нет ничего проще, чем захватить несколько человек в каньоне. Не очень раздумывал Фессенден и по поводу динамита. Он пошел в каньон вместе с остальными, чтобы покончить с этим делом, получить деньги и убраться восвояси. И вдруг неожиданно налетел этот шквал огня, особенно губительный в тесном каньоне, где они оказались зажатыми между камнями.
Этот удар породил панику и отбил кое у кого охоту заниматься такими делами, по крайней мере, на время. Трудно было поверить, что Клаузон и Пойнсетт погибли, Ли Гофф ушел, а Брокоу исчез. Из всего отряда Ли Гофф только Фессендену сказал, что уходит, а причину он мог и не объяснять.
Позади Фессендена ехали братья Михусы, мрачные из-за неудачной атаки, обманувшей их ожидания. Они не испытывали никаких сомнений по поводу того убивать или нет, они не пощадили бы и женщин. Они не были воинами в подлинном значении этого слова, они были убийцами. Но даже Михусы почувствовали, что в отряде что-то изменилось. Они не знали, что случилось с Брокоу или Гоффом, но понимали, что отряд распадается, постепенно превращаясь в стаю голодных волков, изливающих гнев и ненависть друг на друга.
Когда наемники въехали в Мустанг, было тихо. Но это было затишье перед бурей. Город, подобно тому скупщику скота, который повернул обратно в Дюранго. чувствовал приближение яростной схватки. На улице не было ни одной женщины, лишь несколько смельчаков слонялись у баров и карточных столов. Кресла перед «Сент-Джеймсом» были пусты, а Клей Эллисон скакал к себе домой, на ранчо, безобразно пьяный.
Тихо было в освещенном солнцем городе, когда Фессенден остановился перед салуном и соскочил с усталого коня. Похлопав шляпой о колени, чтобы отряхнуть пыль, Фессенден встал, как огромный бык, и оглядел притихшую улицу. Он хорошо знал Запад и мог распознать признаки надвигающейся бури. Криво нахлобучив шляпу на взъерошенную голову, он протиснулся в дверь и подошел к стойке.
— Стакан ржаной, — сказал он, и его голос гулко отозвался в пустой комнате. Он окинул салун взглядом, потом посмотрел на бармена.
Тот не мог сдержать любопытства.
— Что случилось? — спросил он, нервно глотая слюну.
В суровых глазах наемника промелькнула ирония.
— Эти поселенцы, похоже, расположились тут надолго, — сказал он, криво улыбнувшись. — Они показали нам, что умеют постоять за себя. -Он опрокинул стакан. — Ловко они нас турнули. — И коротко объяснил: — Можно подумать, в этом каменном перешейке, где они засели, окопалась добрая тысяча человек. Никто не ожидал такого. Как будто в темноте собираешься наступить на ступеньку, а ступеньки-то и нет. — Он налил еще стакан. — А все этот Кедрик, — сказал он мрачно. — Если бы я знал, что он перелетел на другую сторону, я бы подпалил ему перышки.
— А Кейт?
— Он уже не вернется.
Они обернулись на голос. В дверях стоял улыбающийся Дорни Шоу. Не переставая улыбаться, он вошел и прислонился к стойке.
— Кейт не вернется, — повторил Шоу. — Он лежит у Соленого ручья.
Комната встретила известие молчанием. Человек за столом переставил ноги, и стул скрипнул. Фессенден облизнул губы и выпил второй стакан. Нужно было убираться из города, и побыстрее.
— Я видел, как недавно пришла Конни, — внезапно сказал бармен, — эта девочка Дьюн. Она, кажется, переметнулась на другую сторону?
Дорни поднял голову, его глаза вспыхнули и тут же погасли. Он поставил на стол свой стакан и небрежно пошел к двери.
— Не уходи, Фесс. Я вернусь. — Он ухмыльнулся. — Я получу для нас обоих со старика.
Бармен посмотрел на Фессендена.
— Думаешь, принесет?
Наемник рассеянно кивнул.
— Конечно. Дорни не вор. За всю свою жизнь этот мальчишка не стянул ни одной вещи. Он не придает им большого значения. Он не будет ни обманывать, ни клясться, Просто прострелит вам сердце, и при этом будет улыбаться в лицо!
Предприятие было свернуто. Облава окончилась. Нужно было сматываться. Фессенден знал, что пора идти, но странная усталость охватила его. Он заказал еще стакан, позволив налить его бармену. Но виски, который он пил, лился будто в бездонную бочку и не оказывал никакого действия.
На окраине города Том Кедрик натянул поводья.
— Будем держаться вместе, — сказал он. — Нам нужны Кейт, Шоу, Бурвик, оба Михуса и Фессенден. Есть еще человека четыре — я не знаю имена, но вам они знакомы. Действовать нужно быстро и не допускать промахов. Ты, Пит, возьми Дэя и еще двух ребят и пройдитесь по левой стороне улицы. Но не очень рискуйте. Арестуйте, если сможете. Мы будем их судить, — его лицо помрачнело, — и если они виновны, вынесем приговор: высылка из страны или виселица. Михусы и Шоу будут повешены. Они совершили убийство. — Том повернулся к техасцу: — Пойдем, Шэд, — сказал он, — возьмем двух ребят и осмотрим правую сторону улицы: платную конюшню и «Сент-Джеймс». — Потом Кедрик взглянул на Лэйна. — Пит, если тебе встретятся Эллисон или Кетчум, лучше не связывайся. Они нам не нужны.
Лэйн нахмурился.
— Я за ними не гоняюсь, — мрачно сказал он, — но если они сами нарвутся, то свое получат.
Обе группы въехали в город и двинулись каждая по своей стороне улицы. Ларедо улыбнулся Кедрику, но глаза его оставались серьезными.
— Сейчас никто не хочет ссориться с Лэйном, — шепнул он, — парень в ужасном настроении. А все из- за сестры.
— Интересно, что случится, когда они встретятся?
— Надеюсь, ничего, — сказал Ларедо. — Славная девчушка, только свихнулась на деньгах.
Два фермера стояли в нерешительности, ожидая распоряжений. Один держал «спенсер» 56-го калибра, другой — дробовик. Шэд взглянул на них.
— Пусть эти ребята прикрывают улицу, Том, — предложил он. — Ты бери «Сент-Джеймс», а я конюшню.
Кедрик задумался.
— Ладно, — наконец согласился он. — Только не очень рискуй.
Ларедо с усмешкой отмахнулся и вошел в широкие двери конюшни. Он остановился у входа, на первый взгляд спокойный и беззаботный, на самом же деле готовый к нападению, как свернувшаяся кольцами гремучая змея. Он уже увидел гнедого пони Эйба Михуса и понял, что оба головореза в городе. Ларедо сделал еще шаг и увидел дуло револьвера, торчащее из соломы на сеновале.
Шэд бросился вперед, на ходу вынимая шестизарядник, и налетел на Бина Михуса. Тот, потеряв равновесие, упал и покатился по полу, потом вскочил, нацеливая оружие. Ларедо пинком выбил из его руки револьвер, отшвырнув в широкий проход между рядами стойл. Взвыв, Бин Михус бросился следом, упал на колени и схватил револьвер. Прямо в стойле он увидел высокую темную фигуру Ларедо. Михус заметался, как крыса, загнанная в угол, стараясь прицелиться. Но Шэд опередил. Два выстрела прогремели в тишине конюшни. Бин Михус умер.
Снова раздался выстрел, и из опоры крыши около самой головы Ларедо полетели щепки. Он бросился к дверям, на ходу разрядив свой револьвер в кучу соломы. В сене зашевелились, потом снова прозвучал выстрел. Ларедо бросился к сеновалу, где спрятался Эйб Михус, и дважды выстрелил в потолок над своей головой, в то место где прятался убийца.
Поменяв револьвер, Ларедо положил разряженный в кобуру и стал ждать. Потолок скрипнул, наверху послышались шаги. Ларедо стал красться за Михусом, перебегая от стойла к стойлу. Вдруг задняя дверь скрипнула, и широкая полоса света прорезала темноту конюшни. Эйб кинулся туда, но выбежать не успел.
В дверях показался фермер с дробовиком. Это был Слоун. Когда Эйб бросился к выходу, они встретились: их разделяло не более двадцати футов. Эйб выстрелил. Пуля пробила корыто для воды рядом со Слоуном. Фермер разрядил левый ствол своего, дробовика. Заряд дроби угодил Михусу в плечо и шею, отбросив его от двери. Его длинное лицо вытянулось и застыло от ужаса, хлынула кровь. Эйб потянулся за