наладить подпольное производство кассет прямо под носом у многомиллионного города. Глазами сегодняшнего дня рецепты «от Ушакова» кажутся простыми. Если в этом городе фигурируют две улицы под одинаковым названием Тверская, почему в нем не возникнуть еще одному небольшому предприятию?
Вопрос, конечно, риторический.
...Кассетный цех завершил свою деятельность вскоре после очередных гайдаровских реформ. «Это был страшный удар по нашему бизнесу, - вспоминает Валерий Петрович. - Непомерно высокие налоги задушили кассетный промысел, почти не затронув деятельность бирж и казино. Теперь в здании, где раньше изготовлялись кассеты, находится театр и детские студии».
Оставшийся без заводов, пароходов и большей части аппаратуры, Ушаков занялся продюсированием и записью молодых поп-исполнителей, работающих в жанре «русского шансона».
Судьба остальных членов легендарного «союза писателей» сложилась по-разному. Оглядываясь назад, можно прийти к выводу, что, по большому счету, эти люди всегда оставались взрослыми детьми. Романтика и возможность реально влиять на формирование культурных ценностей в стране волновали их значительно сильнее, чем финансовая сторона процесса. Многие вскоре стали жертвами перестроечных реформ и попросту разорились. «За батареей у меня хранилось 100 000 рублей, - вспоминает Баюканский. - К сожалению, не в тех купюрах, в которых хотелось бы. В результате я лишился всего».
Саша Агеев после закрытия московской рок-лаборатории эмигрировал в Америку и вернулся обратно лишь в самом конце 90-х. Левченко стал одним из соучредителей фирмы «Русское снабжение», выпускавшей компакт-диски Светланы Разиной, Вахтанга Кикабидзе, Нани Брегвадзе. Юрий Севостьянов возглавил фирму Master Sound, а Виктор Алисов - видеодепартамент фирмы «Союз». Андрей Лукинов ныне - один из сотрудников продюсерского центра Игоря Матвиенко.
Увлекшийся выращиванием кристаллов, парапсихологией и экстрасенсорикой Баюканский вернулся к тому, с чего начинал - вопросам силовой электроники. Он распродал все магнитофоны и отреставрированные оригиналы, изучает мистику, а о прошлом вспоминает с легкой ностальгией: «В «союзе писателей» мы всегда старались поддерживать друг друга - аппаратурой, информацией, советами, добрыми поступками. С тех пор как мы перестали заниматься тиражированием, музыка в стране исчезла».
В завершение - информация из серии «В мире интересного». В самом конце 80-х Баюканский некоторое время занимался продюсированием певца Владимира Асмолова, но почему-то наотрез отказался сотрудничать с молодым исполнителем по фамилии Киркоров. «Ну куда ты с такой музыкой лезешь? - кипятился Михаил, общаясь с начинающей поп-звездой. - С этими записями ты не дойдешь даже до ближнего Подмосковья!»
Состояться многообещающему альянсу «артист-продюсер» было не суждено. Как и в случае с хранящимися за батареей «неправильными купюрами» Баюканский ошибся. Он явно недооценил перспективы певца и культурный уровень страны, жизнь в которой временно замерла в ожидании новых зрелищ и новых развлечений.
Глава XII. Press To Play
Если был бы я Тропилло, висеть бы мне на рее...
- Эта история не имеет прямого отношения к твоей книге, но с нее, наверное, все и началось...
Андрей Владимирович Тропилло разогревает чайник в своей видавшей виды резиденции на Пушкинской, 10. За окном неторопливо просыпается хмурое петербургское утро осени 1995 года. Робин Гуд советского рока пододвигает табуретку ближе к кухонному столу, достает блины с курагой и начинает свой рассказ.
- Я вырос на культуре бита. До Beatles я неплохо знал всякие Animals, Monkees и Shadows, у меня были сорокапятки Rolling Stones и первые пластинки Kinks. Я часто слушал эти диски и в какой-то момент начал осознавать, что мне в этой жизни чего-то не хватает. Внезапно я понял, что, создав маленькое нелегальное производство, можно попытаться самому печатать пластинки. Такой вот я ощутил внутренний заказ. Почему я должен лишать людей той музыки, которая сделала меня человеком?! Тогда мне казалось, что я не нуждаюсь ни в защите от правоохранительных органов, ни в получении чьих-либо разрешений - любезных или не любезных.
Дело было в 1975 году. Тропилло верил в себя и был настроен весьма серьезно. Реализацию своей рок-просветительской программы он начал с того, что купил в близлежащем хозяйственном магазине сульфаминовую кислоту для очистки чайников. С ее помощью он попытался переводить гидроокись никеля в сульфаминовый никель, необходимый при производстве матрицы. Эти занимательные опыты Андрей Владимирович проводил в подвале собственного дома, который был арендован у ЖЭКа якобы для нужд геофизической лаборатории Ленинградского университета, где Тропилло тогда работал.
- В подвале я поставил вакуумную камеру с диффузным ртутным насосом, предназначенную для катодного напыления серебра. Если бы меня поймали, когда я пер насос ночью, то пришлось бы нелегко. Очень сложно кому-нибудь объяснить, что я не собираюсь отравить целый микрорайон тринадцатью килограммами ртути, кипевшей внутри насоса.
Теперь Тропилло были нужны гальванические ванны, вытачивание которых он заказал на одном из заводов. Расчеты с рабочими осуществлялись при помощи спирта.
- Производство спирта я освоил самостоятельно. Гидролизуя сахар, я научился получать суперкачественный спирт - никакая заводская водка рядом не стояла... Этого продукта я мог сделать ровно столько, сколько могли потребить рабочие. Таким образом, все работы по вытачиванию гальванических ванн осуществлялись для меня бесплатно.
Последним недостающим звеном в цепи «пластинки - Тропилло - пластинки» являлся пресс, необходимый для создания пресс-форм. Андрею крупно повезло. Именно в тот период, когда он решился на подобные безумства, начался «великий переезд» Ленинградского университета. Его родной физический факультет перевозил из корпуса в корпус массу оборудования, в том числе всевозможные лабораторные прессы. Глубокой ночью великий комбинатор, освещая дорогу карманным фонариком, пробрался на территорию физфака и отвинтил у одного из прессов насос.
- Я унес его домой под мышкой. Насос был небольшой, типа чемодана, но весил, зараза, килограмм сорок. Пресс без насоса никуда не годился и в течение двух месяцев простоял в университетском дворе без дела. Я выждал какое-то время, подъехал за ним на автопогрузчике и под покровом темноты перевез в подвал. Таким образом, я пресс вначале испортил, а потом украл.
Со страшным трудом несколько работяг начали опускать металлический агрегат вниз. Внезапно один из них оступился, пресс вывалился из рук и резким ударом срезал трубу центрального отопления, проходившую через подвал. Огромная, обмотанная стекловатой труба сломалась так легко, будто была сделана из бумаги. Дело было летом и только поэтому подвал «нехорошего дома» не залило. Трубу в срочном порядке пришлось заваривать...
- Вскоре я собрал все необходимое оборудование. Идея была простой и дерзкой одновременно. В вакуумной камере, работавшей под напряжением 2000 вольт, на пластинку напыляется слой серебра, который затем гальванически утолщается до стандартных размеров матрицы. Я добросовестно проделал весь цикл, но массовое призводство, слава Богу организовать не удалось. Иначе сидеть мне в тюрьме - это точно. А пресс до сих пор стоит в подвале и вытащить его оттуда не могут никакие службы. Опустить мы его опустили - а вытащить никак. Тяжелый, сволочь. Тонны две весит.
