нетронутой. Ветер понемногу утих.
Неподалеку вздымались горы Уинд-Ривер. Южный перевал лежал довольно далеко отсюда, но именно через него проходила общепринятая дорога на Запад. Если все, что Харди слышал по пути от переселенцев, было правдой, вскоре они должны достичь перевала. Говорили, что водораздел проходит по обширному пространству, и потому трудно сказать, пройден он уже или нет. С одной его стороны ручьи текли на восток, а с другой — к Тихому океану или, по крайней мере, приблизительно в том направлении. А часть вод, по слухам, оставалась на дне Большого Бассейна. Тропа, о которой говорили переселенцы, более или менее следовала руслу Бивер-Крик.
Внезапно Харди наткнулся на следы трех всадников. Все лошади были подкованными, хотя понять это можно было лишь по случайно сохранившимся под кустом или деревом отдельным отпечаткам, поскольку остальные были почти полностью скрыты выпавшим за ночь снегом.
— Они выглядят, как вчерашние, — сказал Харди Бетти Сью. — Возможно, это те, от кого мы убегаем.
— Их было только двое, — проговорила Бетти Сью.
— Кэл и Джуд могли встретить приятеля. Хотя нет, это не их следы… Я не могу утверждать, но… Это могут быть индейцы на краденых лошадях.
Харди повернул Биг Реда прочь, на север, но затем вновь направил коня на запад, двигаясь вверх по Бивер-Крик. Солнца не было видно, но к полудню — или к тому моменту, который Харди принял за полдень, — они проехали десять или двенадцать миль. Биг Ред казался неутомимым, да и подходящего места для привала они пока что не встретили.
Во второй половине дня дети заметили волка. Зверь находился примерно в полумиле. Повернувшись в седле, Харди мог хорошо рассмотреть его: легкими прыжками волк следовал за ними, держась на таком расстоянии, чтобы не упустить лошадь из виду. От страха у Харди перехватило дыхание. Там, где был один волк, появятся и другие.
— Надо найти место для стоянки, — сказал он. — Ты тоже посматривай, Бетти Сью. Вдруг заметишь что-нибудь, на что я не обратил внимания.
— Это волки, Харди?
— Может быть. В этих местах они нередко встречаются. Но нам беспокоиться не о чем — мы найдем
