игру, Джеймс! Оставь меня, я хочу побыть одна… хотя бы до вечера!
Она убежала, зная, что он стоит и улыбается ей вслед и ненавидя его за это еще больше. Первый, кого она увидела, был Джимми Ларрен. Он расчесывал гриву Прошу Прощения. Беатрис направилась к нему, надеясь, что разговор с ним заставит ее выбросить из головы ту неприятную сцену, участницей которой она только что стала. Ей казалось, что ее вываляли в грязи.
— Привет, Джимми, — кивнула она. — Ты теперь помогаешь на конюшне?
Он повернулся к ней и она увидела, как сияют его глаза.
— Да нет, — ответил мальчик. — Просто хочу поближе познакомиться с Прошу Прощения!
— Лучший способ свести знакомство с кобылой, это проехаться на ней, разве нет? — поддразнила Беатрис.
— Как раз утром попробовал, — хмыкнул Джимми. — Мистер Данмор отпустил меня ненадолго. Но это не кобыла, а чистый порох! Так подбросила меня в воздух, что я уж думал, не вернусь! А слышали бы вы, с каким грохотом я шлепнулся! И борозду пропахал — любо-дорого посмотреть!
Он расхохотался.
— Поэтому-то я и решил потолковать с ней. Может, тогда она станет полюбезнее.
— Интересно, откуда у нее такое имя, — удивилась Беатрис.
— Ну… наверное, она это говорит прежде, чем отправить очередного парня носом в землю! Сначала взбрыкнет, так что любой полетит вверх тормашками, а потом еще и укусить норовит. Точь-в-точь дикая кошка, верно?
— Но ведь Данмору она позволяет садиться на себя?
— Ему-то? Ну, конечно. Но ведь они с ней друзья — приятели! Да он с любой лошадкой справится, уж вы мне поверьте!
— Похоже, вы с ним успели подружиться, верно, Джимми?
— С ним-то? Ну, я бы так не сказал. Но очень бы хотелось, чтобы так оно и было.
— Ну, не знаю, как уж вы подружитесь, особенно раз он заставляет тебя ходить за его лошадью!
— Так ведь надо же ему отдохнуть, — очень серьезно возразил мальчик. — Ой, какое у вас красивое колечко!
Беатрис инстинктивно спрятала руку за спину.
— Неужели он может спать в такое прекрасное утро?
— А он говорит, что для него поспать часок полезнее, чем весь день любоваться окрестностями, — засмеялся Джимми.
— Все равно непонятно, как он может столько спать.
— То-то и оно, что Данмор спит так же, как верблюд пьет. Зато потом, когда выспится хорошенько, может хоть месяц не смыкать глаз.
— Да ты-то откуда знаешь? Можно подумать, вы познакомились сто лет назад.
— А разве так уж обязательно знать его сто лет, чтобы понять, что он за человек?! Да и кто сможет обучить меня так, как Данмор?
— Это ты о лошадях, Джимми?
— О лошадях, само собой! А ездить верхом, а стрелять из винтовки?! А как он владеет ножом, вы видели?
— Я слышала, что он просто творит чудеса.
— Чудеса! — презрительно фыркнул мальчишка. — Только дайте ему в руки ножи, так он ваш портрет на дереве нарисует!
Она посмотрела вокруг, на кружевную листву деревьев, дрожащую на ветру, на ослепительной голубизны небо, по которому, словно крохотный кораблик, плыло единственное облачко.
— Так он все еще спит? — повторила девушка.
— Коли хотите потолковать с ним, так я могу сбегать, взглянуть, может проснулся, — охотно предложил Джимми.
— Потолковать с ним? Ах, нет, не надо! Впрочем, хочу. Сбегай, скажи, что я хотела бы узнать, за сколько он согласен продать мне Прошу Прощения. Иди, Джимми.
Джимми живо унесся. Ворвавшись в хижину, он тут же убедился, что она пуста. Только Данмор, так и не сняв сапог, лежал на топчане в своем углу.
— Она спрашивает, за сколько вы продадите Прошу Прощения! — затрещал с порога Джимми.
— Кто «она»? Беатрис Кирк?
— Ага!
Джимми присел на краешек топчана и зашептал ему на ухо.
— Сказать ей, что вы спите?
— Но ведь я же не сплю!
— Да ее не кобыла интересует! Что я, не вижу, что ли? Она на вас глаз положила, сдохнуть мне на этом месте, если не так! Уже одним скальпом сегодня завладела, так ей все мало, теперь жаждет заполучить и ваш!
— Ты это о чем, Джимми?
— Да все о том колечке, которое еще давеча было на пальце у Фурно! А теперь оно у нее!
— Вот оно что! Стало быть, они обручились!
— Да судя по тому виду, в каким он уехал из лагеря, я бы так не сказал! А она сейчас тут, неподалеку.
— Ладно, пойду поговорю с ней, — сказал Данмор. — Джимми, тебе же хорошо известно, зачем я здесь. Если она заарканит Фурно, пиши пропало! Значит, я только зря потратил время и мне ни за что не вытащить его отсюда.
— Угу, — понурился мальчик, — только держите ухо востро!
— Что ты хочешь сказать, Джимми?
— Да вот когда я был еще совсем мальцом, обожал строить крепости из грязи и песка. Знаете, что мне больше всего нравилось? Рушить и ломать то, что выстроил накануне. Так и она. Сегодня обручилась и рада до смерти, а назавтра разорвала помолвку, и рада еще больше!
— Ох, Джимми, да ты женоненавистник, как я погляжу! Погоди, вот станешь постарше, посмотрим, что тогда запоешь!
— Ну конечно, — буркнул Джимми. — Думаете, в один прекрасный день и я тоже буду таять, как воск, да? Ну нет, моя голова всегда при мне останется! И ее я вижу насквозь, учтите!
— Ладно, ладно, — ухмыльнулся Данмор. — Еще что скажешь?
— Да как ей вообще пришло в голову обручиться с каким-то Фурно, когда вокруг нее есть парочка настоящих мужчин?!
— Но Фурно — настоящий джентльмен, — задумчиво проговорил Данмор.
— Конечно, — согласился паренек. — Но ей-то что с того? У нее своих денег пруд пруди. То есть, я хочу сказать, это вовсе не ей пристало палить из пистолета или хвастаться силой и гонять во весь дух по горам! Но ей это нравится.
— Брось, Джимми, она вовсе не такая, как ты расписываешь!
— Да что там! — не унимался Джимми. — Она лузгает парней, будто семечки — крак! и нету! Понятия не имею, как у нее это получается! Готов поставить серебряный доллар против одного из ваших ножей, что среди наших ребят не осталось ни одного, кто бы в свое время не ползал в ногах у ее милости! Кроме вас и Танкертона, конечно!
— Джимми, попридержи язык!
— Да вы сами убедитесь, ей Богу! Вот только выйдите, она живо вас взнуздает, и оглянуться не успеете! Уж больно любит, когда каждый день новый за ней бегает. Да смазливые девчонки все такие!
Данмор встал.
— Пойду поговорю с ней, — сказал он.
— Э эй! — завопил Джимми. — Погодите чуток. Сначала я с ней потолкую, идет? Попробую, может удастся сбить ее со следа.
Он ринулся к двери, потом вернулся.
— Босс, — прошептал он, — если вы и впрямь хотите вытащить отсюда Фурно, есть одно средство.
