— У меня есть прииск, несколько участков земли и кое-какие мелкие долевые вложения. Вот все, чем я располагаю. — Тревэллион смутился. — Я работал не в полную силу, потому что… был кое-чем занят. — Он помолчал, потом спросил без обиняков: — Мисс Редэвей, у вас есть акции «Соломона»? Говорят, вы владеете акциями какого-то прииска… Судя по последним событиям, я решил, что речь идет о «Соломоне».
— Нет. У меня действительно есть кое-какие акции, но, полагаю, они мало чего стоят. Осталось также несколько старых деловых обязательств. Боюсь, теперь они бесполезны.
— Это правда, что несколько раз вас пытались ограбить?
— Да. Дважды в Сан-Франциско и один раз по дороге сюда. Напали на дилижанс.
— Что они искали?
— Понятия не имею.
— Вам нужно быть осторожной.
— Хотите сказать, они могут попытаться убить меня?
Тревэллиона поразило ее спокойствие.
— Может, и так.
— Мне тоже так показалось, хотя я ума не приложу почему.
— А вы, похоже, не слишком напуганы.
— Это не так. Я напугана. Я должна быть напугана, потому что страх помогает защищаться. Человек обязательно должен сознавать грозящую ему опасность, тогда ему легче обороняться.
Он улыбнулся.
— А вы мне нравитесь!
— Вы тоже мне нравитесь, — ответила она серьезно и, помолчав, прибавила: — Не понимаю, что со мной. Скорее всего, это последствия той ужасной ночи, но мне порой кажется, что жизнь — это джунгли.
— И поэтому вы наняли Джекоба Тиэйла?
— Да. Он мне сразу понравился. Он настоящий человек и, похоже, умеет держать слово.
— Вы дали ему то, чего ему никто бы не дал. Вы поверили ему, отнеслись к нему с уважением. Для таких людей, как он, это важно.
— А для вас?
Тревэллион пожал плечами.
— Не знаю. Все эти годы я…
— Хотели отомстить тем людям?
— Да. Они уничтожили то прекрасное, что у меня было, и остались безнаказанны. Эта мысль не давала мне покоя.
— А сейчас?
Вэл ничего не ответил. Он уже не хотел никого убивать, он мечтал работать, строить, жить.
— С этим надо покончить, — резко произнес он, посмотрев на Гриту. — Слишком долго все тянется.
Она кивнула.
— Да. Сколько еще преступлений совершили эти люди! Скольких еще убили? Но то, что произошло в ту ночь, не дает покоя никому из нас — ни вам, ни мне… ни им. Они тоже ничего не забыли. Иначе зачем им пытаться убить меня?
Тревэллион отпил кофе.
— Очевидно, кое-кому есть что терять. Только так я могу объяснить это. Рори был всего лишь вором и карточным шулером, и Скиннер не лучше. И все же оба чувствовали свою вину. Они мертвы. Но кто же хочет убить меня? Наверное, тот человек, который преследовал вас в каньоне. Если его не остановить, он прикончит нас обоих.
— Но кто стоит за всем этим? — спросила Грита.
— Кто бы знал!
— Элберт Хескет был в Сан-Франциско, когда меня пытались ограбить, а во время нападения в театре он пригласил всю труппу угоститься коктейлем.
— По-моему, это совпадение. Он наверняка разозлился на меня за то, что я застолбил тот участок. Но убивать меня! Это бессмысленно.
Какое-то время они ели молча, потом Грита сказала:
— Странный вы человек, Вэл. Я тоже всю жизнь не могу забыть той страшной ночи. Вы держали меня, маленькую напуганную девочку, и были таким сильным. И, несмотря на весь ужас постигшей нас утраты, я никогда потом не чувствовала себя такой защищенной, как в тот момент.
— Я чувствовал, что нужен вам, и это придало мне силы, — просто ответил он. — Я тоже очень боялся, но должен был защитить вас. — Он взмахнул рукой. — Вот то, что мы искали. Вот они, золотые горы, о которых все мы мечтали и мимо которых прошли, оказавшись в Калифорнии. А они все это время ждали нас. Иногда мне кажется, это место и есть наша судьба — моя и ваша. Столько времени вы находились так далеко, в Европе, и все равно добрались сюда. — Он помолчал. — И те… те люди тоже здесь.
— Может, один только Ваггонер?
Он покачал головой.
— Сегодня стрелял не Ваггонер.
— Сегодня? — удивилась Грита.
— Меня пытались убить, когда я шел к вам. Этому человеку явно хорошо заплатили, и он не сомневался, что я не доставлю ему особых хлопот.
— А что случилось?
— Ему не удалось убить меня. За долгие годы я приучился быть все время начеку.
— Я, кажется, слышала какие-то выстрелы.
— Ну… без выстрелов в таких случаях не обходится.
Он поставил свою чашку.
— Уже поздно. Завтра у вас спектакль, да и мне надо работать. К тому же мне еще придется завершить одно дельце.
— Дельце? Вы о чем?
— Я должен узнать, кто за всем этим стоит, понять, чего им нужно, и разрубить наконец этот гордиев узел раз и навсегда. Я не могу больше сидеть сложа руки, мне пора действовать.
Она встала.
— Вэл, будьте осторожны.
— Постараюсь. — Он посмотрел на нее. Лицо его приняло обычный непроницаемый вид. — Мне, правда, необходимо закончить кое-какие дела.
Они молча спустились по лестнице. Бросив на Гриту прощальный взгляд, Тревэллион слегка коснулся ее пальцев и направился к двери. Там его встретил Тиэйл.
— Да, здорово ты его. Два выстрела, да таких, что и одного хватило бы. А этот индюк думал, что достанет тебя.
Тревэллион вышел на улицу, но отправился не домой. По пути он обходил все игорные дома один за другим. Никем не замеченный в толпе, Вэл внимательно наблюдал. Он искал кого-нибудь из шайки Сэма Брауна, кто знал Кипа Хозера.
Наконец он оставил это бесполезное занятие и неожиданно для себя оказался возле кондитерской. Там теперь работал другой человек. Тревэллион задумчиво пил кофе, когда к нему, вытирая руки, подошел хозяин.
— Привет, сто лет тебя не видел! Теперь все по-другому, когда Мелиссы нет.
— Слышно что-нибудь от нее?
— Ни слуху ни духу. Как в воду канула. Вот что плохо.
— Плохо?
— Если бы у нее все наладилось, она бы написала. Люди всегда так делают. Она ведь не из тех, кто привык жаловаться.
— Она очень славная.
