Рассел слез с коня и склонился над тоненьким ручейком, журчавшим по камням. Он попробовал на вкус воду… что ж, не плохо.
— Ну, будь по-твоему, — наконец согласился он.
Сильный и жестокий человек, Рассел никогда не испытывал ни любви ни преданности. Он презирал любые сантименты и знал лишь одну пламенную страсть — деньги, которые обожал проигрывать в карты, тратить на женщин или употреблять на то, чтобы обрести власть над другими. Но даже когда у него иногда заводились деньги, их обычно хватало очень ненадолго, и он вновь оставался с мечтой об огромном богатстве, которое бы вмиг принесло ему большое счастье и успех, и никогда бы не переводилось. Над фактом, что на самом же деле таких, как он, успех обходит стороной, Крутой не задумывался. На протяжении всей своей жизни он с завидной настойчивостью хватался за любой шанс мгновенно разбогатеть, не прилагая особых усилий и впоследствии не извлекая никаких уроков из собственных промахов и ошибок.
Он открыто посмеивался над погонщиками скота, что нанимались к хозяевам и испытывал лишь самое глубочайшее презрение ко всем, кто обременял себя хоть какой-то работой, так, видимо, никогда и не осознав той простой истины, что любой, пусть даже самый неимущий из бедняков, спокойно живущий год за годом, не опасающийся в один прекрасный день оказаться в руках у правосудия, гораздо счастливей его, гордого и свободного.
Храбрость и ловкость в обращении с оружием вселяли в него уверенность в собственной непревзойденности. Без каких бы то ни было оснований Крутой считал себя умнее и хитрее всех остальных. Однако в жизни ему пришлось достаточно поработать на других. Все его хозяева, так или иначе, оказывались причастными к подготовке различных преступлений, и нанимали его обычно за гораздо меньшую плату, чем он изначально рассчитывал. Сколько себя помнил, Рассел состоял при каком-нибудь субъекте типа Зеке Вустона, который и забирал себе весь навар. Только Крутой до сих пор не задавался вопросом, почему, собственно говоря, так получается.
Люди удачливые неизменно представали в его воображении либо везунчиками, либо ворами, которым какими-то им одним ведомыми способами удалось наворовать себе целые состояния.
Не позволяя себе ни на минуту усомниться в правдивости известной легенды, он окончательно поверил в то, что обязательно найдет золото. Золото просто обязано оказаться где-то здесь! Но если по какой-либо причине ему не удастся разыскать его, то он постарается побыстрее переключиться на какую-нибудь другую авантюру, сулящую легкую и быструю наживу.
Шона Малкерина Рассел предпочел бы просто пристрелить, но если дело дойдет до поединка, он запросто одержит над ним верх. По-настоящему бандит боялся только Вустона, потому что сообразительный и хитрый Зеке представлялся ему больше чем опасный противник. Так что если Рассел вообще кого-либо уважал, то этим человеком, несомненно, был Вустон.
В Калифорнии, как и во многих других местах, смерть врага частенько покупали. Деньги у Вустона всегда водились, а дружба с капитаном Ником Беллом, который мог пойти на убийство сам или же, как представитель правосудия, отдать приказ убить кого-нибудь, только укрепляла его позицию.
У каждого нашлось немного еды, они приготовили скудный ужин и расположились у костра за чашкой кофе, когда до их слуха донесся странный звук.
Сначала казалось, что гул приближается откуда-то издалека. Он походил на глухое бормотание, как будто кто-то читал молитву нараспев, но только слов было не разобрать.
Франсиско тут же насторожился, а Рассел поспешил взять чашку в левую руку и потянулся за винтовкой. Он оглянулся, но в темноте за пределами небольшого круга света от костра разглядеть ничего не смог.
Внезапно все стихло, и Рассел нервно облизал пересохшие губы. Это ветер, пытался уговорить он себя, скорее всего, ветер. Но все равно странно.
— Какой необычный звук, — сказал он, стараясь ничем не выдать своего волнения. — Что бы это могло быть?
Франсиско пожал плечами, продолжая встревоженно озираться по сторонам:
— Не знаю, сеньор. Я думаю, что нам следует убраться отсюда, и чем быстрее, тем лучше. Дождаться бы утра.
— Ты что, шутишь? Бросить все и уехать без золота?
— Иногда золото достается слишком дорогой ценой, сеньор. А что, если это золото принадлежит духам? Возможно, только Старец знал их.
— Я не верю в привидения, — объявил Рассел, вложив в свои слова всю силу убежденности. «Я не верю, — молча убеждал он сам себя, — не верю ни в духов, ни в привидения… Но только что это было?»
Не ветер ли завывает между скал?.. Нет, в горах стояла на редкость тихая ночь, и никакого ветра не было и в помине. Может, сжатие, вызванное ночным холодом?.. Где? И чего?
— Давай лучше ляжем спать, — предложил Рассел. Но только самому ему спать совсем не хотелось. Он набрал побольше дров и сложил возле костра. — Зеке, наверное, уже давно сидит в салуне у Томаса, — предположил он, в душе сожалея, что сам не оказался там.
— Наверное, — согласился Франсиско.
Мексиканец тоже старался держаться поближе к огню. Он расстелил свои одеяла на земле у самого огня и стал устраиваться на ночь. Рассел обратил внимание на то, что сапоги он снимать не стал.
— Завтра утром я возвращаюсь, — объявил следопыт.
— В чем дело? Ты испугался?
Франсиско задумчиво посмотрел на него:
— Не больше вашего, сеньор. Не ко всякому золоту дано прикоснуться человеку. Я думаю, что это именно наш случай.
— Но Малкерины-то до него касались пару раз.
— Они дружны со Старцем.
— Ничего, вот рассветет, и тебе станет лучше…
— Возможно, сеньор. Но только я себе не враг.
Подложив руку под голову, он закрыл глаза, и Рассел остался наедине со своими мыслями. Теперь он пристально всматривался в темноту. А вдруг там что-нибудь такое… но только сам-то он кто, в конце концов? Перепуганный ребенок? Никаких привидений не бывает.
Подбросив веток в огонь, он получше укрылся одеялом, держа тем не менее револьвер наготове. Тихо потрескивали сухие дрова, слабый ветерок шелестел в верхушках деревьев, откуда-то со склона опять сорвался маленький камешек…
Проснулся Крутой внезапно. Он не мог сказать, как долго спал. Оставаясь неподвижно лежать под одеялом, стал прислушиваться.
В тишине ночи до его слуха донесся глухой перестук копыт. Он тут же сел и огляделся вокруг, мгновенно поняв, что произошло.
Франсиско исчез.
Схватив винтовку, он поспешно вскочил. Ярость оставила ему только одно желание: поскорее догнать Франсиско и убить. Хотя вполне отдавал себе отчет в том, что шансы у него не велики. Мексиканец наверняка знал эту местность гораздо лучше, чем он, к тому же под Франсиско бежал хороший конь.
Немного успокоившись, он подобрал на земле несколько сухих сучьев и дал костру разгореться. До рассвета оставалось несколько часов.
Кофейник по-прежнему стоял на земле, рядом с углями, и Рассел подвинул его поближе к огню. Затем натянул сапог, подобрал винтовку и сунул ее в несуразный чехол.
Подавив в себе вспышку гнева, он рассудил, что случилось лучшее из того, что вообще могло бы с ним случиться. Теперь, оставшись в гордом одиночестве, он разыщет золото и станет хранителем великой тайны. Остаются, правда, еще Малкерины.
Но, в конце концов, он постарается исправить и это упущение, если, конечно, об этом не позаботится Зеке Вустон. Так что всему свое время.
Он дождется утра, найдет заветное место, возьмет себе столько, сколько сможет увезти и выйдет на побережье.
