страх, он вдруг поднял руку и протянул ее навстречу Моузелу. И тот выстрелил. Присутствовавшие обернулись в их сторону. Моузел сжимал в руке «ремингтон», а безоружный Альфи замертво лежал на полу.
Кто-то подошел к распростертому телу, склонился над ним, потом медленно распрямился, вытирая руки о штаны.
— Парень мертв, — невозмутимо, но с жесткой ноткой в голосе произнес он. — А ведь у него нет пушки.
Подбородок Моузела задрожал. Все взоры обратились к нему.
— Послушайте… — запротестовал он. — Этот мерзавец…
Он повернулся и, спотыкаясь, побрел к выходу, но тут в дверях показался человек со значком на груди.
— Убийство, — произнес кто-то. — Застрелили безоружного.
Обрюзгшие щеки Моузела тряслись, из глаз лились слезы.
— Все совсем не так! — пытался объяснить он. — Этот человек сам… — Он не мог подобрать слов, потом наконец выпалил: — Он похитил мою женщину!
На пороге возник Тревэллион.
— Неправда! — заявил он, обращаясь к офицеру. — Я и Джим Ледбеттер свидетели, Хэнк. Дама, о которой он говорит, наняла у Ледбеттера мула и уехала с одним из его караванов. Я тоже путешествовал с ним. А убитого там и в помине не было, когда леди выезжала из Пласервиля.
Обыскав Моузела, Хэнк нашел у него конверт, золотую двадцатидолларовую монету и сдачу.
— Вот оно что! Получил за убийство? Ну что ж, считай, что за сорок долларов ты купил себе место на виселице.
Хэнк повернулся к Тревэллиону.
— Ты виделся с Биллом Стюартом? Он спрашивал про тебя.
— Загляну к нему как-нибудь. — Тревэллион придвинулся поближе к Хэнку и тихо проговорил: — По- моему, все ясно как Божий день. Этот тип застрелил безоружного человека, а вся его пустая болтовня насчет женщины только для отвода глаз. Разве не так?
— Не совсем так, — пожал плечами Хэнк.
— Ты не видел Тэпли?
Хэнк покачал головой.
— Сегодня нет. Он тебе нужен?
— Да.
— Ладно, скажу ему, если увижу. А ты повидайся с Биллом. У него что-то важное… для всех нас.
— Хэнк, можно мне взглянуть на эту записку? Ту, что ты нашел в кармане у Моузела.
Хэнк показал ему записку.
— Узнаешь почерк?
— Нет.
Хэнк обратился к Моузелу:
— Кто дал тебе ее?
Дряблые щеки Моузела обвисли, глаза выпучились от страха.
— Никто. Я… я нашел ее в кармане. Не знаю, как она туда попала.
— Лжешь, — презрительно отрезал Хэнк.
— Может, и не лжет. Не исключено, что он говорит правду. Только, по-моему, он убил не того человека, — вмешался Вэл.
Возвращаясь в отель, Тревэллион старался не терять бдительности. Уилл Крокетт мертв, его убили. Альфи тоже. Но кому мешал этот, в сущности, безобидный Альфи? Кто мог желать его смерти? Он никому не причинял особого вреда. Немножко играл, немножко мошенничал, жил за счет женщин, вот, пожалуй, и все. Скорее всего, тот, кто незаметно сунул в карман записку, хотел, чтобы Моузел убил кого-то другого. Кого же? Да его самого. Вот оно что! Помнится, Моузел клялся во всеуслышание, что разделается с ним, и тот, кто подсунул ему записку и деньги, надеялся, что он будет стрелять в Тревэллиона.
Стюарта не оказалось в конторе, и Вэл вернулся к себе на шахту. Он застал Тэпли и еще трех человек за работой. Двое сверлили скважины для взрывов в новом штреке. Тревэллион нервничал, у него совсем пропало настроение работать.
Дома он повесил кобуру с револьвером на спинку стула и вскипятил воды для бритья.
Пора действовать. Ваггонер и двое других пытались убить его. Он знает, где находится логово Ваггонера, и найдет его. Жить в постоянном ожидании пули в спину у него нет ни малейшего желания.
Он намылил лицо, думая о том, как они поведут себя, когда он выследит их.
Интересно, что скажет об этом Грита, когда он разделается с ними?
Достав бритву, Вэл проверил лезвие и начал бриться. Убивать ему не хотелось. Он не испытывал ненависти ни к кому, даже к убийце Уилла Крокетта, хотя тот и заслуживал наказания.
Внезапно ему вспомнился человек, с которым он столкнулся в комнате Гриты. Так ведь это и есть Хескет! Но что он делал там? Искал акции?
Он перевернул бритву другой стороной и намылил подбородок. Конечно, Хескет — он выглядел как бизнесмен, аккуратно одет, тщательно выбрит… Какие странные у него глаза, очень колючие.
Тревэллион замер с лезвием в руке. Эти глаза… Где он видел их раньше? И видел ли вообще? Он вытер лезвие. Мозг его продолжал напряженно работать.
Снаружи послышались шаги, и раздался отрывистый стук в дверь. Положив бритву и потянувшись к рукоятке револьвера, Тревэллион обернулся и крикнул:
— Войдите.
В комнату вошел Манфред.
— Извините, что побеспокоил вас.
— Садитесь. Я уже закончил.
— У меня из головы все не идет Хескет. Я не вижу способов добраться до него. Я имею в виду законным путем. Мне известно, что он грабил фургоны. Ну и что? Этого недостаточно. Как вы справедливо заметили, многие тогда собирались вернуться за своим имуществом, но фургоны все-таки бросали, и нам не удастся доказать, что он грабил их.
Что же касается убийства… то я свято верю, что на его совести по меньшей мере два человека, жизни которых еще можно было спасти… Только это тоже доказать невозможно. Ну и что с того, что я это знаю? Любой адвокат с легкостью опровергнет все мои показания. Нет, так ничего не добьешься.
Точно так же нет доказательств, что он убил Крокетта. Да, он участвовал в сомнительных сделках, обманывал людей, но это, похоже, все, в чем его можно обвинить, а за это не арестовывают.
Тревэллион убрал бритву и выплеснул воду из тазика за дверь — пусть прибьет пыль у порога.
— Вы говорили об этом с Гритой? — спросил он.
Манфред покачал головой.
— Я очень беспокоюсь, — признался он. — Элберт Хескет опасен и коварен. Он способен нанести удар в спину. Сейчас он наверняка уже в курсе, что Грита получила в наследство все акции Уилла Крокетта. Вступив во владение, она вышвырнет его вон, поэтому он постарается опередить ее.
— Если с нею что-нибудь случится, он завладеет прииском, прежде чем ее наследники успеют принять меры. Но с ней ничего не случится, — решительно заключил Тревэллион. — Кто с нею сейчас?
— Клайд. И Тиэйл сторожит в холле.
Тревэллион натягивал рубашку, не переставая думать. Молва разносится быстро, так что Хескет, должно быть, уже все знает. Он не будет сидеть сложа руки, а постарается изменить ситуацию. А это означает, что и он, и Грита отныне мишени номер один. Правда, он-то уже давно стал мишенью.
— Манфред, — спокойно произнес Вэл, — вы встряли в это дело по доброй воле, поэтому сейчас отправляйтесь в отель и не отходите от Гриты. Он обязательно попытается убить ее, если не сам, то подошлет кого-нибудь.
— Иду. — Манфред поднялся. — А вы?
— Я подойду позже. Только будьте осторожны.
