Никто не думал, что это может сработать. Но это работало — какое-то время. Памела и я были так невообразимо счастливы — казалось, что мы поймали друг друга в сети. Она больше всего в мире хотела ребенка, точно того же желал и я, с тех самых пор как женился на Хизер. Но находиться рядом с Памелой было куда более спокойно и весёло. Вместе у нас возникала масса различных идей — от мебельных компаний, которые мы хотели начать, до линий одежды и сценариев. Вместо того чтобы сдерживать наши амбиции, наш брак только подстёгивал их. Её мать и брат, в конце концов, извинились и поддержали наш брак, и всё складывалось прекрасно. Если бы не фотографы, которые, чёрт побери, преследовали нас повсюду.
Мне действительно было не понять папарацци, потому что я никогда не испытывал на себе такого сумасшествия, находясь рядом с Хизер. Тогда это дерьмо происходило как-то более организовано. С Памелой же это был совершенно другой уровень преследования. Фотографы выскакивали из кустов, когда мы выходили из дома, и на большой скорости начинали преследовать нас по автостраде. Я не мог понять — зачем людям столько её фотографий. Возможно, если бы мы были голые на пляже, я бы ещё понял, но что было такого захватывающего в том, что мы просто идём по улице или выходим из наших автомобилей?
Всюду, где мы проходили, кто-нибудь обязательно вскрикивал “Памела” или “Томми”, и если мы оборачивались, нас ослеплял миллион фотовспышек. Если же мы не оборачивались, они начинали освистывать и проклинать нас. Попытки придумать сложные схемы, чтобы избегать их, превратились в какую-то больную игру: отправка её помощницы из дома в парике блондинки в качестве приманки или смена автомобилей, чтобы сбить их с нашего следа. После нескольких недель такого собачьего дерьма по отношению к нам со стороны папарацци, мы начали воспринимать их как грёбаных червей. Мне хотелось давить их всех: не столько из-за их назойливости, сколько из-за недостатка уважения к нам как к людям. Когда Памела потерпела неудачу и из-за выкидыша потеряла нашего первого ребенка (проклятие семьи Ли, как сказала моя мать), папарацци были так заинтересованы в получении фотографий, что даже подрезали машину скорой помощи по пути в больницу. Чёрт, чувак, я ещё могу понять, когда они пытаются пролезть без приглашения на наши вечеринки, но когда они пытаются разбивать нашу санитарную машину — это уже совершенно другая история.
Это выбило меня из колеи, потому что я так долго хотел иметь детей. Я так ревновал к Никки, потому что у него, чёрт возьми, были такие красивые дети. Всякий раз, когда я бывал у него дома, я превращался в двухлетнего ребёнка и играл с ними помногу часов подряд. Я любил возвращаться в то время, когда всё в моей жизни было невинно и бессмысленно.
После выкидыша у Памелы я несколько месяцев находился в депрессии. Чтобы подбодрить нас и развеяться, Памела устроила грандиозный сюрприз — вечеринку стоимостью в триста тысяч долларов по случаю моего тридцатитрёхлетия. Я пришел домой тем вечером, и она сказала, “Я хочу, чтобы ты оделся, как король!”
Она схватила огромную фиолетовую мантию и безумную корону, которую она купила, затем художник по гриму покрыл меня белой пудрой так, что я стал похож на индейца племени Кроу или что-то вроде этого. Памела нарядилась в костюм циркового конферансье в большом старомодном цилиндре, она схватила меня за руку и повела к подъездной дорожке нашего дома, где стоял припаркованный наш тур-автобус, увешанный праздничными баннерами по случаю дня рождения. Внутри были девять карликов, которые пели “С днем рождения”, струящееся шампанское и десяток моих друзей, одетых в женские платья.
Мы ехали минут десять до близлежащего места под названием Сэмлер Ранч, и я сошёл с автобуса в свой собственный персональный фильм Феллини. Два ряда огней протянулись передо мной на сотни футов. Повсюду были карлики, которые говорили своими тонюсенькими голосами, “Добро пожаловать в Томмилэнд, добро пожаловать в Томмилэнд, хи-хи-хи”, пока сами они раскатывали красную ковровую дорожку между полосками огней. Тут же появились разные клоуны и акробаты, наполняя воздух конфетти. Я даже не был ещё под действием наркотиков, но я чувствовал себя так, словно я уже их принял.
Памела — конферансье — процессией вела меня и моих друзей по ковровой дорожке. Перед нами гигант на ходулях в костюме дьявола шёл сквозь толпу карликов, рассекая её, словно море. Позади него был огромный щит с надписью «Томмилэнд» и нарисованным на нём безумным клоуном. Когда я приблизился к надписи, я понял, что Памела фактически устроила для меня целый луна-парк. Там были грёбаные «Чёртовы колёса», «американские горки», «люди-змеи» в ящиках, львы в клетках и машины, пускающие мыльные пузыри. Под огромным шатром была оборудована профессиональная концертная сцена с барабанами и прочими инструментами для джема. Также на сцене стоял мой детский рояль, который Памела причудливо украсила золотистыми листьями с изображением рыбки кои и ножками из кованого железа. Там был Слэш и чуваки из «Guns N’ Roses», также был наш друг Бобби из «Orgy» с группой, в которой он играл в то время, «Electric Love Hogs». Она пригласила чуваков из цирковой труппы «Cirque du Soleil», который нам очень нравился, а из колонок звучала наша любимая группа «Radiohead». Там были все виды гурманских блюд, красиво выложенные наркотики, таитянские танцовщицы, барабанщики с острова Бали, движущиеся прожектора, плюс съемочная группа с 35-тимиллиметровой кинокамерой и грузовик со звуковой аппаратурой, чтобы документировать всё это. В 3 часа утра она вынесла мне торт с долбаным Майти Маусом на нём, потому что ему всегда достаётся девчонка, чувак, а затем мы все играли в лилипутский футбол, бегая на коленках.
Это была удивительная грёбаная вечеринка из преисподней. Но к концу ночи, когда я был уже совершенно никакой от наркотиков и алкоголя, на ранчо прибыла дюжина машин скорой помощи. “Что, чёрт возьми, происходит?” запаниковал я, схватив Памелу.
“Не волнуйся”, сказала она. “Я наняла санитарные машины, чтобы развести всех по домам, т. к. знала, что все будут слишком обдолбаны, чтобы ехать домой за рулём”. В 7 утра меня на огромных носилках принесли в мою спальню.
Я всегда говорил ей, что однажды, когда я больше не буду играть в рок-группе, а она прекратит сниматься в кино, мы начнём компанию по организации вечеринок. Она получала такое неописуемое удовлетворение от организации сумасшедших, детально проработанных вечеринок, которые проходили без сучка и задоринки.
Спустя десять дней после моего дня рождения Памела сказала мне, что она беременна уже четыре недели. Я никогда не был так счастлив, чувак. Мы хотели, чтобы у нас были абсолютно естественные, домашние роды без всяких лекарств. Мы не хотели никаких грёбаных мерзких больничных ламп, никаких этих шлепков по попке, весов со шкалой из нержавеющей стали и уколов с обезболивающим, которые вы получаете по программе материнской опеки. В сопровождении лёгкой музыки, при свете свечей и акушерками с обеих сторон, после семнадцати часов её родовых мук и четырехсот моих сигарет, в 3:02 утра 6-го мая 1996 года Памела родила Брэндона Томаса Ли (Brandon Thomas Lee). Слезы хлынули у меня из глаз, когда я увидел, как, чёрт побери, это существо выходит из моей жены прямо в грёбаной хозяйской спальне, где мы его зачали. Я даже помог вытащить его, чувак. Это определённо был самый счастливый день в моей жизни, а полчаса спустя я сел за пианино, и песня “Brandon” просто вылилась из меня.
В тот момент я не понимал этого, настолько я был вне себя от радости, но была ещё и оборотная сторона всего этого. Мы с Памелой так быстро заимели детей, что это не дало нам возможности построить твёрдые отношения. Когда вы совмещаете время, которое требуется для того, чтобы быть родителями, со временем, которое мы посвящаем нашим карьерам, то у вас едва ли остаётся свободная минута. Много позже я спросил её, “Почему мы перестали развивать наши отношения?”
“Мы не могли”, ответила она. “Я всё время была беременна”.
Когда вы любите кого-то, то нет большего желания, чем желание родить ребёнка, и эта вещь обоюдная. Но как только это происходит, вы отправляете вашу любовь в мусорное ведро. Заводя ребенка, вы создаете себе самого большого конкурента — человека, которого ваша жена будет любить больше, чем вас. Если отношения муж-жена полностью подчинены условностям (контракты, лицензия на брак, анализы крови), то отношения мать-дитя основываются исключительно на безоговорочной любви. Как бы там ни было, получив то, чего мы хотели больше всего на свете — прекрасного мальчика (а вскоре и второго сына), мы обрекли сами себя ещё до того, как это произошло.
Кроме того, были и другие факторы, которые были вне нашей власти. Как-то за обедом мы с Памелой, переключая телевизионные каналы, услыхали свои имена, которые были упомянуты в каком-то новостном шоу. На экране мы увидели чувака возле полок, набитых видеоплёнками «Tower Video». И мы поняли, что
