своих местах, и стол был в порядке. А когда толпа разошлась и мы вернулись, кто-то уже успел порыться в столе и в сейфе.
— Вы хотите сказать, что Бурвик возвращался? Что это он там побывал?
— Похоже, именно так. Конни, то есть мисс Дьюн, говорит, что только у него был ключ от секретного замка сейфа и что он держал в руках все нити этого дела.
Куммингз холодно смотрел на Кедрика.
— Вы утверждаете, что Кейта убил Шоу. А как знать, может, это ваших рук дело? Ведь вы рассказали, что убили Фессендена.
— Да, убил. В честной схватке при свидетелях. Но я не видел тела Кейта после того, как он был убит.
— А кого вы подозреваете в убийстве Джона Гюнтера? — спросил Куммингз.
— Думаю, это мог сделать Бурвик.
— Я рад, что вы не обвиняете в этом Кейта, — сухо заметил Кумминигз.
— Кейт не мог ударить ножом, — спокойно ответил Кедрик, — и не мог напасть сзади, как это, очевидно, произошло.
— А каково твое участие в этой земельной сделке? — спросил Рэнсом.
— Я? А я в ней вообще не участвую.
Куммингз внимательно посмотрел на Тома.
— Значит, вы совсем не получаете прибыли?
— А как? Я ведь ничем не владею. У. меня нет ни участков, ни претензий на них.
— А вы говорили, что Бурвик обещал вам пятнадцать процентов?
— Обещал. Но теперь-то я понимаю, что он это сделал только для того, чтобы ввести меня в заблуждение и заманить к Чимни-Рок, где меня должны были убить вместе с остальными. Бурвик привез меня туда, а сам отлучился, будто бы желая посмотреть залежи минералов.
— А эта девушка? Конни Дьюн? — продолжал допытываться Куммингз. — Она участвовала в получении прибыли?
— Она будет счастлива вернуть свои деньги, которые вложил в дело ее дядя.
— Вот видишь, Куммингз? — сказал Рэнсом. — Я же говорил тебе, что Кедрик честный человек. Я знаю его.
— Свое мнение я составлю потом, когда расследование будет завершено. Сейчас еще рано. Я хочу поездить тут и основательно вникнуть в дело. Кроме того, я хочу разобраться и с исчезновением Элтона Бурвика. Мне все это очень не нравится.
Он заглянул в записи, которые держал в руках, потом поднял глаза на Тома:
— И еще, Кедрик. Разве Фессенден, когда вы его убили, не был законным должностным лицом? Разве он не был шерифом?
— Эти выборы были просто комедией, — ответил Кедрик. — Получилось, что победили те люди, которые подсчитывали голоса. Он был бы шерифом только в том случае, ели бы выборы были законными.
Когда Том подошел к своему столику, Конни уже ждала его. Она улыбалась. Слушая его рассказ, Конни вдруг нахмурилась, пытаясь что-то вспомнить.
— Куммингз? По-моему, о нем что-то есть в бумагах дяди Джона. Кажется, он работал на них в Вашингтоне.
— Это многое Объясняет, — Кедрик поднял чашку кофе, но тут же опустил, потому что вошел Ларедо Шэд, Он выглядел серьезным и взволнованным. Шэд, увидев Кедрика, поспешил к нему, звеня шпорами. Кедрик встал.
— Что-то не так? Что случилось?
— Многое! Прошлой ночью кто-то ранил Слоуна и поджег Йеллоу-Батт!
— Что?! — Кедрик в изумлении уставился на него.
— Не надо было отпускать эту крысу Дорни Шоу!
Кедрик с досадой покачал головой.
— Я не верю, что это он. Он был совершенно пришибленный, как затравленный заяц. Он не скоро отважится появиться здесь, если вообще отважится. Это кто-то другой.
— Кто же?
Кедрик взглянул на встревоженную Конни, та кивнула:
— Ты знаешь, кто это. Конечно же, Бурвик.
Разумеется, Кедрик и сам об этом подумал. Мысли о Бурвике постоянно беспокоили Тома. Он где-то притаился и выжидает. Вспоминая злобный взгляд этого человека, Кедрик почти не сомневался, что именно он устроил поджог. Бурвик очень рассчитывал на земельную сделку и много занимался этим делом, не жалея сил и времени.
— Шэд, — вдруг спросил Кедрик, — а ты знаешь что-нибудь о мышастом жеребце? Он постоянно где-то возникает. Сдается мне, дело это гораздо серьезнее, чем мы себе представляем. Кто ездит на мышастом? Почему никто никогда не видел этого человека? Почему Дорни так его боялся?
— Он боялся мышастого? — недоуменно переспросил Шэд. — Какое это имеет значение?
— Может, и имеет. Сейчас все важно. Знаешь, в тот последний день, когда я поколотил Шоу, он, увидев мышастого, испугался. Когда Шоу сажали на его лошадь, я осмотрелся, но коня уже не было. Но во время всей этой кутерьмы мышастый стоял перед домом! -
В комнату вошел Фредерик Рэнсом и подошел к их столику.
— Куммингз готовит какую-то пакость, — сказал он, опустившись в кресло. — Он ничего не обнаружил и постарается свалить на тебя убийство Кейта и Бурвика… Он уверяет, что твой рассказ — выдумка, прикрытие для убийства всех трех компаньонов. Благодаря его стараниям у скваттеров могут отобрать землю. Нам нужно найти Бурвика.
Ларедо зажег сигарету.
— Да, он дошлый парень, — сказал он. — У меня есть одно подозрение.
— Какое? — Кедрик поднял глаза.
— Кто-нибудь слышал, чтобы Бурвик говорил о мышастом?
— Я не слышал. Однажды при нем упомянули об этой лошади, но, кажется, это его не заинтересовало.
— Может быть, потому и не заинтересовало, что он и так все знал, — предположил Шэд. — Этот Бурвик для меня загадка.
Конни подняла глаза:
— Может, ты и прав, Ларедо. Однако Пит и Сью Лэйн были приемными детьми Бурвика, но и они ничего не знают об этой Лошади. Кажется, единственный, кто что-то знает, это Дорни Шоу;
Том встал.
— Мы можем сделать только одно, — сказал он. — Ларедо, нужно пройти по следам этой лошади. Надо найти какой-нибудь старый след и посмотреть, куда он приведет.
На третий день пошел дождь. Всю неделю дул холодный пронизывающий ветер, и все небо от горизонта до горизонта было закрыто низко висевшими облаками. Ежась в своем плаще, Ларедо похлопал руками в перчатках и с досадой выругался:
— Все пропало! Дождь смоет все следы!
— По крайней мере, старые, — согласился Кедрик. — За последнее время мы нашли, наверное, дюжину направлений этих следов, и они никуда нас не привели. Все теряется среди скал или сметено ветром.
— Недалеко от этого каньона хижина Эскавады, — сказал Шэд. — Давай съездим к нему и поедим. По крайней мере, хоть согреемся.
— Ты его знаешь?
— Останавливался там один раз. Он наполовину испанец, наполовину индеец. Крепкий старикан, живет в этих местах с незапамятных времен. Может, он что-нибудь нам расскажет.
Дорога в каньон была скользкой, тускло-красные скалы почернели от ливня. Дождь шел широкими косыми полосами. К тому времени, когда всадники добрались до каменной хижины в холмах, оба они и их лошади вымокли, промерзли и проголодались.
Эскавада открыл дверь, улыбнулся и жестом пригласил войти.
