1987
Сон увидел Абдулла, что вода ушла.
Ушла водя под камень.
Заткни ухо, закрой рот.
Так велел товарищ У.
Сапогами в стену,
Руками в небо.
Приходи к обеду
Кушать плов,
Танцевать под радиолу
Новый танец «полли-ролли» -
Раз, два, три, четыре.
Кнопка в голове,
Выключи телевизор
И ко мне
В объятья,
Закрытые на обед с 14 до 15 часов.
1988
Вот она — благодать:
Розовые очки,
Полные пены слова,
Жирные руки жизни.
Ни дать ни взять -
Ничего нема.
Хоронили вчера меня…
1988
Я видел во сне дерево,
Я видел во сне свечу,
Может последнюю каплю
Я все еще не хочу.
Полные люди не ходят,
Пустые люди не спят,
«Жрать» зарифмуется со словом… -
Вот она — благодать.
В полночь откроется дверца.
В полночь закроется дверь.
Под звук похоронного сердца
Заплачет розовый зверь.
Зажмурится солнце в тарелке,
Новый наступит день,
Дождик начнется мелкий,
Застучит, басурман, по башке.
1988
Глина спит в тебе,
Дерево ждет в тебе.
Я наелся цветов со стен,
Я пьян от наших могил.
Большевик сказал «Нет»
Буржуй сказал «Нет»
Христос сказал «Нет».
Ты сделан из ботинок,
Ты сделан из пальто,
Ты сделан из завтрака,
Из зубной пасты «Поморин»,
Из Малова Виктора Ивановича,
Из Ивановой Марьи Иванны,
Из воды, просочившейся ночью.
Ты сделан из телефона,
Звонящего раз в неделю.
1988
Собачья харя на стенке
Под ней Моны-Лизы харя
Рядом харя моя
Развеселая.
Весело мне вечером:
Зубы во рту,
Глаза на лбу,
Волосы на голове -
Я на белой стене
Моны-Лизы собачья харя
Над моей развеселой стенкой.
Вечеро мне рядом:
Зубы на лбу,
Волосы во рту,
Глаза в кулаке -
Я на белой стене,
А стена на белом Христе, мисте, пройма, лок, вост, ейса,
ШРАК!
1988
— Не в коня корм, -
Кричали мне
Кормили меня жидким говном.
Чтобы мое лицо было чистым
Плевали мне в рожу кровавой слюной.
Хотели чтоб я был умным
И чистили мне мозги каждый день.
Приучали к хорошей музыке:
Играли мне похоронный марш,
А чтобы я ел только манну небесную
Выбили мне все зубы,
Но кормили меня только жидким говном
И поили меня дохлым вином.
И стал я таким же дохлым говном.
