— Зачем она им?
— Понятия не имею, но готов спорить, она знает что-то важное для них.
— Серьезное дело, Тэлон. У нас на Западе не любят, когда беспокоят женщин. Если они не обнаружат то, чего ищут, могут убить ее. Ты сам говорил, что они убили тех, в Сент-Луисе, и Тата здесь.
— Я не говорил, что они. Я сказал, что кто-то, участвующий в заварушке, это сделал. Факт остается фактом: дело настолько серьезное, что из-за него могут расправиться с любым.
Ужин дал мне время подумать. Только взявшись за вилку, я понял, как голоден. Но ел не спеша — не имело смысла бросаться в водоворот, очертя голову.
Топп… Может, Топп что-нибудь знает?
Насколько мне известно, Джефферсона Хенри поблизости нет. Значит, он не мог похитить Молли. Больше никого из действующих лиц я не знал.
Фургон! Допустим, что он тот самый, который подстерегал меня у Ларкина. Тот, что ждал у вокзала. Я же не сомневался тогда, что они намеревались схватить меня или чемодан, который я нес, или нас обоих.
Я доел ужин.
— Герман, собери-ка мне еды дня на три. Поезжу вокруг и вернусь.
Арканзасец, Том Бегготт… Нет, он тут ни при чем. Бегготт прострелит любого мужчину, за которого ему заплатили, но не станет охотиться на женщину. И у него есть свои принципы.
Убить человека для Бегготта все равно, что всадить пулю в бизона, но чувство собственного достоинства и в определенном смысле порядочность не позволяли ему стрелять ни в женщину, ни в ребенка.
Топп? Топп связан с Хенри, они с самого начала знали, что Молли здесь. Топп питался в ресторане и каждый день имел возможность поговорить с Молли, он дюжину раз заказывал у нее обеды.
Кто-то другой? Но кто?
Болтер? Болтер простой наемник, исполнявший чьи-то указания. Таков и Коротышка.
Вдруг мне вспомнился мексиканец, который выручил меня, потому что я был другом Пабло.
Он мог что-то слышать. Во всяком случае, в мексиканском квартале знали многое, что не доходило до другого края городка. Стоило попытать счастья.
Дешевая маленькая забегаловка, где мы повздорили с Коротышкой, оказалась открыта, но пуста; только бармен стоял, положив свои потные волосатые руки на стойку.
Когда я вошел, он нацедил пива.
— За счет заведения, — предложил он. — Мне нравится, как вы себя держите.
— Спасибо, — сказал я. — Вам знаком тот мексиканец, который меня выручил? Мне надо с ним поговорить.
— Филипе? Он ни с кем не говорит. Оставьте его в покое, амиго, и считайте, что вам повезло, раз вы ему понравились, а не те двое. Филипе плохой человек, амиго, очень плохой.
— Он друг Пабло.
— А? А кто ему не друг? Пабло тоже плохой, но он хороший плохой. Он очень опасный, этот Пабло. Филипе его друг, но больше он никого не считает другом.
Некоторое время я потягивал пиво, потом заметил:
— Похоже, что вы хороший человек. — Я улыбнулся. — Может быть, хороший плохой.
Он протер стойку.
— Человек есть такой, какой он есть.
— Пропала девушка. Хорошая, приличная девушка. Та, что купила часть ресторана Мэгги.
— Пропала?
— Подъехал фургон, закрытый фургон. В нем были по крайней мере двое мужчин и одна женщина, они забрали с собой девушку. Она не хотела с ними ехать, но знала, что они заставят ее. — Вынув из кармана записку, я положил ее на стойку. — Она успела оставить мне вот это.
Он прочитал записку и долил мне пива.
— Фургон принадлежит Ролону Тейлору. У него ранчо возле Гудпасчер. Много коров, отличных коров. Говорят, они дают ему трех-четырех телят в год.
— Слишком много телят.
— Si, si! — Он пожал плечами и отпил из своего стакана.
— Может, у него коровы лучше, а может, его вакеро делают круг пошире, когда объезжают ранчо.
— У него не только полно телят, у него много вакеро, которые, похоже, не работают слишком усердно, но у них всегда mucho dinero note 4. Они часто приезжают сюда, и всегда с деньгами. Мне кажется, если вы направитесь в ту сторону, амиго, вам надо быть осторожнее. Но кто я такой, чтобы советовать вам, Майло Тэлону?
— Я найду девушку и привезу ее к Герману, — заверил я. — Что касается Филипе, он и мой друг тоже — помог мне тогда, когда я нуждался в помощи. Такое не забывают. Хороший он человек или плохой, но он совершил нужный поступок в нужное время. — Я допил пиво. — Поговорю я с ним или нет, во мне он найдет друга.
Я намеревался попросить Филипе помочь мне в моем деле, но пока мы беседовали, я понял, что не имею права обращаться к нему. Там, куда я собирался, ждала беда, а у этого человека и без того хватало своих проблем, чтобы я взваливал на его плечи мои заботы.
Гудпасчер находился недалеко от той долины, куда я ездил навестить Энн, и по дороге я видел деревянную доску с названием города и стрелкой, указывающей направление.
К Энн заезжать мне больше не хотелось — увы, мне оказали совсем не тот прием, на который я рассчитывал. Энн и вправду была красивой девушкой, но, если я ей небезразличен, она уж очень хорошо умела скрывать свои чувства.
Остановившись у ресторана, я упаковал еду, которую собрал мне в дорогу Герман, и даже не спросил, что он мне приготовил. Герман слишком долго ездил поваром у ковбоев и лучше других знал, что необходимо в путешествиях.
Теперь я ехал строго на юг, обогнул Холлоу и направился к Чикоса-Крик. Если кто-нибудь следил за мной, у меня теплилась надежда, что я их чуток обману. Этой ночью я разбил лагерь на берегу Уэрфано- Ривер и сидел утром с кружкой кофе в руках, когда заметил пару бесхозных лошадей, которые робко и настороженно приближались к моему лагерю.
Мой конь заржал, они ответили и подошли. Нас нашли лошади Шелби, потерявшиеся, когда разогнали табун. Я колебался, не зная, что лучше сделать, но потом все же заарканил их и взял с собой. За них отвечал Пабло, а поскольку его здесь нет, решать пришлось мне. К тому же пара запасных лошадей всегда не лишняя. Больше того, я тут же перекинул седло на свежую.
Через час я въехал в редколесье. Разбросанные там и тут деревья стояли, как передовые разведчики, проверявшие путь к равнине для несметных полчищ, покрывавших склоны гор.
Не торопясь и не желая поднимать пыль, которая могла бы привлечь ко мне ненужное внимание, я добрался до Гринхорна только к вечеру и там разбил лагерь. До этого я ехал про сто по земле, теперь же направлялся в сторону, которую можно было назвать вражеской территорией. До Гудпасчер было еще далеко, но у Ролона Тейлора много ковбоев, и они езди ли по большому кругу.
Перед рассветом я оседлал свежую лошадь и, придерживаясь низин, разведал путь к горам. Вскоре нашел то, что искал: старая тропа трапперов вела прямо на север, к Сент-Чарльзу.
Эта река протекала по дну каньона, и только тот, кто хорошо знал округу, мог найти переправу через нее. О тропе, по которой я ехал, давным-давно рассказывал мне Па. Годы не пощадили ее. Я только местами видел тропу, но для ориентировки этого было достаточно.
По ней ездили, чтобы не попадаться на глаза индейцам, я желал того же.
Теперь мне предстояло найти следы фургона. До этого момента я избегал наезженных дорог, не желая, чтобы меня видели. Время от времени останавливался, чтобы прислушаться и осмотреться. Тропой, по которой я ехал, похоже, не пользовались. Если повезет, то незамеченным близко подберусь к дому Тейлора. Если меня обнаружат, скажу, что собирал лошадей Шелби. Объяснение правдоподобное, хотя едва ли мне поверят.
Следов фургона я не нашел, пока не подъехал к Тертл-Баттс. Эти следы я видел, когда шел к поезду от
